Журнал - Контр Культ УРа №1

/Анжей — синтезатор, вок.; Женя — клав., вок.; Игорь Кечаев — виолончель, гит.; Джеки — сакс, флейта/.

5. "Аэрофотосъемка женского тела" /1989/.

/Анжей — гит., клав.; Женя — вок., гит.; Борис Раскольников — гит.; Джеки — сакс/

В проекте: "Взрывоопасная школьница", "Нега и Роскошь".

ТРАХ В КОЛИЗЕЕ

15 августа 1989 года в районе метро «Беговая» в стенах заброшенной кономойни трахались четыре обнаженных человека. Процесс с упоением снимала советская киностудия. Вокруг толпились зеваки. Два строгих милиционера наблюдали за порядком.

Ларчик этого абсурдистского сюжета открывался, пусть не совсем, но просто.

Киностудии «Центрнаучфильм» захотелось снять фильм об эротике. Съемочная группа принялась распрашивать друзей-знакомых, не знают ли те каких-либо желающих попилиться за так, на свежем воздухе.

Какой-то юморист шутки ради указал им на ОБЕРМАНЕКЕН.

ОБЕРМАНЕКЕН увидел в предложении «Центрнаучфильма» возможность учинить под его вывеской очередную скандальную эротическую акцию.

Других кандидатов на публичный трах у «Центрнаучфильма» не нашлось, и он покорно принял условия рыцарей высокого эроса.

А условия были следующие.

Вблизи «Беговой» стоят стены круглого в плане здания, в которых некогда мыли коней.

Внешне они выглядят примерно так:

Эдакая пародия на Колизей.

В окольцованном стенами пространстве растет трава и валяются пустые молочные пакеты.

В центр этого пространства установили огромную двуспальную кровать, устланную алым шелком. Рядом поставили винтовой столик с золотым шампанским. Над кроватью в виде парусов натянули тюлевые занавески.

Киношников заставили дуть в паруса ветродуем и пускать дым. Подо все это оберманекены с парой своих поклонниц битый вечер самозабвенно трахали друг друга во все дыры. Проходившая мимо Дуня Смирнова /как выяснилось, живущая в одном дворе с Колизеем/ едва не оказалась затянута в красочное лоно свального греха.

"Центрнаучфильм" смиренно все это снимал.

Вот, собственно, и все. Вокруг стен Колизея, естественно, скопилось бредущее с работы местное население. УРЛАЙТ сделал по его рядам небольшую социологическую пробежку с универсальным вопросом: "Как вы расцениваете происходящее?"

СЕРГЕЙ /водитель/: Мне кажется, что это не нужно. По крайней мере, могли бы найти девушек поприличнее.

НИКОЛАЙ /слесарь-ремонтник/: В принципе я думаю, что тут ничего такого нового нет. Просто у нас мало этого всего. А я так думаю, что это просто жизнь, в конце концов. Просто у нас раньше не было этого ничего — вот и народ собрался. В диковинку ему все это.

АЛЕКСАНДРА ИВАНОВНА /пожилая женщина, рабочая/: Я так думаю: каждый по своему возрасту это оценивает. Пожилому возрасту это не подходит. Ну а молодым, наверное, сами понимаете. Такие вещи с точки зрения поколений должны рассматриваться.

ГРУППА ГЛУХОНЕМЫХ /за них говорит немолодая представительница-переводчица/: В два часа ночи надо было показывать. А то дети смотрят.

АЛЛА /бухгалтер/: Все нормально.

ПАВЕЛ /учитель/: Нормально, все этим занимаются. Все это видели, все это знают. У нас тут что: по видюшнику гоняются за всей этой порнографией. Если бы это спокойно лежало в каждом магазине, все бы спокойно и жили. А у нас чего: если я покажу жене порнографические открытки, в тюрьму меня за разврат жены посадят? У нас чего говорят: кто-то посмотрел «Ниндзи», залез в госпиталь и отрубил медсестре руку. Что ж, значит, если я посмотрю фильм о войне, я пойду шмалять всех на улицу? А если я вот то, что тут сейчас делают, посмотрю, я первую встречную в кусты потащу? Неувязочка получается!

ВЛАДИМИР /безработный/: Обскакали и перескакали мы Запад.

/после концерта/

Одна из девиц — участниц акции — другой: Ну ты, подруга, перепила явно. Ты там такое сегодня творила, чего я от тебя просто ждать не могла.

И в заключение мы попросили оценить произошедшее двух милиционеров, охранявших все это безобразие.

1-й МИЛИЦИОНЕР: Кто его знает, как сказать… По-моему, немножко перестарались.

2-й МИЛИЦИОНЕР /твердо и весело/: Все нормально.

