Виктор Ванслов - Прекрасное в жизни и в искусстве
«Под красотой,— писал М.Горький,— понимается такое сочетание различных, материалов,— а также звуков, красок, слов,— которое придает созданному — сработанному — человеком-мастером форму, действующую на чувство и разум как сила, возбуждающая в людях удивление, гордость и радость перед их способностью к творчеству»[4].
Красота выступает для человека как чувственно выраженный результат свободы владения материалом, как свидетельство и подтверждение общественного господства человека над миром. Например, те или иные качества формы — ее целесообразность, структура, цвет и т.д.— приобретают для человека эстетическое значение лишь благодаря тому, что они воспринимаются как конкретное выражение закономерности, освоенной человеком в его практике. Поэтому уже в простейшей обработке материальных предметов, в придании им целесообразной формы, определенной фактуры, той или иной окраски (однородной или, наоборот, разнородной, но так или иначе организованной) и т.д. возникают те качества, которые осознаются как элементарные проявления красоты (симметрия, ритм и т.д.).
«Очеловеченная» природа — это прежде всего природа, преобразованная человеком и потому несущая на себе отпечаток его потребностей и существенных свойств. Но на основе практического преобразования возникает и духовное освоение природы человеком, выражающееся, в частности, в эстетическом отношении к ее явлениям.
Осознавая элементарные эстетические качества (красоту цвета, формы и др.) в предметах своей трудовой деятельности, люди начинают оценивать ее в явлениях природы (растениях, кристаллах и др.). Они становятся способными воспринимать также красоту «дикой», необработанной природы. Эстетическая способность человека, т.е. возможность видеть в непосредственно воспринимаемых свойствах предметного мира человеческое, обществом рожденное содержание, возникает и развивается в трудовой деятельности благодаря реальному, практическому «очеловечиванию» внешнего мира. Но сущность эстетической способности едина во всех проявлениях, и функционирует она одинаково по отношению как к преобразованной, так и непреобразованной природе. Поэтому исторически развитый человек эстетически относится не только к продуктам своего труда, но и к любым окружающим его явлениям действительности.
Первоначально природа была для человека не прекрасной, а, скорее, ужасной, полной враждебных ему сил. Это продолжалось до тех пор, «пока собственным трудом человека не создан человеческий вкус к природе, человеческое чувство природы, а значит, и естественное чувство человека»[5]. Природа выступает для человека как место и условие его жизнедеятельности, как его естественная жизненная среда, освоенный им мир. «Мир, который был нам до сих пор так чужд,— писал Энгельс,— природа, скрытые силы которой пугали нас, как привидения,— как родственны, как близки стали они нам теперь!.. Природа раскрывается перед нами и взывает к нам: не бегите от меня, я не отвержена, я не отреклась от истины, придите и смотрите, ведь именно ваша внутренняя собственная сущность дает мне жизненные силы и юношескую красоту![6]». Только на основе вовлечения явлений непреобразованной природы в общественный процесс, в систему отношений людей у человека развивается способность восприятия природы как прекрасной, наслаждения ею.
Таким образом, прекрасное отнюдь не всегда выступает как непосредственный продукт труда. Не только непреобразованная природа, но и создания рук людей могут эстетически оцениваться как прекрасные вне непосредственной связи с трудом. Искусство, например, прекрасно отнюдь не как прямой продукт труда. С другой стороны, и не все, созданное трудом, прекрасно, ибо в классовом обществе труд, в силу его порабощения, может создавать не только прекрасное, но и безобразное (а кроме того, то, что в одну эпоху было красиво, с развитием общества может утратить это свое значение, как, например, старинные одежды и т.п.).
Хотя прекрасное и не всегда предстает перед нами как прямой продукт и следствие процесса труда, но в нем всегда в чувственной форме выражается общественная сущность человека, реальной основой которой является трудовая, преобразующая мир практика людей. Парус яхты или корабля, виднеющийся в морском просторе, прекрасен. Но он прекрасен отнюдь не как непосредственный продукт труда. В качестве такого он представляет собой просто полотно, не обладающее никакой красотой, а иногда даже довольно непривлекательное. На морских же просторах парус — это мечта, порыв, стремление вдаль, вольный полет. Подобные ассоциации и чувства парус вызывает потому, что он объективно связан с такой общественной деятельностью человека, для которой были необходимы и в которой поэтому развивались многие чудесные свойства людей. Парус выступает как их предметное выражение. Трепетность человеческих исканий, мятежность духа, радость счастья, мечта о свободе — все это действительно свойственно той деятельности людей, в которой парус играл необходимую практическую роль. Все это «опредметилось» в нем. Поэтому он объективно прекрасен. Недаром он стал одним из излюбленных образов романтического искусства. Вспомним хотя бы знаменитый «Парус» М.Ю.Лермонтова.
