Матвей Малый - Как сделать Россию нормальной страной

Венцом созидания коммунистического общества является человек, беспрекословно выполняющий любой приказ, не имеющий никакой идеологии, но способный прочесть по бумажке любую мысль, не краснея и не запинаясь. Такие люди были у власти в Советском Союзе, такие люди находятся у власти и сейчас. С них очень трудно сорвать маску, их невозможно изменить. Они притворяются твоими сторонниками, но могут быть твоими врагами. Политически они очень сильны, потому что их флюгер идеально смазан и легко поворачивается в любом направлении. Но демократия берет свое, и сегодня мораль уже меняется к лучшему: руководители начали озвучивать требование личной лояльности как признак морали, а от личной лояльности недалеко и до политической позиции.

Человек может быть «сторонником» демократических идеалов совершенно механически, не имея возможности осознать их душой и не умея жить в соответствии с ними. «Демократическая» деятельность таких людей будет полностью антидемократична по сути и разрушительна для установления демократического строя в России. Иными словами, население зомбировано и идеологизировано, а нам нужны люди, имеющие собственные моральные устои и готовые им следовать.

Все знают, что в тоталитарном государстве существует жесткая цензура. Но наступает момент, когда эта цензура ослабевает или вообще исчезает и граждане могут говорить все, что им вздумается. В этот момент обозреватели часто делают ошибку, утверждая, что наступила демократия. Однако, как мы сейчас увидим, демократия и отсутствие цензуры —не одно и то же. Вопрос в том, что именно люди считают нужным сказать в условиях свободы слова.

В тоталитарном государстве существует цензура: в нем знают о существовании Индивидуального Я у каждого гражданина и понимают, что с индивидуальностью необходимо бороться, перекрывая доступ информации. В конце концов Индивидуальное Я может быть максимально ослаблено, особенно если вся информация, которой человек владеет, все то, чем он живет, пришло к нему через идеологические каналы. Тогда цензура уже не нужна, так как человек начинает действительно верить во все, что говорят пропагандисты, а значит, может совершенно спокойно высказывать свою, теперь уже ничем не отличающуюся от партийной, точку зрения.

Демократия включает в себя не просто свободу высказывать свое мнение. Необходима свобода высказывать то мнение, которое человек выработал, ответственно пользуясь своей независимостью, то есть создавая законы, которые защищают его и других, самостоятельно и с помощью объективной информации осмысливая окружающую реальность, занимаясь созидательным трудом.

Право голоса в стране, переходящей из тоталитарного режима в демократический должен иметь лишь тот, кто отвечает одной из следующих характеристик:

• занят продуктивным трудом или учебой,

• воспитывает детей или имеет других иждивенцев,

• владеет собственностью,

• активно участвует в строительстве гражданского общества.

При этом права голоса не может иметь

• отбывающий наказание по суду,

• алкоголик, наркоман, душевнобольной и умственно отсталый (в случае нахождения на соответствующем учете).

Иными словами, критерии могут быть любые, пусть самые широкие, но перед голосованием человек должен предъявить не только паспорт, но и какой-то активный вклад в строительство гражданского общества.

Глава седьмая. Социалистическая экономика и ее наследие

Иногда случается, что общество страшится развития цивилизации, боится ее достижений и проявляет желание повернуть цивилизацию вспять. Эти процессы охватывают или часть жизни общества, или общество в целом. Чтобы повернуть процесс развития цивилизации вспять, надо уничтожить передовых членов общества или взять их под контроль.

Историю можно рассматривать как борьбу двух тенденций: к развитию цивилизации и к обращению цивилизации вспять. Первая базируется на вертикальном методе, вторая — на горизонтальном. Тенденция к развитию цивилизации прежде всего основана на том, что труд используется для блага человека: он поощряется обществом, внедряются изобретения, происходит экономическое развитие. Антицивилизационная тенденция выражается в поддержании существующего положения или в стремлении к его ухудшению; принимаются меры к тому, чтобы человек не мог улучшить свое положение. Эта тенденция выражается в попытках сохранить существующий миропорядок всеми силами, что часто достигается методом уничтожения труда.

Коммунисты сделали многих ударниками или даже героями социалистического труда. Но они никогда не поощряли труд: они поощряли повиновение и самоуничтожение. На первый взгляд, кажется нерациональным — сначала уничтожить миллионы крестьян, а потом проводить сельскохозяйственные кампании «борьбы за урожай». Но дело в том, что урожай никого не интересовал. Была заинтересованность в создании прочной зависимости от Партии, и ситуация «что посеешь, то и пожнешь» была совершенно неприемлема для коммунистов, поскольку человек мог иметь хороший урожай, а следовательно — и экономическую независимость. А нужно было, чтобы он жил на определяемый Партией паек.

Человек должен был быть частью Машины, и кроме того, требовалось рабочее место для идеологической «перековки» человека: отсюда и коммунистическая идея полной занятости, и борьба с так называемым «тунеядством». Ситуация, при которой человек все время был под контролем, усугубляла его зависимость.

Цель социалистической экономики — создание Социальной машины, то есть Нового человека, который и является единственным конечным продуктом социалистической экономики. Если бы Новому человеку ничего не требовалось для поддержания его физического существования, а Социальной машине не приходилось отгораживаться от остального мира, социалистическая экономика ничего бы не производила и политинформации проводились бы круглые сутки.

Деталь Социальной машины есть объект неодушевленный, а если этот объект — человек, можно сказать: либо неодушевленный, либо неживой. Самый простой путь к достижению цели социалистической экономики — превращение людей в трупы. Если с вертикальной точки зрения сталинский режим был ознаменован смертью миллионов людей, то с горизонтальной — рождением новой исторической общности — советского народа и ее составной части — советского человека. Часть советских людей была в братских могилах, а часть маршировала ровными рядами и плакала от любви к Сталину.

Цель тоталитарного общества — радикальная психологическая трансформация человека. Фундаментом и основным средством такой трансформации является социалистическая экономика. У человека есть физиологические и психологические потребности, и социалистическая экономика берет удовлетворение этих потребностей под контроль, обменивая удовлетворение экономических нужд человека на проявления его психологической трансформации в желаемом направлении .

Распределение материальных благ осуществляется строго в зависимости от социального (а не от производственного, как при капитализме) вклада человека. Чем больше ты независим, тем меньше получаешь. Если дело не касается обеспечения аппарата насилия, социалистическая экономика имеет тенденцию к уничтожению труда или его результатов. Действенным методом уничтожения труда является производство ненужных, но опасных и разрушительных вещей, то есть перевод всей экономики на обеспечение аппарата насилия, таким образом, чтобы одновременно производить самые лучшие истребители и самую плохую колбасу. Если нет возможности производить танки или ракеты, роются тысячи дзотов (Албания), строятся миллионы дворовых доменных печей (Китай). На худой конец, можно просто маршировать, петь революционные песни, или слушать речи вождя (Куба). Работа переводится из экономической сферы в идеологическую: за коркой хлеба человек вынужден идти в партком.

В горизонтальном октанте существуют те же понятия, что и в вертикальном. Психологические потребности удовлетворяются методом подмены. Павлик Морозов тоже любил отца, хотя и странною любовью, а Сталин был добр как хирург, делающий больно, чтобы вылечить.

Социалистическое государство стремится к проникновению во все сферы человеческой жизни с целью уничтожения и перераспределения ресурсов. Экономическая деятельность государства имеет тенденцию к символизму, выражающемуся в гигантомании и желании переделать природу в соответствии с эстетикой металлургического завода индустриального века.