Толкин русскими глазами - Хукер Марк Т.
Рахманова и Яхнин единственные из всех переводчиков почувствовали потребность устранить сарказм второго предложения — «Уж лучше бы он оставался моим гостем!». В своих вариантах они заменили гостяна пленника. ВАМ также испытывала затруднения с этим предложением и добавила в конце смешок — «ха-ха-ха» — чтобы читатель наверняка воспринял это должным образом. Все остальные переводчики нашли различные, но вполне приемлемые формулировки для этой фразы.
В третьем предложении при выборе варианта для пословицы: «an ill wind, all the same, […] that blows no one any good», переводчики разделились на два лагеря. Одни использовали русскую пословицу, другие перевели дословно. Русская пословица, которую «Англо-русский словарь» [88]предлагает в качестве перевода «it is an ill wind that blows nobody good», чаще переводится на английский как «every cloud has a silver lining» — «нет худа без добра». Именно эту пословицу использовали ВАМ (ВАМ Х.202), Каменкович (Км Х.255) и Королев (Кр Х.289). Формулировки анонимного переводчика, Яхнина, Грузберга, Уманского и Рахмановой просто перефразировали оригинал. Рахманова, добавившая «как говорится», пожалуй, выбрала лучший из всех вариантов, который придает фразе некоторый привкус пословицы.
Рахманова:Но, как говорится, и самый дурной ветер приносит добрую весть (Р Х.210).
Анонимный переводчик:Впрочем, даже худой ветер иногда приносит добро!
Грузберг:Но даже дурной ветер способен принести добрую новость (Гр Х.238).
Яхнин:Но и плохой ветер приносит иногда хорошие вести (Я Х.ЗОЗ).
Уманский:Но все-таки нет такого дурного ветра, который не принес бы чего-нибудь полезного (У X.I 61).
Перевод Бобырь стоит особняком. Она единственная, кто не нашел ничего хорошего в новостях, принесенных ветром. Ее версия гласит:
Но все же эта весть — злой ветер, и он не принесет добра никому (Б Х 1994.291).
Она права с точки зрения развития сюжета, но это резко изменило образ Короля эльфов. Он стал намного мудрее, чем подразумевалось из контекста.
Чтобы узнать мнение Толкина о мудром отношении к золоту Высоких эльфов, читателю следует обратиться к «Властелину Колец», где об этом говорится в восьмой главе второй книги («Прощание с Лориэном»), в сцене, когда Галадриэль вручает подарок Гимли, незадолго до того, как Братство покинет Лориэн. Гимли поначалу вообще отказывается от подарка, говоря, что ему достаточно было видеть Владычицу галадрим и слышать ее нежный голос, но Галадриэль настаивает, и он просит одну прядь ее волос. Галадриэль удовлетворяет его просьбу со словами:
— Пусть напутствие мое следует за подарком, — произнесла она. — <...> Гимли, сын Глоина, пусть по рукам вашим будет струиться золото, но золото не будет над вами властно (Р.487).
Яхнин, оставаясь верным выбранному им стилю краткого пересказа, удалил эту часть повествования (Я Хр.303). У Бобырь также был небольшой, но существенный пробел в этом эпизоде. Она опустила тот момент когда эльфы изумляются дерзости Гимли, а также одобрительную реакцию Галадриэли и ее вопрос. Гимли в ее версии говорит:
Если вы приказываете, — сказал Гимли, низко кланяясь, — то я посмею попросить у вас только прядь ваших волос, которые настолько же прекраснее золота, насколько звезды прекраснее всяких алмазов. Я сохраню их на память о ваших добрых словах при нашей первой встрече. И если я вернусь в свои родные пещеры, то велю заключить ваш подарок в нетленный хрусталь, дабы он был залогом дружбы между Горами и Лесом до конца времени (Б.120–121).
Дж. Р. Р. Т.: — Ничего, Владычица Галадриэль, — сказал Гимли, низко кланяясь и заикаясь. — Ничего, разве что… Если мне дозволено будет сказать… Я прошу прядь ваших волос, которые превосходят золото земли, как звезды превосходят сокровища недр, Я не стал бы просить такой подарок… Но вы сами приказали назвать мое желание. Эльфы зашевелились и зашушукались в изумлении, Келеборн удивленно взглянул на гнома, но Владычица улыбнулась.