Итак, эстетические качества явлений действительности представляют собой продукт общественного развития. Сущность красоты — общественно-историческая. Это не значит, разумеется, что эстетические качества независимы от естественных закономерностей, а значит лишь, что они есть чувственно-конкретные качества «очеловеченной» в процессе практики действительности, т.е. действительности, либо реально преобразованной, либо вовлеченой в сферу общественной практики и приобретшей в ней определенное значение в непреобразованном виде. И эстетическое отношение к действительности свойственно человеку именно как общественно развитому, а не чисто природному или чисто духовному субъекту.
Прекрасное отличается от других эстетических качеств тем, что в нем обнаруживаются ценные для человека черты его жизнедеятельности, свидетельствующие об утверждении человека в мире, о высоте его развития и свободы. Когда мы воспринимаем прекрасные явления, они кажутся нам воплощением, реальным осуществлением идеала — наших представлений и понятий о должной и желанной жизни, о расцвете жизненных сил людей.
В связи с признанием общественной сущности эстетических качеств явлений действительности, в том числе прекрасного, возникает очень важный вопрос об их объективности. Существует ли прекрасное объективно или оно есть порождение сознания, фантазии?
Эстетика объективного идеализма признает объективность прекрасного, но выводит ее из объективности духовной сущности мира (бога, идеи и т.п.). Субъективно-идеалистическая эстетика эту объективность отрицает, целиком выводя прекрасное из свойств человеческого сознания, фантазии и т.п. Материалистическая эстетика обычно считала прекрасное объективным качеством явлений действительности, существующим вне и независимо от воли и сознания людей. При этом домарксистская материалистическая эстетика в силу своей созерцательности и метафизической ограниченности не могла раскрыть общественную сущность объективно-прекрасного (вплотную к решению этого вопроса подошел из домарксовских материалистов только Н.Г.Чернышевский).
Когда речь идет об объективности прекрасного, подразумевается, что оно существует вне и независимо от воспринимающего прекрасный объект человеческого сознания, т. е. независимо от того, что на одних оно может производить одно впечатление, а на других — другое, одним может представляться прекрасным, а для других не быть таковым и т.д. Но оно не существует вне общества, независимо от практики, от «опредмечивания» человеческого содержания в материальном мире.
Закономерности прекрасного и объективно существующие прекрасные явления могут более или менее истинно или ложно отражаться в субъективном сознании людей, получать то или иное субъективное преломление в искусстве, в эстетических взглядах и категориях. Но они независимы от этого отражения, хотя и зависимы от существования общества. Можно поэтому сказать, что объективность прекрасного есть явление общественного порядка.
Разъясним это положение подробнее.
Красота любого явления, не только искусства или общественной жизни, но и природы, всегда является красотой «одухотворенной». Об этом красноречиво свидетельствует прежде всего искусство.
В стихотворении М.Ю.Лермонтова «Когда волнуется желтеющая нива» нарисован чудесный летний пейзаж:
Когда волнуется желтеющая нива,И свежий лес шумит при звуке ветерка,И прячется в саду малиновая сливаПод тенью сладостной зеленого листка;
Когда росой обрызганный душистой,Румяным вечером иль утра в час златойИз-под куста мне ландыш серебристыйПриветливо качает головой;
Когда студеный ключ играет по оврагуИ, погружая мысль в какой-то смутный сон,Лепечет мне таинственную сагуПро мирный край, откуда мчится он;
Тогда смиряется в душе моей тревога,Тогда расходятся морщины на челе,И счастье я могу постигнуть на земле,И в небесах я вижу бога!..
Красоту картины летней природы М.Ю.Лермонтов рисует как красоту объективную, находящуюся вне сознания воспринимающего ее субъекта и воздействующую на его сознание («смягчается в душе моей тревога», «расходятся морщины на челе»).
