Внутренний СССР - Руслан и Людмила
“Кони” России, в своем стремлении стать народом, а вместе с ними и Фарлаф, сильно забежали вперед по отношению ко всему стаду. Поэтому Hаина советует еврейской “элите” после уничтожения “элит” национальных начать тихохонько движение назад, то есть занимать освободившиеся места во всех институтах управления страной.
До революции богатая еврейская “элита”, скупая у разоряющихся дворян наследственные селения, прекрасно жила, не обращая внимания на закон о “черте оседлости” и при этом ещё деятельно вербовала из представителей российской либеральной интеллигенции вечных странников революционной перестройки.
В схватке свирепого всадника с Русланом Рогдай не назван по имени. В тексте есть лишь описание «сечи при свете трепетном луны». Вообще в поэме все темные дела свершаются ночью и непременно при лунном свете. И это не случайно. Иудейский календарь — лунный. Согласно этому календарю в году не двенадцать, а тринадцать месяцев. Почему-то число 13 на Руси всегда считалось несчастливым и даже получило название “чертова дюжина”.
Но возможна и другая трактовка этого числа: 13=12+1. Если число 12 означает полный цикл развития в пределах одного качества, то 12+1 — завершение цикла развития с выходом на новый уровень качества и тогда число 13 для тех, у кого оно в массовой статистике явлений реальной жизни синхронизируется с несчастными случаями, указует лишь на их неспособность в каких-то конкретных процессах развития выйти на новое качество, возможно вследствие того, что сами они остаются под властью той концепции, которая создана для их закабаления и ограничения в развитии.
Схватка на берегу реки описывается так, будто дерутся не столько всадники, сколько кони. Из истории древней Руси известно, что от междоусобиц военной языческой “элиты” больше всех страдал трудовой люд. “Элита” же, «переплетаясь членами» семейных уз, прежде всего обеспечивала свои узкокорыстные интересы.
Они схватились на конях;Взрывая к небу черный прах,Под ними борзы кони бьются;Борцы, недвижно сплетены,Друг друга стиснув, остаются,Как бы к седлу пригвождены;Их члены злобой сведены;Переплелись и костенеют;По жилам быстрый огнь бежит;На вражьей груди грудь дрожит —И вот колеблются, слабеют —Кому-то пасть… вдруг витязь мой,Вскипев, железною рукойС седла наездника срывает,Подъемлет, держит над собойИ в волны с берега бросает.
Так Пушкин образно рисует борьбу двух уровней понимания. Руслан не убивает своего соперника, а лишь грозно восклицает:
“Умри, завистник злобный мой!”
Да, реальный соперник, даже брошенный в воду с берега, совсем не обязательно должен погибнуть. Конечно, в поэме мы имеем описание лишь информационной гибели языческой военной “элиты”, лишившейся опоры в национальной среде. Но если внимательно анализировать историю мировоззренческого (информационного) противостояния в России вплоть до революции и гражданской войны начала ХХ века, то можно увидеть и “материализацию” этого процесса: белогвардейцы на всех фронтах, и особенно в Крыму, были сброшены буквально в воду, то есть в море. В какой-то мере это может служить доказательством верности угаданных нами образов. О том, что это образы, а не реальные исторические персонажи, Пушкин предупреждает читателя своим необычным предисловием, написанным им самим 12 февраля (по новому стилю 25 февраля) 1828 года. В нём он “странными вопросами” от имени г. NN сосредотачивает внимание читателя на ключевых образах поэмы. Есть среди них и такой:
«Каким образом Руслан бросил Рогдая, как ребенка, в воду, когда
Они схватились на конях;. . . . . .Их члены злобой сведены;Объяты, молча, костенеют, — и проч.?
Не знаю, как Орловский[18] нарисовал бы это».
Другими словами, Пушкин через “странные вопросы” г. NN поясняет, что никакой художник не способен отобразить в живописи борьбу двух уровней понимания. Этой схваткой символически показана победа того, кто лучше понял и яснее выразил мировоззрение простого Люда. Потерпевший поражение в этом информационном противостоянии уходит в небытие. Далее прямое обращение поэта связано надеждой на определенную меру понимания читателя:
Ты догадался, мой читатель,С кем бился доблестный Руслан:То был кровавых битв искатель,
В последней строке слышится осуждение битв (в терминах достаточно общей теории управления) на уровне шестого приоритета обобщенного оружия.
Рогдай, надежда киевлян,Людмилы мрачный обожатель.Он вдоль днепровских береговИскал соперника следов;Hашел, настиг, но прежня силаПитомцу битвы изменила,И Руси древний удалецВ пустыне свой нашел конец.
