Джереми Паскаль - Иллюстрированная история Рок-Музыки
Приблизительно в это же время они издали сингл, который тоже вызвал скандал. Барьеры, окружавшие секс, падали медленно, но верно, и многих тревожила эта тенденция. Поэтому они с ужасом встретили этот открытый призыв к беспорядочным половым отношениям между подростками — «Let`s Spend The Night Together» («Давай Проведем Ночь Вместе»). Крики могли бы быть еще громче, если б недовольные узнали, что «Ruby Tuesday» («Рубиновый Вторник») с оборотной стороны сингла посвящен одной из самых знаменитых групи в поп-мире!
Судьба сингла оказалась под угрозой. Поговаривали о том, чтоб запретить его трансляцию на наиболее известных программах. Среди подобных программ самой важной было «Шоу Эда Салливэна» в Нью-Йорке. Дабы спасти сингл, Джаггер согласился на компромисс и заявил, что он, мол, пел «let`s spend some time together» («давай проведем какое-то время вместе»). Позже он опроверг и это: «Я не говорил «время». Я бормотал. «Let spend some mmmmm together». Если бы я сказал «ночь», это бы вырезали».
Несмотря на сей компромисс, Джаггер по-прежнему оставался предметом ненависти для старшего поколения. Он, как и прежде, плевал в лицо властям. Потому он с фатальной неизбежностью обречен был стать первой жертвой первого крупного наркотического скандала в мире рока (правда, до этого уже случился один скандальчик — с Донованом, но шуму было мало).
Cкандал с Джаггером и Ричардом, разразившийся в феврале 1967 года, был полон таких грязных и пикантных подробностей, что рабская желтая пресса не могла и мечтать о лучшем подарке. Писали о голой девице с наброшенным на плечи меховым ковриком, которому она «время от времени позволяла спадать с плеч. Она ничуть не была смущена — наоборот, ее явно забавляло происходящее». (В кулуарах Флит Стрит циркулировали и более пикантные рассказы о поведении этой знаменитой юной леди в тот вечер.)
Обвинение, выдвинутое против Джаггера, было, в сущности, пустяковым: ему вменяли незаконное хранение четырех таблеток амфетамина сульфата и метиламфетамина гидрохлорида, другими словами, стимулирующих пилюль. Китсу Ричарду инкриминировали более серьезный проступок — предоставление своего дома для курения каннабисовой смолы.
В суде и Джаггер, и Ричард не признали себя виновными. Джаггер сообщил, что купил пилюли в Италии — совершенно свободным и законным путем. В Англии тоже можно было легко приобрести такие пилюли, но только по рецепту врача. В свое оправдание Джаггер заявил, что по возвращении в Англию он позвонил своему врачу, и тот подтвердил абсолютную безвредность таблеток, если только не принимать их постоянно. Выступая в качестве свидетеля, врач Джаггера сказал, что если бы у Джаггера не имелось тех пилюль, он бы сам прописал ему что-нибудь аналогичное. Судья, однако, не принял во внимание все эти оправдания, и спустя пять минут жюри присяжных вынесло Майклу Филипу Джаггеру вердикт: «виновен». Его тут же взяли под стражу и отвезли в ближайшую тюрьму до окончания суда над Китсом Ричардом. Последующие несколько дней он путешествовал из тюрьмы в здание суда и обратно, прикованный наручниками к надзирателям!
Ежели подобное обращение само по себе было излишне суровым, то приговор, вынесенный после признания Ричарда виновным, оказался и вовсе диким: Ричарду дали один год, а Джаггеру три месяца.
Мир рока был возмущен. The Who опубликовали в одной вечерней газете протест, где говорили, что Джаггера и Ричарда превратили в «козлов отпущения за проблему наркотиков». Подобная реакция со стороны видных рок-музыкантов была вполне объяснимой: они тоже могли угодить в лапы сверхусердных, жаждущих рекламы полисменов (в те годы знаменитым полисменом проще всего было стать, прихватив очень знаменитую рок-звезду на наркотиках). Этой реакции можно было ожидать. Гораздо важней была реакция солидных органов истэблишмента, ранее враждебно относившихся к Джаггеру и вообще к року. В данном случае налицо была судебная ошибка, и Англии делает честь, что многие люди, ненавидевшие Джаггера и его стиль жизни, оказались порядочными настолько, чтобы открыто заявить: «приговор несправедлив!» Самый мощный залп в защиту Джаггера раздался с неожиданной стороны. 1 июля 1967 года в Лондонской Times появилась большая, умная редакционная статья за подписью самого редактора — «WHO BREAKS A BUTTERFLY ON A WHEEL?» («Кто стреляет из пушек по воробьям?»). Старый «Громовержец» прогремел еще раз.
