Михаил Горелик - Кто сказал, что нет Бога? О переводах Андрея Графова

Ставя восклицательный знак в утверждении глупца, Графов подчёркивает вызов.

Первые два перевода дословно воспроизводят оригинал: «Сказал в сердце своем». По-русски выглядит своеобразной библейской поэзией, но в оригинале это обычное словесное клише, часто повторяющееся, ничего поэтического. «Сказать в сердце своем» значит сказать мысленно. Всего лишь. В «Толковой Библии» Лопухина (самом фундаментальном труде русской православной экзегезы Библии) содержание этого клише определяется несколько по-иному: «искренне верить, решить». В любом случае варианты перевода РБО и Графова вполне естественны: нейтральные, неокрашенные слова и выражения именно так и переводятся.

Но вот в еврейском ортодоксальном контексте такая трансформация была бы крайне нежелательна: за века вокруг любого слова и выражения вырос лес комментариев, и любая переводческая вольность способна сделать их нерелевантными. «Каждый или почти каждый стих или псалом имеет десятки простых смыслов, не говоря уже о намёках и толкованиях. И все они самые правильные, ибо донесены до нас аутентичной еврейской традицией» (Перевод А. Каца, «От издательства»). Более того, то же самое относится и к отдельным словосочетаниям, и к словам, и даже к буквам, из которых слова состоят.

Что касается конкретного места, то соответствующий комментарий рассматривает «сказал в сердце своем» вовсе не как клише. Из текста выносится следующий смысл: «Нечестивые во власти сердец. Праведные же властвуют своими сердцами».

Ещё одно словесное клише — «сыны человеческие» (бней-адам).

Два первых перевода, ориентированных на максимально возможное калькирование оригинала, это клише сохраняют. Два других от него отказываются, и действительно: «сыны человеческие» — просто люди.

Вопрос, как правильно переводить: сохранять клише или не сохранять — остаётся открытым. Сохранение клише доносит до нас словесное своеобразие оригинала. Кроме того, «сыны человеческие», равно как «сказал в сердце своем», стали уже неотъемлемой частью русской культуры. Однако же и у сторонников нового перевода есть понятные и убедительные резоны.

Сам-то Андрей Графов вовсе не раб принципа. В 103 (104) псалме, например, калькирует библейское клише: «Ты обновляешь лицо земли» (стих 30), а не «землю» — если быть последовательным.

В Синодальном:

«Господь с небес призрел на сынов человеческих, чтобы видеть, есть ли разумеющий, ищущий Бога».

«Призреть» определённо из церковнославянского. Словарные значения слова «призрети»: полюбить, милостиву быть, а также осматривать, воззреть, смотреть. То есть всё правильно. Что касается конструкции «чтобы видеть» — по сравнению с другими переводами она наиболее близка к оригиналу.

У Александра Каца:

«Господь с небес вглядывается в сынов человеческих, высматривает, есть ли один разумный, ищущий Бога».

«Высматривает» — по смыслу верно: никак найти не может, на глаза не попадаются. По смыслу верно, но слово разговорное, стоит в тексте особняком, особенно учитывая общую торжественность тона и книжного «нечестивца» неподалёку, поэтому стилистически неудачно. В оригинале нейтральное лирот (смотреть). Уж лучше тогда «всматривается».

В переводе РБО:

«Господь взирает с небес на людей,

смотрит: есть ли мудрец, есть ли ищущий Бога?»

Почему «взирает», зачем это стилистическое повышение рядом с обыденным «смотрит» — непонятно.

У Андрея Графова:

«Господь с небес взглянул на людей:

есть ли среди них разумный?»

Если уж акцентировать параллелизмы, на что Графов ориентирован, тогда, может быть, так:

«Господь с небес глядит на людей:

смотрит, есть ли разумный?»

На самом деле в оригинале никакого параллелизма: «Глядит <…> чтобы видеть». Тем не менее такой перевод возможен и вполне органичен: ведь переводчик переводит не отдельную строку, а текст как целое. Между тем параллелизм — специфическая особенность текста.

Теперь наиболее существенное — тот, кто сказал, что Бога нет, кто он такой: безумец? нечестивец? глупец?

Графов в своём комментарии пишет: «Глупец. — Евр. навал означает „глупый, дрянной, нечестивый“. Но ни в коем случае не „безумец“, как в Синодальном переводе».

Верный корпоративной этике, не упоминает перевод РБО, в котором участвовал (но не в переводе и редактировании Псалмов). С другой стороны, деликатная свекровь ругает кошку, но невестка, если она не полная идиотка, всё понимает.