От редакции:

Рок умер, да здравствует эротика? — все к тому идет. Осенние «некст-стоповские» акции в Москве не собрали до конца даже 100-местный малый зал ДК Горбунова, а на другом конце города безо всякой рекламы блистал аншлагами эротический "Театр Забитой Пьесы" А.Демидова. Сам Демидов начинал когда-то как блистательный балетный критик мафии Григоровича — красавец-мужчина, у ног которого, по уверениям бывалых театроведок, ползали интелигентнейшие женщины столицы. Затем он опустился, отрастил седые космы, глаза его замерцали больным полоумным блеском. Закономерным финалом этой деградации стало создание им безумной студийной секс-труппы, неожиданно воскресившей атмосферу белогвардейских притонов эпохи оставления Севастополя. Возгласы иных тусовщиков "Это круче, чем НИИ КОСМЕТИКИ!" показали, куда качнулась стрелка компаса.

Но если рок, как считалось, звал и вел нас к каким-то духовным высотам, то далекий от Кама-Сутры советский эрос знаменует некий поворот к тому, что обыватель назовет пиком морального распада и утраты нравственных ориентиров. "Все, я приехал!" Не пряча, что называется, голову в песок, мы публикуем нежеследующий материал о демидовском театре пера одного из столпов московского андерграунда.

НАШ ТЕАТР

Евгений Казбич

В то время, как уставшая от нехватки туалетной бумаги и золотых обручальных колец, мучимая шашлычной икотой родная наша духовная совкультура давно не справляется с ее главной задачей: вдохновить на подвиг какого-нибудь активиста-детдомовца типа А.Матросова, в нашу смутную жизнь потихоньку вползает, поигрывая ляжками, циничная толстая девка и все шире раздвигает ноги — так, что нет сил. Стрелка на сексуальном барометре русской жизни задрожала и сдвинулась с мертвой точки. В отличие от Запада, Великая Депрессия и Сексуальная Революция в России произойдут одновременно. Град статей об отечественной сексуальной эстетике бьет сапогом прямо в пах бедной русской девушке, которая слыхом не слыхала о черных кондомах, белых вибраторах и трусиках с разрезом. "Смотрите, как там у них все хорошо!" — скажет какой-нибудь онанист-романтик и будет неправ. Не болея душой за судьбы нашей Родины, но побывав вслед за писателями-почвенниками Юрой Б. и Валей Р. в самых непристойных кругах Дантова Ада типа Плац Пигаль и Реепебрана, ошутив на себе компьютерную деловитость спермосборщиц /какие там жрицы любви!/ и четкий ритм всех этих порнофабрик,[8] приходишь к мысли о том, что нет ничего на свете слаще и гаже, чем где-нибудь наверху родной сосновой дачи резко вздернуть у своей законной подол сарафана, стянуть бесстыдно-белые панталоны и, погрузившись с удобством в необъятное лоно и чувствуя под рукой жаркую плоть, думать о корнях, земле, Вселенной и еще черт знает о чем.

Все это пришло мне на ум, когда в разгар бабьего лета в известный Дом Культуры Русакова /тот, что возле Матросской Тишины/ вломился Театр Эротики А.Демидова, ангажированный каким-то литовским кооперативом. Осеняя себя крестным знамением при выходе из метро «Сокольники», в этот ДК потянулась армада сексуальных мучеников — советских эротоманов, заинтригованных статьями о богохульной труппе. Что касается авторов самих статей, страдающих комплексом русской неполноценности, то можно сказать, что они спешат опередить события, а ведь еще ранее классики-теоретики социального утопизма /от слова утопить/ определяли поэтапное развитие Сексуальной Революции в России. Итак, 1-й этап начался примерно 20 лет назад в совкино…

Итак, 1-й этап начался примерно 20 лет назад в совкино, которое опять-таки мыслители называли самым крутым жанром совискусства, и которое как бы невзначай стало иногда демонстрировать мимолетные кадры голого женского тела /конечно же, не крупным планом и примерно так: грудь, бедро, ягодица/. Но это было уже нечто, это было волнение, была касса. Люди шли, смотрели и мучались во сне. Параллельно в совтеатре, который, как известно, идет чуть позади, были впервые показаны шокирующие детали женского туалета, как то: комбинация, лифчик, трусы — но с таким проявлением авангардизма боролись в верхах и запрещали /вспомните Таганку — бледную поганку/.

2-й этап начался недавно, годика полтора назад и пока продолжается, Однако начался этот этап не с кино, которое теперь не СОВ, а в основном КООП, а с театра. Киношный показ девичьих титек, снятых на пленку фирмы «Свема» все-таки не до конца убеждал зрителя, и на смену ему пришел театр. Здесь их стали показывать в натуре — сперва робко, очень быстро, потом подольше, поспокойнее. Сейчас на ЭТО можно взглянуть почти везде, почти на любой вкус: ходят по сцене и сисюлюшные оперные примадонны, и плоскогрудые бабушки-травести. Короче, с этой частью теперь порядок полный! Что же касается всего остального — а я имею ввиду, например, попу /а уж если, любезный мой читатель, говорить об эротике в России и не сказать о Русской Попе, то извини-подвинься, как выражается моя невеста — это просто "обоссаться — про войну"/, с этим-то делом пока все гораздо хуже. Вот и пошел я глянуть, как работает с таким материалом драмтеатр Демидова.