«Thunderer» (Громовержец) разбирал обвинение против Джаггера и настаивал на том, что «проступок Джаггера носит технический характер», его мог совершить, по недосмотру, любой человек. Далее автор указывал на излишне тяжкое наказание: «Я подозреваю, что суровость приговора объясняется просто тем, что обвиняемым был именно Мик Джаггер… Многие люди примитивно судят об этом деле… Они считают, что мистер Джаггер «получил то, на что он нарывался». Они испытывают отвращение к анархизму выступлений Rolling Stones, не любят их песни, осуждают их влияние на тинейджеров и подозревают их в декадансе…»
В конце июля были заслушаны апелляции по этому делу. Приговор Ричарду вообще аннулировали, а Джаггера осудили условно, то есть условием снятия с него обвинения было не совершать никаких проступков в течение года.
Вскоре ведущие программы «Мир в действии» доставили Джаггера на вертолете в тихий садик загородной дачи. Здесь его уже ждали: William Rees Mogg, тот самый редактор Таймс, автор аргументированной статьи; отец Corbishley, видный иезуит; лорд Stow Hill и John Robinson, епископ Вулвичский. Они ждали его — этого 24-летнего поп-певца, чтобы вступить с ним в дискуссию. Знатные люди, все до единого. И собрались они здесь, чтобы обговорить важные вопросы с поп-певцом перед ТВ-камерами. Критик Таймс писал: «Они осторожно вовлекли его в обсуждение таких вопросов, как: является ли наше общество коррумпированным и в каких границах желательна абсолютная свобода. Идея устроить подобную дискуссию по ТВ была хорошей, но дискуссии, в общем, не получилось…»
И не удивительно! Важнее то, что внезапно Джаггер и рок, которого он был представителем, были признаны достойными приглашения на такой форум. Рок перестал быть просто развлечением и вошел в сферу общественных интересов. Рок-звезды отныне стали не только шоу-мэнами, но и политиками, пропагандистами, духовными наставниками, учеными мужами, людьми искусства. О них писали центральные газеты. Все это были важные симптомы будущих событий.
Одним из таких симптомов являлся тот факт (менее известный, потому что он оказался в тени шумихи, поднятой вокруг Джаггера), что во время суда над двумя его товарищами Брайан Джонс тоже был арестован и обвинен в хранении каннабиса. Его также судили, также признали виновным, также посадили (на 9 месяцев), он также подал апелляцию и также был, в итоге, освобожден. Разница в том, что Джонса не приглашали на ТВ-дебаты с именитыми людьми, ему не досталось никакой рекламы, никакой славы. Через три дня после отмены приговора, в декабре 1967, Брайан Джонс попал в больницу, уже вторично за этот год. Он страдал от физического и нервного переутомления. Лихорадочный темп жизни не всем был под силу.
Великолепная Семерка рок-гитаристов
Но не только черные дни знавал Джонс в том году. Были у него и светлые деньки. Потому что он был в Монтерее. Джаггер не был там, Ричард не был. Битлз тоже не были. А Брайан Джонс побывал — а также Association, Animals, Buffalo Springfield, Grateful Dead, Simon and Garfunkel, Jefferson Airplane, Big Brother and the Holding Company, The Mamas and the Papas («Папа» Джон Филлипс был одним из организаторов этого фестиваля), Canned Heat, Otis Redding, Jimi Hendrix (со своей горящей гитарой) и Who (инструменты — в щепки! Это был их первый, как и у Хендрикса, большой успех в Америке). Вместе с ними там были 60000 зрителей (среди которых звезды ходили спокойно, в атмосфере всеобщей эйфории) и 1100 журналистов со всего света.
Монтерей был первым в мире рок-фестивалем. Он первым утвердил единство молодых людей, их сплоченность под знаменем рока. На нем впервые было основано международное братство рок-звезд, точнее — рок-суперзвезд. Как вспоминал впоследствии Roger McGuinn из Byrds (в книге Тони Палмера «All You Need Is Love»), «там поп-группы впервые встретились все в одном месте, перезнакомились и обсудили свои взгляды на музыку и вообще все остальное».
В мире рока сформировалась элита. Некоторые группы признали друг друга равными, будучи ведущими по популярности (или по творческому значению) — они объединились в своего рода федерацию. Отдельные исполнители были признаны ведущими мастерами по классу того или иного инструмента, лучшими вокалистами или лучшими композиторами.
Этот музыкальный магнетизм прорвал кордоны, ранее препятствовавшие общению. Оно уже не ограничивалось какой-либо одной нацией или даже лояльностью к той или иной группе. Некоторые исполнители начинали ощущать, что их стесняют рамки хитового ансамбля. Они чувствовали, что коллеги по группе мешают их развитию, и испытывали потребность объединиться с другими, более подходящими музыкантами. И не важно, что этих музыкантов уже связывали контракты с другими группами. Не важно, что они выступали где-то далеко, за тысячи километров. Международное братство суперзвезд не признавало таких границ. Они хотели создавать собственные, новые группы — более компетентные, состоящие из одних виртуозов — супергруппы.
