Владимир Злобин - Тяжелая душа: Литературный дневник. Воспоминания Статьи. Стихотворения

«Где нет воды, прохлады, сырости…»

Где нет воды, прохлады, сырости,Где камень только да песок,Там ничего не может вырасти —Тяжелый свет, смертельный ток.

О, совершенство окаянное!Ни пробужденья в нем, ни сна.Как будто в озеро стеклянноеМоя душа погружена.

Победное оцепенение.Тысячеградусный мороз.И я твержу: «В слезах спасение».Но ни раскаянья, ни слез.

Закон («Есть закон — о нем никто не знает…»)[663]

Есть закон — о нем никто не знает,Тайна есть — ее не объяснить.Бедная душа не понимает,Все не верит, что нельзя любить.

Все еще ей слышится: любите.Полюби, попробуй — навсегда.Оборвутся все живые нити,Вспыхнут и сгорят, как провода.

И во тьме, внезапно наступившей,Ты один останешься навек.Берегись, земное полюбивший,Счастья пожелавший человек!

Маятник («Если хочешь душу спасти…»)

Если хочешь душу спасти,Не задерживайся в пути.

Только знаешь ли, как спасти?

А не знаешь — не унывай.И разбойники входят в рай.

В путь же, друг мой. Не унывай.

Время тянется, но не ждет.И не вечен времени лёт.

Никого, никого не ждет.

Бог увидит — спит человек,И тогда пропадай навек.

Все равно, какой человек.

Чудовище («Чудовище сидело и рыдало…»)

Чудовище сидело и рыдалоНа каменной вершине под сосной.Над ним звезда вечерняя мерцала,Звезда любви — звездою ледяной.

Огней закатных вспыхивали пятна.Кружились птицы — некуда лететь.И было все, как сон, невероятно.Чудовище хотело умереть.

И удивленные глаза смотрелиТо на звезду, то на лицо земли.Но ангелы сойти к нему не смели,А демоны утешить не могли.

Соседка («Всё, как в печке, сгорает…»)

Всё, как в печке, сгораетУ соседки в саду.А соседка не знает,Что уж век, как в аду.

Ей не страшно, не больно,Не похоже на ад.И погодой довольна.Ожидает наград.

«Я — смиренный свидетель,Объявил кардинал, —Что ее добродетельВыше всяких похвал».

«Приведите старушку, —Приказал сатана, —Да налейте ей кружку,Не воды, а вина.

Пусть расскажет, как было.Факты — прежде всего.Неужель не любилаНикогда никого?»

Но старушка — ни звука.Не призналась ни в чем,Словно адская мукаЕй давно нипочем.

«Почти не касаясь земли…»

Почти не касаясь земли,Ко гробу пустому спешили.«…Зачем вы Его унесли,Куда вы Его положили?»

Неясный колеблется свет,И страшно от этого света.И в мир не доходит ответ.Но сердце не хочет ответа.

Доверчиво бьется оно,Полно ожиданья, как прежде.Узнает Его все равноИ в светлой, и в темной одежде.

Зной («Небо молочно-кирпичное…»)

Небо молочно-кирпичное,Горы в меду и в крови.Средство я знаю отличноеОт невозможной любви.

Даже святым неизвестное.Правда, одна лишь беда:Всех исцеляет чудесное,Только меня — никогда.

Пусть же сирокко из АфрикиДует двенадцатый день.Ты пригласи ее завтракать,Перстень заветный надень.

Как бы кольцо обручальное,С огненным камнем кольцо, —Да прояснится печальноеАнгельски-птичье лицо.

Бедная, бедная пленница,Если б раба твоего…Но все равно не изменитсяВ нашей судьбе ничего.

Глубина («Глубина — ее не скроешь…»)

Глубина — ее не скроешь,Если есть она в тебе.Псом голодным ли завоешьИли ведьмою в трубе, —

Тотчас голос твой узнают,Ненавистный голос твой,Что, как призрак, нарушаетГордой праздности покой.

В тишине ночей бессонных,При луне и без луны,Он пугает плоскодонныхЗвуком вечной глубины.

Все же часто с ними в пряткиНе играй, не зли врага.Лучше прочь и — без оглядки,Если воля дорога.

Люблю («Люблю, и всё. Кому какое дело…»)

Люблю, и всё. Кому какое дело,Кого, давно ль, за что и почему.И что сильнее — душу или тело,Добро иль зло, сиянье или тьму?

Но пусть от всех родное имя скрою,От Бога и людей не утаю:Предпочитаю быть в аду с тобою, —О, навсегда! — чем без тебя в раю.

Огонь и вода («Она течет, течет, течет…»)[664]

Ф.М.

Она течет, течет, течет,А ветер раскаленный дует.И пусть, свободный, он бушует.Она свой тайный счет ведет.

Ее холодная струя —Не мертвая струя забвенья.Она выносит смех и пеньеИз глубины небытия.

Он — как пожар. Но без огняНавеки все б остановилось,Слилось, сплелось, разъединилось,Ни ночи не было б, ни дня.

О, дух пустыни, над тобойНичто не властно, кроме влаги,Что вьется в каменном оврагеЕдва заметною струей.

Вот так и мы: огонь — вода.Неутолимых два желанья,Неразрушимостью страданьяСоединенных навсегда.

Spontanement («Не ты ль ко мне “на крыльях тишины”…»)

Не ты ль ко мне «на крыльях тишины»Сегодня ночью прилетала?Зачем? Друг в друга мы не влюблены,А что до денег — денег мало.

По-братски ими я с тобой делюсь,И ни при чем тут благородство.Живи одна. Я лжи не покорюсь,Не выношу ее уродства.

По-братски, да. Не знаю, почемуНаверно, жду с надеждой тайной,Что наконец свершится то, к чемуВсё движется как бы случайно,

Что вдруг в душе твоей забрезжит свет,Ты неожиданно прозреешь.Но в дверь мою не постучишься, нет, —Не оттого, что не посмеешь.

Без стука радостно ко мне войдешь,И радостно в глаза заглянешь.И я пойму, что ссора наша — ложь,Что ты любить не перестанешь.

Пленник («Не забывай в любви о славном…»)

Не забывай в любви о славном,О гордом мужестве твоем,Когда, пленен в бою неравном,Предстанешь ты перед вождем.

И смуглолицый, быстроногий,Он заточит тебя в тюрьму.Но воспрепятствуют ли богиПорабощенью твоему?

Платя обидой за обиду,Перенесут ли, силой чар,Как Ифигению в Тавриду,Тебя в благословенный Бар?

Иль будешь в сумраке гаремном,За неприступною стеной,В позоре хуже чем тюремномТомиться скукой неземной?

И вестница иного мира,Испепеленная в песках,Тобою преданная лираНе зазвучит в твоих руках?

У черты («Тень ложится длинная-предлинная…»)