Далее о том, как долго пугали “пустынных рыбаков” — христиан призраком язычества.
И слышно было, что РогдаяТех вод русалка молодаяНа хладны перси принялаИ, жадно витязя лобзая,На дно со смехом увлекла.И долго после, ночью темнойБродя близ тихих берегов,Богатыря призрак огромныйПугал пустынных рыбаков.
“Пустынные рыбаки” — христианство.
Итак, судьба двоих соперников Руслана в какой-то мере определилась. Однако, основное внимание во второй песне уделяется встрече главного соперника Руслана, — Черномора — с Людмилой.
Друзья мои! а наша дева?Оставим витязей на час;О них опять я вспомню вскоре.А то давно пора бы мнеПодумать о младой княжнеИ об ужасном Черноморе.
Что же произошло с Людмилой после того, как волшебник страшный умчал её к своим горам высоким? Пушкин дает развернутый ответ на этот вопрос во второй песне:
Моей причудливой мечтыНаперсник иногда нескромный,Я рассказал, как ночью темнойЛюдмилы нежной красотыОт воспаленного РусланаСокрылись вдруг среди тумана.Несчастная! когда злодей,Рукою мощною своейТебя сорвав с постели брачной,Взвился как вихорь к облакамСквозь тяжкий дым и воздух мрачныйИ вдруг умчал к своим горам, —Ты чувств и памяти лишиласьИ в страшном замке колдуна,Безмолвна, трепетна, бледна,В одно мгновенье очутилась.
Ключевая строка этого фрагмента — “Ты чувств и памяти лишилась”. Ею же иносказательно показана главная причина всех бед русского народа. И получается, что тот, кто должен был сформировать концепцию развития Российской государственности в глобальном историческом процессе, альтернативную толпо-“элитарной”, библейской:
…Томился молчаливо,И мысль, и память потеряв.
Те же, кто мог бы её осознанно воспринять и проводить в жизнь, — «и чувств, и памяти лишились». Но этим причинам соответствует не менее опасное следствие — утрата Различения. Прямо нигде об этом в поэме не говорится, но по умолчанию, можно сказать, — кричится. И чтобы пробудить в душе читателя потребность к восстановлению утраченного Различения, без которого не может осознанно восприниматься все происходящее в глобальном историческом процессе (включая и утраты народами концептуальной самостоятельности, образно представленной в поэме картиной похищения Людмилы), Пушкин для сравнения дает бытовую сценку из сельской жизни, сопровождаемую в упоминаемом выше предисловии вопросами:
«Справедливо ли сравнение, стр. 45, которое вы так хвалите? Случалось ли вам ЭТО видеть?»
С порога хижины моейТак видел я, средь летних дней,Когда за курицей трусливой,Султан курятника спесивый,Петух мой по двору бежалИ сладострастными крыламиУже подругу обнимал;Над ними хитрыми кругамиЦыплят селенья старый вор,Приняв губительные меры,Носился, плавал коршун серыйИ пал как молния на двор.Взвился, летит. В когтях ужасныхВо тьму расселин безопасныхУносит бедную злодей.Напрасно горестью своейИ хладным страхом пораженный,Зовет любовницу петух…Он видит лишь летучий пух,Летучим ветром занесенный.
Скорее всего современники поэта не обратили внимания на эти два отрывка, и если судить по реакции критиков того времени, все описанное воспринималось ими как плод необузданной фантазии молодого поэта. Пушкин же наоборот этому сравнению придавал, видимо, важное значение почему оно и отмечено им в предисловии. Но сами вопросы о справедливости сравнения и возможности видеть “это” без раскрытия иносказания образов поэмы повисают в воздухе. Ибо если под “это” понимать сцену воровства коршуном цыплят, то современникам поэта, дворянской элите, в большинстве своем проводящей лето в деревне, безусловно это видеть удавалось. Если же под “ЭТО” понимать ход глобального исторического процесса и причины трагизма исторических судеб многих народов, то такое видение возможно лишь с порога “хижины” Пушкина. И только поднявшись на этот “порог” можно увидеть сходственность поведения злодея-коршуна и злодея-Черномора, спесивого петуха и воспаленного страстью Руслана, бедной курицы и несчастной Людмилы. Перечитайте еще раз внимательно эти два отрывка и вы почувствуете, что речь действительно идет об “ЭТОМ”, после чего вы уже сможете ответить и на вопрос поэта: “Да, сравнения действительно справедливы”. Но в основе такого понимания происходящего и будет лежать Различение.
