Казимир Малевич - Том 5. Произведения разных лет
«И будет едино стадо и един пастырь», — сказал Христос, но прошло 1916 лет, и не было ни единого стада, ни единого пастыря. Было множество пастухов и стад, и междоусобия между ними. Есть только вражда из-за Христа. Христиане не только победили мир единством, но умножили рознь. Духовное учение распалось на множество враждебных сект. Учение о едином стаде и едином пасторе <так!> вытекало из духовного учения Христа. Возможно, что осуществление сказанного можно осуществить в религиозном подходе, но признаки осуществления пока единого стада я заметил в чисто материалистической идее коммунизма. Это такое учение, которое заставило отказаться людей от разных верований и принять новое учение, верование — коммунизм. Все стали коммунистами — магометанин, лютеранин, католик, православный и капиталист образовали единое стадо.
Таким порядком, коммунизм — это то, во что должны войти все религии, чтобы отказаться от них и образовать то «и будет», сказанное Христом, непонятное раньше. Смерть Ленина опередила сознание учеников, как сумму религиозных некогда людей. Образованное смертью расстояние между <Лениным> и учениками невольно заполнилось религиозными признаками. Но, может быть, так и нужно, ибо нужно: «И будет едино стадо и единый пастырь».
Раздел II
1.Куб вечности, вечная слава, бессмертие, смерть, ад, пекло, символизм, закон, учитель, ученики, идея, образ — все это вымысел над бессмыслием того, что мы называем материей или мыслом11. Материя может оказаться тоже вымыслом из мысла, <и> тогда мир как природа явлений — не что другое, как вымысел; но если мир как материя не вымысел, а материя, то тогда нет ни куба вечности, ни самой вечности, ни вечной славы, ни бессмертия, ни смерти. Что можно назвать смертным или бессмертным, — славным или бесславным в материи<?> — Ничего.
Материя беспредметна, безотносительна, вне символики, вне религии, культа, обряда, искусства, художества, науки, сознания. Все это есть надмирные вымыслы, которым суждено возвышаться над миром, и они нарушают его покой, разделившись на два начала: дух и материю, определив сразу ось своих соприкосновений. Начало духа и материи — два различия стали во враждебном состоянии, и началось творение различий из духа и материи, начался вымысел. Но что такое дух, из каких начал или элементов он состоит — неизвестно, тоже и материя — это продукт мысли, а материал из нее тем более. Если бы дух был материален, тогда нечего было бы материи разделяться. Очевидно тогда, что дух — нечто, что не подлежит власти материи; это не сила радио, электричества, дух владеет и радио и воздвигает электричество в организованную силу, дух властвует над ней, имея во главе идею, без чего, оказывается, и дух бессилен, ибо идея есть то, во что дух организует самое бессильное начало материи, — отсюда зависит то или другое поведение человека от идеи и духа надматериальных сил, и по этому поведению определяем, какая идея движет человеком и какой дух проводит идею, добрый, злой. Бывает дух военный, дух революционный, дух материалистический, дух капитализма, социализма, — без духа ничто не может <ни> подняться, ни действовать, дух — виновник всех причин. Во всех этих учениях есть дух и душа, которые и носятся над материальным миром; так, ни одно учение не может действовать без духа и души, такова техника учения. Мир наполнен духами, и потому в мире шум, надо его изгнать, раньше изгоняли и теперь. Дух есть двигатель, а движимое — идея, а обращаемое — материя. Но что же такое дух, чем он двигает, какими физическими единицами он подымает материальный мир<?> Это неизвестно, все духи от всех учений парят; небо — техническая, духовная голубятня. Все обстоятельства имеют связь материалистических воздействий, которые могут действовать взаимно, но если дух есть высшее то, что парит, — то очевидно, что материальные воздействия зависят от него. Если случилась война, то, очевидно, случились такие материальные обстоятельства, которые заставили другую часть материального обстоятельства или общества принять то или другое поведение, а чтобы случилась победа, то для этого нужно поднять не технику, а дух поднять, «военный дух».
