Внутренний СССР - Разгерметизация
В ходе войны выяснилось, что наиболее распространенные на кораблях орудия — 152 мм пушки системы Кане — ломаются сами при стрельбе на больших дистанциях (с большими углами возвышения): гнутся подъемные дуги и выкрашиваются зубья секторов и шестеренок, что исключает наводку орудий и стрельбу.
При этом в боекомплекте первой эскадры, в большинстве своем погибшей в гаванях Порт-Артура, не взрывалось примерно четверть снарядов. Для второй эскадры, погибшей при Цусиме, был заготовлен боезапас, в котором снаряды были начинены пироксилином повышенной влажности (под предлогом, чтобы избежать самовозгорания артиллерийских погребов во время перехода эскадры в тропиках, когда невозможно будет поддерживать необходимую для безопасного хранения температуру и влажность). Если бы снаряды взрывались, то Цусима не была бы разгромом флота, хотя неоспоримая победа, подобная Синопу, вряд ли состоялась бы: уж больно низок был уровень боевой подготовки как экипажей кораблей, так и эскадры в целом.
Всё это конечно цепь “роковых случайностей”. Через цепь “случайностей”, воспринимаемых многими в качестве “беспричинностей” и “бесцельностей” пролагает себе дорогу причинно обусловленная целесообразность, в большинстве случаев достаточно хорошо управляемая. И эта причинно обусловленная целесообразность была враждебна интересам самодержавия и многонационального капитала империи. Но в Японии флот тоже был подвержен цепи случайностей, которые не были для него роковыми. В результате иного потока “случайностей” флот Японской империи был построен на верфях Великобритании, США, Италии, и там же прошел обучение офицерский и рядовой состав; флот был сбалансирован по составу сил и средств, а проекты, по которым строились корабли, были переработаны с учетом специфики театра предстоящих военных действий; была создана система базирования и ремонта. Стоило это японцам в иеночку, но было целесообразно.
Война началась ночным внезапным нападением японских миноносцев на русские корабли, стоявшие на открытом рейде Порт-Артура. Вообще, в сценариях осуществившихся в Порт-Артуре и Перл-Харборе много общего: и там и там центральная власть жертвы агрессии жаждала победоносной войны и держала командование флота в неведении относительно реального состояния дел в отношениях с Японией; и там, и там центральная власть препятствовала проведению мероприятий по исключению возможности внезапного удара по кораблям в базе и снижению эффективности такого возможного удара; и там, и там центральная власть провоцировала Японию на начало военных действий.
Интересно и то, что сейчас в СССР о Перл-Харборе можно найти кое-какую информацию, раскрывающую закулисную механику событий (например кн. Н.Н.Яковлева), но что происходило за кулисами Порт-Артура, это обходится молчанием. Тиражируются только пустые слова о бездарности царского правительства и японском вероломстве. Но кто, что конкретно делал, кто и какие давал советы? — этого не узнать из книг советского периода.
О порядках, царивших в Порт-Артуре и на флоте можно узнать из книги “Расплата” капитана второго ранга Семенова, участника русско-японской войны, а не пошлописца “про Штирлица” Ю.Семенова (ныне покойного: 1996 г.). После 1917 г. она не переиздавалась до 1995 г. ни разу. Его книга не только воспоминания о прошлом поражении в огненной войне, но и “воспоминания” о будущем поражении в . Семенов спрашивает: «Неужели в Порт-Артуре не было энергичных людей, которые бы взяли дело в свои руки, повели бы его должным образом?» И сам же отвечает:
«Конечно были, но все они словно находились под гипнозом распоряжений Наместника (Е.Алексеева). Ведь предложить делать что-нибудь совсем по-новому, значит осудить старое, а это старое было освящено самим Наместником, сурово каравшим за всякую тень сомнения в его непогрешимости. Это не Макаров, который прямо требовал, чтобы всякий открыто высказывал свое мнение, который считал, что лучше самое горячее объяснение, чем затаенное несогласие, неизменно ведущее к пассивному повиновению или пассивному сопротивлению, между которыми провести границу почти невозможно. „…“
— Там, в этой атмосфере, не мог появиться Фемистокл, который сказал бы: “Бей, но выслушай!” Там господствовали люди, кредо которых было: “Обо всём промолчу, со всем соглашусь, только бы не били, а приласкали!”
(…)… в этой атмосфере, которая была им [31] создана, члены различных совещаний только и думали о том, как бы угадать мысли его превосходительства. Кто умел их угадывать — процветал; кто плохо угадывал, но старался — к тому отношение было снисходительное; но кто смел “свое суждение иметь” — над тем можно было поставить крест.»
