Виктория Дегтярева - GAYs. Они изменили мир
Семидесятые, по сравнению с шестидесятыми, прошли для Уорхола довольно-таки тихо. Эпоха «фабричных» безумств закончилась; он в основном занимался тем, что делал портреты богатых и знатных людей на заказ (в числе его клиентов засветились шах Ирана с семейством, Джон Леннон, Майкл Джексон, Бриджит Бордо, Ив Сен-Лоран, Лайза Минелли), а также издавал журнал «Интервью», в котором одни знаменитости брали интервью у других, а Трумен Капоте беседовал сам с собой. Обратился он и к писательству – выпустил книгу «Философия Энди Уорхола: от А к Б и наоборот», в которой сформулировал, наверное, основную идею своей жизни: «Делание денег – это искусство, и работа – это искусство, и хороший бизнес – это самое лучшее искусство».
В восьмидесятых работы Уорхола продолжали пользоваться устойчивым успехом, несмотря на то, что в его адрес стали все чаще слышаться обвинения в отсутствии глубины и коммерциализации деятельности. Впрочем, не он ли сам в свое время говорил: «Если вы хотите знать все об Энди Уорхоле, просто посмотрите на поверхность моих картин, на меня и мои фильмы. За этим ничего нет».
Умер Уорхол неожиданно – от сердечного прист упа во сне после вполне обыденной операции на желчном пузыре. Произошло это 22 февраля 1987 года. После смерти Уорхола в его доме обнаружили целую коллекцию дорогих антикварных вещей и мебели в стиле арт-деко – видимо, сам художник устал от поп-арта в обыденной жизни; огромное количество платиновых париков, рисунков, фотографий, аудиозаписей его бесед с друзьями, а также полную подшивку журналов «Интервью» и шестьсот картонных коробок, которые сам Уорхол называл «капс улами времени». В течение месяца он наполнял такую коробку как повседневными ненужными вещами: газетными вырезками, использованными билетами, счетами, яблочными огрызками и т. д., – так и весьма любопытными – в частности, в этих коробках обнаружились мумифицированная нога, ботинки Кларка Гейбла и платье актрисы Джин Харлоу.
В 1994 году в родном городе Уорхола Питтсбурге открылся музей, посвященный творчеству художника. Экспозиция насчитывает более четырех тысяч произведений – в том числе рисунков, шелкографий, видео– и киноработ: творцом Энди Уорхол был весьма плодовитым и разносторонним.
Жан Маре
Актер и человек
«Жан Маре красив – и только», – писали критики в самом начале его карьеры. «Он создал за полвека свою актерскую вселенную, в которой талант выступил умноженным на мечту и на поэзию. Франция потеряла одного из самых выдающихся своих актеров и художников», – заявил премьер-министр Франции после его смерти. Между этими двумя высказываниями – целая жизнь, насыщенная и плодотворная, полная головокружительных успехов и неизбежных потерь. В чем только не проявлял себя его талант: он был актером, режиссером, каскадером, художником, скульптором, гончаром, декоратором. А еще – щедрым, благородным, любящим и скромным человеком. «Жизнь несправедлива. Мне ничего от нее не доставалось, кроме самого лучшего», – сказал он незадолго до смерти.
Жизнь Жана Маре началась в городе Шербур 11 декабря 1913 года. Его отец, Альфред Маре-Виллен, который предпочитал опускать вторую часть своей фамилии, был ветеринарным врачом. Мать звали Мари-Алина, но она еще до замужества переименовалась в Анриетту. Первыми у Альфреда и Анриетты родились Анри и Мадлен, но Мадлен буквально за несколько дней до рождения Жана умерла, и Анриетта очень надеялась на то, что у нее снова родится дочка. Узнав о том, что родила мальчика, она поначалу отказалась его видеть. Судя по тому, что сам Маре неоднократно упоминает об этом в автобиографии «Жизнь актера», его это обстоятельство очень задевало. Сам он в детстве любил мать безумно и безраздельно. Впрочем, и она очень скоро сменила гнев на милость, так что их чувства в конце концов стали взаимными. «Моя мать была одновременно строгой и справедливой, нежной и суровой, веселой и серьезной, элегантной и краси вой, красивее Пирл Уайт», – так писал о ней Маре в автобиографии. Более весомого комплимента и придумать невозможно, учитывая то, что звезда немого кино Пирл Уайт была его кумиром с четырех лет, когда мать впервые отвела его в кино. После этого Жан назвал всех своих кукол Пирл Уайт, разыгрывал с ними и оловянными солдатиками сцены из запавшего ему в душу фильма «Тайны Нью-Йорка» и страстно мечтал стать актером.