Одно из словарных значений слова «безумец»: крайне безрассудный.

То есть человек несёт невесть что, помышляет о несбыточном. Вот хотя бы такой хрестоматийный пример:

Безумец я! вы правы, правы!Смешно бессмертье на земли.Как смел желать я громкой славы,Когда вы счастливы в пыли!Как мог я цепь предубежденийУмом свободным потрясать <…> —

и проч.

Вполне в духе псалма. Объект библейской инвективы тоже предубеждения потрясает, и тоже свободным умом. Бога нет. Это надо же, сказанул! То есть определённо безумец.

Откуда взялся «безумец» в Синодальном переводе — более-менее ясно. Переводя с библейского иврита, переводчики постоянно оглядывались не только на Септуагинту, но и на её церковнославянский перевод — остающийся и поныне текстом русского православного богослужения. Преемственность была необходима: перевод Синодальный. А в церковнославянском хорошо всем известное «рече безуменъ в сердцы своемъ» у «всех» в голове и на кончике языка.

Вот только «безумие» имеет в церковнославянском не такое значение, как в современном русском. А значит, это слово вот что: превозношение, надмение, неистовство, бешенство, ярость, буйство. То есть всё-таки по всему выходит, что нечестивец.

Почему в переводе Александра Каца выбран «нечестивец», а не «глупец»? Уж он-то церковнославянским текстом определённо не руководствовался. Ну, во-первых, непосредственно после утверждения, что Бога нет, говорится о людях, творящих всякие безобразия, — то есть именно о нечестивцах. Кстати в третьем томе Танаха, переведенного на русский язык под редакцией Давида Йосифона (Мосад а-рав Кук. Ктувим. Ерушалаим, 5738 [1978]) слово наваль воссоздано короче и разговорней: «негодяй» — вполне современно, ничего книжного, никакой повышенной лексики.

Но есть и «во-вторых». Библейский текст может существовать в разных контекстах. В переводе Александра Каца он существует в контексте классической еврейской экзегезы. Со ссылкой на Раши — одного из самых авторитетных, если вообще не самого авторитетного еврейского комментатора. Дистанция в тысячу лет ничего не меняет.

В конце псалма, в 13(14):7, — надежда на возвращение народа из плена, то есть имплицитно вводится тема разрушения Храма. Александр Кац пишет: «В пророческом озарении царь Давид видит разрушение Храма, который он только собирается возводить». Собственно, именно поэтому у Александра Каца появляется слово «разрушали» — переводит, ориентируясь на Раши. Если понимать таким образом, то, конечно, не глупец, а нечестивец.

Вообще, переводы, исходящие из еврейского ортодоксального круга, всегда в той или иной степени ориентируются на Раши и других комментаторов, в первую очередь всё-таки на Раши. Сейчас готовится к изданию новый перевод Библии, где эта ориентация будет тотальна: то есть весь перевод будет таков, чтобы в пределе ни один комментарий не пропал — что едва ли возможно.

События, о которых говорится в конце псалма, отдалены от Давида на сотни лет. Стало быть, либо текст вообще не принадлежит Давиду, либо ему не принадлежит завершающий фрагмент, относящийся к другому времени и механически пришитый к тексту недобросовестным редактором, либо Давид — пророк и видит будущее, как если бы оно произошло вчера на его глазах. Понятно, Раши без колебания выбирает последнее.

Между тем «Толковая Библия» Лопухина считает, что в псалме речь идёт о конфликте Давида с Саулом. Нечестивец именно Саул. Но тогда как быть с возвращением из плена? Нет ответа.

Теперь о выборе Андрея Графова: почему «глупец», а не «нечестивец». Глупец говорит: «Бога нет». Это потому, что у него мозгов нет, а вот человек разумный (правда, таковых нынче днём с огнём не сыскать, один псалмопевец остался) ищет Бога. Идиот противопоставлен разумному.

Что для Александра Каца совершенно неприемлемо. В рамках экзегезы, на которую ориентирован его перевод, никакого противопоставления нет: разумный с нечестивым (глупцом) — одного поля ягоды. В поисках «разумных» ничего хорошего. «Люди того поколения — о котором пророчествует, согласно этому мнению, царь Давид, — подменят простую веру интеллектуальными „поисками“ и в конечном итоге — верой в собственный разум. И как наказание — мера за меру — придёт деспот, полагающий, что поскольку Бога нет, то всё дозволено».