Для человека советской эпохи “Расплата” удивительна тем, что вышла из печати в 1906 г., т.е. тогда, когда и Николай II и его наместник на Дальнем Востоке были еще живы и не были в “опале”. Естественно, что публикация такой правды о войне, не способствовала укреплению авторитета режима в обществе. Но с Семеновым за публикацию правды режим не расправился. В качестве козлов отпущения режим избрал командующих на Дальнем Востоке: генерала Стеселя, сдавшего Порт-Артур японцам; адмиралов З.П.Рожественского и Н.И.Небогатова, на которых возложил ответственность за Цусиму.
Больше всего собак навешали на Н.И.Небогатова. Он был третьим флагманом в эскадре. Командующий эскадрой З.П.Рожественский не уведомил его ни о плане действий при встрече с главными силами противника, ни о порядке передачи управления в случае выхода из строя и гибели флагманских кораблей, а кроме того не уведомил о смерти накануне сражения второго флагмана адмирала Фелькерзама [32].
Когда завершился дневной артиллерийский бой и ночное добивание торпедами главных сил русской эскадры японскими миноносцами, по утру отряд кораблей под флагом Н.И.Небогатова оказался окружен всей японской эскадрой. После первых японских выстрелов Н.И.Небогатов отдал приказ спустить андреевские флаги и поднять японские. Эта сдача японцам была поставлена Н.И.Небогатову в вину, и он, вместе с командирами броненосцев его отряда, был приговорен к смертной казни, которая была заменена Николаем II заключением в крепости на десять лет. Н.И.Небогатов на суде не признал себя виновным и заявил: «Я не из мягкосердечных, и пятьдесят тысяч уложил бы в лучшем виде, если бы видел, что Россия могла бы получить от этого пользы хотя бы на пятьдесят копеек.» Суд оправдал только офицеров примкнувшего к отряду Н.И.Небогатова броненосца “Орёл”, избитого накануне в дневном артиллерийском бою настолько, что он едва держался наплаву, и чья артиллерия, за исключением нескольких стволов, вышла из строя или расстреляла боезапас.
Что бы было, если бы Н.И.Небогатов, не сдал отряд? Было бы то же самое, что произошло с броненосцем береговой обороны “Адмирал Ушаков”, которым командовал В.И.Миклухо-Маклай (родной брат известного путешественника). Тихоходный броненосец с устаревшей артиллерией, после того как отказался сдаться, был, как щит-мишень на полигоне, расстрелян японцами, которые не входили в зону досягаемости его орудий, а сократить дистанцию боя он не мог по причине малой скорости хода. Отряд Н.И.Небогатова состоял из подобных устаревших кораблей с малой скоростью хода и устаревшей артиллерией, не способной поражать цели на дистанциях, с которых японцы стреляли в Цусимском сражении. Н.И.Небогатов принял решение о сдаче после того, как японцы открыли огонь на поражение, а старший артиллерийский офицер доложил, что они находятся за пределами досягаемости орудий русских кораблей. Тот факт, что русские снаряды в Цусиме вообще не взрываются [33], русские узнали уже будучи в плену.
Сдачей без боя кораблей отряда Н.И.Небогатов сохранил около двух тысяч жизней, но принял почти весь позор Цусимы на себя на себя лично. Было ли это всё же проявлением трусости с его стороны, с последующим самооправданием объективными причинами, или после всего того, чему он стал бессильным свидетелем накануне, на него снизошло озарение и он увидел всю русско-японскую войну в истинном её свете и не пожелал быть , — но принятое им решение было правильным.
Между тем пока специальная военно-морская литература отмалчивается по вопросу о действиях Н.И.Небогатова, гражданская патриотическая пресса до сих пор противопоставляет друг другу бой “Варяга” при Чемульпо (первый морской бой русско-японской войны) и сдачу отряда Н.И.Небогатова, завершившую действия на море. Противопоставляет В.Ф.Руднева и Н.И.Небогатова. Взахлеб цитируются слова Морского устав Петра I: «Корабли российские ни перед кем не должны спускать своего флага, предпочитая гибель позорному плену…» Но Петру I, организовавшему создание в течение десяти лет второго в мире боеспособного флота, и в кошмарном сне не могло привидеться, что корабли российские будут выходить с верфей технически не готовыми к бою; что отряд, состоящий из кораблей , враг сможет расстрелять столь же безопасно, как буксируемый щит-мишень на учениях, причем даже не входя в зону досягаемости артиллерии русских кораблей.