Отца он совершенно не знал: тот ушел на войну в 1914-м, а сразу после его возвращения мать оставила его и переехала вместе с детьми, матерью и теткой в Париж, после чего они перебрались в Везин, а затем в Шату. Сама она рассказывала Жану, что приняла это решение, после того как Альфред залепил ему за дерзкую реплику пощечину, но, когда Маре много лет спустя разговаривал с другом отца, тот эту версию не подтвердил. Возможно, Анриетте просто было тесно в рамках провинциального городка и уже надоевшего супружества.
Сыновей она действительно очень любила: много играла с ними, устраивала розыгрыши и костюмированные представления. Воспитывала: учила побеждать страх, не ныть во время обработки ран и ссадин, не ябедничать друг на друга. Периодически она куда-то пропадала – бабушка и тетя говорили, что она уехала по делам или путешествует.
Однажды она пошла с Жаном в театр. В спектакле было задействовано только два участника. Главную героиню звали Розалин, а героя – Шабишу. Юного Жана так впечатлила история любви этих персонажей, что он стал воображать себя Шабишу, а свою мать – Розалин. В итоге мать обрела для него новое имя – так он ее потом до самой ее смерти и называл.
Подросшего Жана отдали в коллеж. Учился он плохо – не потому, что не хватало мозгов, а потому, что это не было престижно среди его сверстников. Мальчик хотел нравиться одноклассникам, быть популярным – и поэтому отчаянно хулиганил, всячески проказничал, организовывал и возглавлял школьные банды. Единственные предметы, по которым он хорошо успевал, – это физкультура и декламация. Интерес к последней подскочил у него после начала эры звукового кино – мечта стать актером никуда не делась. А еще он напропалую врал: рассказывал одноклассникам и учителям, что его родители богатые аристократы, и воровал – из карманов, портфелей, шкафчиков в раздевалках, сумок бабушки и тетки. Однажды украл в школе коробку с красками – и, чтобы украденное не пропадало зря, научился рисовать.
Прекратилось это внезапно – Жан впервые осмелился воровать в магазине и украл замшевую куртку. «Теперь мне стало понятным выражение представителей преступного мира: “Живот подвело от страха”. Кроме того, я не мог выходить из дома в этой куртке, опасаясь расспросов родственников. Понадобилась хитрость индейцев сиу, чтобы носить ее. Я подарил куртку кому-то и больше не воровал».
Учебные заведения Маре сменялись с завидной частотой: из одних его выгоняли за неуспеваемость, из других – за вызывающее поведение. Однажды, когда ему было уже четырнадцать лет, его исключили за то, что он переоделся девушкой и несколько часов флиртовал на прогулке с одним из нелюбимых учителей, чтобы проучить его, а заодно почувствовать себя выдающимся актером. Под конец обучения, правда, Жан проявил некоторое рвение в овладении знаниями, но было уже поздно: в шестнадцать лет ему пора было приниматься за работу, потому что денег в семье катастрофически не хватало.
Он стал работать на заводе по производству радиоприемников, подносил игрокам клюшки на полях для гольфа и, наконец, устроился помощником фотографа, где научился проявлять, печатать, ретушировать. Однажды они с фотографом поехали делать репортаж в женскую тюрьму. У Маре взяли документы, после чего под каким-то предлогом попросили удалиться. На следующий день ему сообщили, что он уволен. Только тогда он догадался, что его мать не уезжала ни в путешествия, ни в деловые поездки, а сидела в тюрьме. Выяснилось, что она всю жизнь была воровкой, и воровала не только потому, что таким образом зарабатывала себе и семье на жизнь, но и потому, что страдала клептоманией. Много позже, когда Маре сам стал зарабатывать столько, что матери уже не нужно было думать о пропитании, она все равно продолжала воровать, и это было причиной их постоянных ссор и размолвок.
Верный мечте стать актером, Маре начал параллельно с работой в фотоателье пытаться поступить в театральные училища. На одном из прослушиваний ему сообщили: «Молодой человек, вам нужно лечиться, вы закончен ный истерик». Эти слова буквально отрезвили его и послужили толчком к серьезным размышлениям. Позже он вспоминал в автобиографии: «Вскоре я понял, что ремесло актера состоит не в том, чтобы пребывать в состоянии гипноза и наслаждаться, как какой-нибудь мазохист, муками своих персонажей, а, при звав на помощь свои чувства, скрытые эмоции, управлять ими, выдавая ровно столько, сколько нужно».