Я видел много людей, которые приходили в неистовство, когда я брал в зубы полотно. Но в этом случае это происходило бессознательно, нервные рефлексы вне духа, <это> судороги тела, необъяснимое раздражение. Я мог их преследовать, они убегали, их поведение изменялось; то же случалось, когда я брал на зубную щетку порошок в сухом виде. Что же руководило их поведением, не дух же, а только физический факт, не приемлемый <для> нервной возбудительности организма. Одно обстоятельство, один вид или поведение явления искажает другое <явление>, вызывает разное поведение другого, и только; однако есть новые категории. Символизм, вечный, смертный, бессмертный, славный, бесславный, дух, душа — это образы, результаты искажений, новая категория предметов, выведенных из материальных явлений, которые царствуют, парят над материальным миром. Это царствующая галлюцинация представления, это категория надматериальных предметов, которые и разделяются на символические, художественные, поэтические, религиозные и материальные, практические. Отсюда всякая материальная вещь как предмет равна всем остальным предметам, предмет или лицо есть только отражение в пластинке материи. Предметы — явления представляемых идей, которые человек хочет обратить в действительность, но материя сильна в борьбе с духом, и потому ему и ей остается одна дорога, ему — парение, а ей — вращение, отсюда зависит то или другое поведение человека от идеи и духа надматериальных сил, и по этому поведению определяем, какая идея движет человеком и какой дух проводит идею, добрый, злой. Бывает дух военный, дух революционный, дух материалистический, дух капитализма, социализма, — без духа ничто не может <ни> подняться, ни действовать, дух — виновник всех причин. Во всех этих учениях есть дух и душа, которые и носятся над материальным миром; так, ни одно учение не может действовать без духа и души, такова техника учения. Мир наполнен духами, и потому в мире шум, надо его изгнать, раньше изгоняли и теперь. Дух есть двигатель, а движимое — идея, а обращаемое — материя. Но что же такое дух, чем он двигает, какими физическими единицами он подымает материальный мир<?> Это неизвестно, все духи от всех учений парят; небо — техническая, духовная голубятня. Все обстоятельства имеют связь материалистических воздействий, которые могут действовать взаимно, но если дух есть высшее то, что парит, — то очевидно, что материальные воздействия зависят от него. Если случилась война, то, очевидно, случились такие материальные обстоятельства, которые заставили другую часть материального обстоятельства или общества принять то или другое поведение, а чтобы случилась победа, то для этого нужно поднять не технику, а дух поднять, «военный дух».
Я видел много людей, которые приходили в неистовство, когда я брал в зубы полотно. Но в этом случае это происходило бессознательно, нервные рефлексы вне духа, <это> судороги тела, необъяснимое раздражение. Я мог их преследовать, они убегали, их поведение изменялось; то же случалось, когда я брал на зубную щетку порошок в сухом виде. Что же руководило их поведением, не дух же, а только физический факт, не приемлемый <для> нервной возбудительности организма. Одно обстоятельство, один вид или поведение явления искажает другое <явление>, вызывает разное поведение другого, и только; однако есть новые категории. Символизм, вечный, смертный, бессмертный, славный, бесславный, дух, душа — это образы, результаты искажений, новая категория предметов, выведенных из материальных явлений, которые царствуют, парят над материальным миром. Это царствующая галлюцинация представления, это категория надматериальных предметов, которые и разделяются на символические, художественные, поэтические, религиозные и материальные, практические. Отсюда всякая материальная вещь как предмет равна всем остальным предметам, предмет или лицо есть только отражение в пластинке материи. Предметы — явления представляемых идей, которые человек хочет обратить в действительность, но материя сильна в борьбе с духом, и потому ему и ей остается одна дорога, ему — парение, а ей — вращение.
Итак, материальный строй коммунизма не мог удержаться на чистом материальном строе, и у него материя разбилась на два начала: коммунизма (материи) и Ленинизма (духа).
2.Куб как символ вечности, стул как предмет сидения, икона как предмет религиозный — имеют способность перехождения из одного представления в область другую. Материальные вещи зависят от идеи и духа. Венера как предмет культа перешла в художественный предмет, как и икона — вторая стадия религиозного реализма — перешла в предмет художественный, и обратно. Материи остается на своем месте, она не переходит ни в одно из представлений, она не знает никаких обстоятельств, в представлениях бывают только вещи, которые считаются материальными, на самом деле они ничего общего с материей не имеют, они вещи, а не материя, забота не о теле, а о благе. Нужно ли материи благо<?> Нет. (А может быть, и нужно, я есть хочу, материя есть хочет и хочет хорошего куска мяса, из нее же приготовленного.) Отсюда видим, что предмет ускользает, его нельзя установить в статике и невозможно его ограничить, увековечить, сделать вечным. Это, возможно, происходит от того, что кристаллы материи меняют свой угол и идея искажается, форма изменяется, а потому то, что казалось прямым, кажется кривым, зеркальное отражение — разное отражение одной сущности. Венера, как и икона, перейдя в музей, исчезает как предмет для религиозного культа, она попала в новый угол смотрения, делаясь предметом художественного представления, но ничуть не становясь материальной, ибо цель художества и религии — одна. Ее предметность целиком зависит то от того, то от другого вымысла, поведения. Художественным предметом она может быть до тех пор, пока вымысел не найдет новый образ.
