Млечный Путь. Номер 3, 2019 - Геннадий Краснухин
В 1921 году вместе с мужем Рейснер направлена в Афганистан. Здесь через некоторое время она рассталась с Раскольниковым и вышла замуж за Карла Радека, с которым в качестве корреспондента "Красной звезды" и "Известий" побывала в Германии, была свидетельницей Гамбургского восстания.
По всем воспоминаниям, это была очень красивая женщина, недаром в нее влюблялись многие. Любила роскошь. Ее обеды особенно с Раскольниковым отличались изысканностью дорогих вин и яств.
С другой стороны, она не была скрягой. Когда Ларисе кто-то сообщил, что Ахматова голодает, она привезла ей огромный мешок продуктов.
Пастернак в том стихотворении, с которого я начал статью, сказал о ней": "Не ведай жизнь, что значит обаянье, / Ты ей прямой ответ не в бровь, а в глаз". Считается, что именно это дало ему основание назвать Ларисой главную героиню "Доктора Живаго".
Лев Троцкий писал о ней: "Внешность олимпийской богини, ее иронический ум сочетался с мужеством воина".
Осип Мандельштам в посвященном Ларисе "Мадригале" сравнивал ее с зеленоглазой русалкой, а Николай Гумилев воспевал ее "ионический завиток"...
В.Л. Андреев (сын писателя Леонида Андреева), вспоминал: "Не было ни одного мужчины, который бы прошел мимо, не заметив ее, и каждый третий - статистика, точно мною установленная, - врывался в землю столбом и смотрел вслед, пока мы не исчезали в толпе".
"Из Москвы приехала Лариса Рейснер, жена известного Раскольникова, - вспоминала тетушка Блока, М. А. Бекетова. - Она явилась со специальной целью завербовать Ал. Ал. в члены партии коммунистов и, что называется, его охаживала. Устраивались прогулки верхом, катанье на автомобиле, интересные вечера с угощеньем коньяком и т. д. Ал. Ал. охотно ездил верхом и вообще не без удовольствия проводил время с Ларисой Рейснер, так как она молодая, красивая и интересная женщина, но в партию завербовать ей его все-таки не удалось, и он остался тем, чем был до знакомства с ней..."
Умерла Лариса в возрасте 30 лет (родилась 13 мая 1895 года): скончалась от брюшного тифа, выпив стакан сырого молока.
А закончил Пастернак стихотворение "Памяти Рейснер" так:
Бреди же в глубь преданья, героиня.
Нет, этот путь не утомит ступни.
Ширяй, как высь, над мыслями моими:
Им хорошо в твоей большой тени.
25 МАРТА
Сам по себе Лев Романович Шейнин (родился 25 марта 1906 года) - фигура невероятно интересная.
Он рано стал работать в Прокуратуре. Еще не закончив Высший литературно-художественный институт им. В.Я. Брюсова, а после окончания параллельно учась в МГУ.
В 1927 году Шейнин, который до этого работал в лаборатории психолога А.Р. Лурия, задолго до американцев пытавшегося соорудить "Детектор лжи", направлен в Ленинград, где до 1931 года работает старшим следователем областного суда.
Его приметил и оценил Вышинский, который вызвал его в Москву и с 1931 года сделал следователем по особо важным делам Прокуратуры СССР. В 1934 году участвует в расследовании убийства Кирова, в допросах арестованного Л. Николаева.
В 1935-м он госсоветник юстиции 2 класса (что приравнивалось к генерал-лейтенанту), начальник следственного отдела Прокуратуры СССР.
Принимает участие во всех громких делах - "Московского центра", Каменева и Зиновьева.
Однако в 1936-м его арестовывают, отправляют в лагерь на Колыму. Почему? Точного ответа мы не знаем. Этот эпизод весьма туманно отражен в воспоминаниях солагерника Шейнина, некоего Реева:
"Осенью 1936 года я оказался с некоторыми друзьями в районе Берелеха (река на севере-востоке Якутии, левый приток Индигирки), куда мы пробивали трассу, на Еврашкале (на золотодобывающий прииск).<...> Появился среди нас писатель Шейнин или Ляля Шейнин, как мы его звали. Он быстро исчез, увезенный на переследствие в Москву, а потом освобожденный. Говорили, что у него огромный блат".
Все! Но освободить заместителя Вышинского по особо важным делам может только тот, кто концентрирует в своих руках этот "огромный блат".
Доводилось читать, как Сталин, которому принесли список арестованных отреагировал на фамилию Шейнин: "Это он написал "Записки следователя"?" И, получив подтверждение, якобы сказал: "Хороший писатель! Пусть работает дальше!"
Правда, этот эпизод многие относят к более позднему аресту Шейнина. Но Шейнин действительно уже в это время прославлен как автор "Записок следователя", которые он будет дописывать и дописывать. До 1938-го они печатались во многих печатных изданиях, вплоть до "Правды". А в 1938-м выйдут отдельной книгой.
Все-таки мне кажется, что заступничество Сталина было именно в этот раз. В 1949, когда Шейнина освободят от должности и в 1951-м, когда его арестуют, Шейнин для Сталина станет нежелательным свидетелем.
А пока после первого освобождения написана пьеса "Ошибка инженера Кочина" совместно с братьями Турами). В 1939-м на экраны выходит одноименный фильм. И критика пишет о первом шпионском детективе.
Новый военный детектив себя ждать не заставил. "Поединок", объявленный лидером проката 1945 года.
В 1945-1946 годах Шейнин участвует в работе Нюрнбергского трибунала, где он, помимо прочего, выступает обвинителем по разделу об ограблении музеев и вывозу в Германию ценнейших произведений искусства.
Всем присутствующим очень хорошо запомнился Геринг, которому надоело слушать о собственных ограблениях: "А не кажется ли обвинителю, что он пользуется фальшивыми данными?"
Шейнин среагировал сразу: "А не кажется ли господину Герингу, что он больше не фельдмаршал, которому дозволено перебивать кого угодно, а преступник, отвечающий за свои действия".
В 1949-м их вместе с братьями Тур сценарий фильма "Встреча на Эльбе" отмечен сталинской премией 1 степени. Но в этом же году он освобожден от работы в органах.
До этого его послали в Минск расследовать убийство Михоэлса. Не думаю, что у Шейнина были по этому поводу какие-то сомнения. И знай он, что ждет от него Сталин, он бы сделал, как тот хочет. Но произошла заминка. И его арестовали 19 октября 1951 года.
Он шел сперва по делу Еврейского антифашистского комитета. И подтверждал все, что говорили ему следователи. Он панически боялся избиений.
Но фигуранты Еврейского антифашистского комитета уже получали свои приговоры, и из Шейнина стали делать шпиона.
Он писал Сталину в это время: "У меня нет