— Говорят, искусство гномов в руках, а не в речах, — молвила она, но к Гимли это не относится. Никто доселе не высказывал мне просьбы столь дерзкой, но и столь учтивой. И как могу я отказать, коли сама приказала ему говорить? Но скажите, как поступите вы с таким подарком?
— Буду беречь, как сокровище. Владычица, — ответил тот, — в память о ваших словах, сказанных мне при первой встрече. И если я когда-нибудь вернусь к золотых дел мастерам моей родины, то оправлю его в нетленный хрусталь, дабы стал он наследием моего дома, залогом доброй воли между Горами и Лесом до конца дней (F.487).
Уманский не восстановил ни одну из пропущенных фраз, а оставил весь кусок в точности таким, как он был представлен у Бобырь (У II. 444).
Используя совершенно разные формулировки, все остальные переводчики правильно передали смысл. Лучшим был Грузберг, поскольку его вариант ближе всего к оригиналу, хоть и не слишком литературен, и в нем сохранен повтор слова «золото», в то время как остальные переводчики второй раз использовали местоимение.
— Пусть слова мои пойдут вместе с подарком, — сказала она. — <...> Гимли, сын Глойна, пусть ваши руки будут полны золотом, но золото не будет иметь над вами власти.
Пожелание Галадриэли в сущности завершает искупление вины гномов, которое начато было еще в «Хоббите», и освобождает их сердца от власти золота. В XVIII главе («Обратный путь»), в которой на смертном одре Торин мирится с Бильбо, Толкин показывает, насколько изменились взгляды Торина. Он говорит:
Коли среди нас побольше было бы тех, кто ценит вкусные яства, веселье и песни превыше накопленного золота, то и мир был бы радостнее (Н.273).
Толкин поменял эту фразу во втором издании (1951 г.). В первом она гласила: «Коли бы больше людей…» (АН.328). Это серьезное изменение, поскольку люди — намного более узкое понятие, чем мы. Мы может включать и людей, и гномов, и хоббитов. Новая версия Толкина придает комментарию Торина более широкий спектр значений. Часть переводчиков сузила его. Торин у ВАМ ограничился «моими соплеменниками» (ВАМ Х 1990.228, X 2000.348). Торин Каменкович обращался исключительно к гномам (Км Х.292). У Яхнина та же самая идея, но его вариант был более многословным. Его Торин говорит: «если бы гномы, подобно вам, хоббитам» (Я Х.342). У Рахмановой и Каминской Торин говорит: «наш брат» (Р Х.240; Кск Х.127). Торин Грузберга думал, что «мы тоже» должны ценить еду, веселье и песни больше золотых сокровищ, и в такой формулировке также дается сравнение гномов и хоббитов (Гр Х.271). В анонимном переводе слова Торина «кое-кто из нас» почти соответствуют оригиналу. Торин у Бобырь, Уманского и Королева несколько преувеличил, говоря «большинство из нас» (Б Х 1994.331; У Х.180) и «все мы» (Кр Х.327).
Во второй части предложения с конструкцией «если… то» все прошло гладко — большинство переводчиков проголосовали за слово веселее. Королев и Яхнин выделяются и тут. У Королева Торин сказал, что мир будет «гораздо приятнее» (Кр Х.327), а Яхнин написал, что мир был бы «намного светлее и радостнее» (Я Х.342). Анонимный переводчик, однако, решил, что «мир бы был лучше», и при этом был абсолютно прав с философской точки зрения, но только не с лингвистической.
Другой эпизод из того же самого диалога дает представление о ценности золота и серебра в загробном мире гномов. Прощаясь с Бильбо, Торин говорит:
Я ухожу в чертоги ожидания к моим праотцам до той поры, когда мир обновится. Сейчас я оставляю все золото и серебро, поскольку там, куда ухожу, оно немногого стоит. Я хочу проститься с тобой по-дружески и взять обратно свои слова, произнесенные у Врат, и загладить свои поступки (Н.272).
