Пу И - Последний император

Покидая Тихий сад, я оставил распоряжение, в котором велел Ху Сыюаню следовать за мной на Северо-Восток, а Чэнь Цзэншоу — сопровождать ко мне Вань Жун. Узнав, что я в Люйшуне, все трое немедленно приехали в Далянь. Ло Чжэньюй направил человека, который нашел для них жилье, чтобы передать приказ Квантунской армии, запрещающий им приезжать в Люйшунь. Вань Жун усомнилась в существовании такого приказа и, решив, что со мной что-то стряслось, закатила истерику. Она заявила, что непременно поедет в Люйшунь, и только после этого ей дали разрешение приехать туда, чтобы повидать меня. Приблизительно через месяц Квантунская армия переселила меня в дом Сян Чжана, сына Шан Ци. Только тогда Вань Жун и двум моим сестрам разрешили поселиться вместе со мной.

Я хотел вызвать к себе Ху Сыюаня и Чэнь Цзэншоу, но Чжэн Сяосюй сказал мне, что по решению Квантунской армии никто, кроме него, его сына, Ло Чжэньюя и Вань Шэньши, не может встречаться со мной. Я попросил его пойти к Каеисуми и Амакасу и попросить их разрешения, но в результате лишь Ху Сыюаню разрешили повидаться со мной один раз, да и то при условии, что он в тот же день вернется в Далянь. Ху Сыюань, увидев, в каком я положении, заплакал. Он сказал, что много лет был рядом со мной, а теперь ему не разрешают даже повидать меня. Его слова оставили в моей душе горький осадок. Я почувствовал, что страх одиночества и беззащитности угнетает меня. Двумя-тремя словами я постарался успокоить Ху Сыюаня, сказав ему, что как только буду иметь права, сразу же прикажу ему и Чэнь Цзэншоу вернуться ко мне. Услышав это, Ху Сыюань перестал плакать. Он воспользовался тем, что никого не было в комнате, и подробно Рассказал мне, как Чжэн Сяосюй и Ло Чжэньюй чинили ему всяческие препятствия. Он называл их бессовестными обманщиками, которые запугивают и обижают подчиненных, а себя изображают преданными людьми.

Ху Сыюань и Чэнь Цзэншоу продолжали жить в Даляне. При каждом удобном случае они передавали мне свои доклады, в которых на все лады бранили Чжэн Сяосюя и Ло Чжэньюя.

Спустя два месяца после моего приезда в Люйшунь туда приехал и Чэнь Баошэнь. Чжэн Сяосюй к этому времени стал уже важным человеком в Квантунской армии, и чувствовалось, Ло Чжэньюй скоро отойдет на второй план.

И вот, когда уже приближался час полной победы, когда связи с Квантунской армией почти достигли желаемого апогея, в Даляне появляется наставник императора, авторитет которого намного превышает его собственный. Разумеется, это сразу его насторожило. Боясь, что его земляк может вызвать большой интерес у японцев, он срочно придумывает меры, как отделаться от Чэнь Баошэня. Поэтому последний пробыл в Люйшуне только двое суток и встретился со мною два раза. Чжэн Сяосюй под предлогом того, что японцы собираются проводить в гостинице совещание, отправил Чэнь Баошэня обратно.

В то же время тяньцзиньские и пекинские сторонники монархии, которые хотели стать чиновниками, приехали ко мне, но их всех задержали Чжэн Сяосюй и Амакасу. Даже великий князь Гун — Пу Вэй — не мог встретиться со мной. Не найдя в день моего рождения причин для отказа, они вынуждены были разрешить некоторым людям встретиться и поздравить меня. Среди них были Бао Си, Шан Яньин, Шэнь Цзисянь, Цзинь Чжо, Ван Цзиле, Чэнь Цзэншоу Юй Шань и другие. Впоследствии, после создания Маньчжоу-Го, все они стали большой и малой новой знатью.

В то время грызня и склоки были характерны не только для старых китайских сановников, подобную картину можно было наблюдать и в японской разведке.

Самой серьезной была борьба между Чжэн Сяосюем и Ло Чжэньюем, это был самый последний смертельный бой соперников, когда они пустили в ход все свои силы. Ло Чжэньюй использовал свои связи с Итагаки и Каеисуми и, когда Чжэн Сяосюй приехал на Северо-Восток, изолировал его. Это был его первый прием. Он хвастал своими заслугами в том, что первым предложил встречать императора на Северо-Востоке. Он был уверен, что если приберет меня к рукам и использует мое присутствие при переговорах с японцами, то обязательно добьется своей цели и получит главную должность. Но он с самого начала переговоров слишком настаивал на реставрации Цинской династии. Японию это не очень интересовало. Он, так же как и я, не понял, что планы реставрации не совпадают с японским планом, по которому народ Маньчжурии требует независимости и автономии. В это время Япония на международной арене находилась в полной изоляции. Она еще не могла устроить спектакль с марионетками, поэтому Квантунская армия не торопилась со своим решением. Ло Чжэньюй считал, что он уже изолировал Чжэн Сяосюя (что же касается остальных, то они тем более не имели возможности приблизиться ко мне, и никто из них не мог выступить в качестве моего делегата на переговорах с японцами), что он имеет полную возможность воспользоваться своим положением и стать единственным распорядителем и не спеша вести переговоры с японцами. Когда вопрос о том, восстанавливать ли великую династию Цин или создать новое государство, еще висел в воздухе, мы с Чжэн Сяосюем прибыли в Люйшунь. Такого Ло Чжэньюй не ожидал, так как это нарушило его план изоляции Чжэн Сяосюя. Квантунская армия пригласила на совещание Чжэн Сяосюя; Ло Чжэньюй ничего не знал о связях Чжэн Сяосюя с военным ведомством в Токио, а также не предполагал, что перед отъездом из Тяньцзиня Чжэн Сяосюй уже познакомился с Каеисуми.

Точно так же, как и в тот год, когда я покинул двор, Чжэн Сяосюй, который тогда быстро наладил с полковником Такэмото такие же тесные связи, какие были у Ло Чжэньюя, — Чжэн Сяосюй на этот раз быстро превратился в хорошего друга, привезенного Ло Чжэньюем Каеисуми. Каеисуми стал посредником между Чжэн Сяосюем и Квантунской армией.

Чжэн Сяосюй и его сын Чжэн Чуй после приезда в Инкоу и Далянь несколько раз вели доверительные беседы с Амакасу. Представители Квантунской армии поняли, что Чжэн Сяосюй и Чжэн Чуй намного энергичнее Ло Чжэньюя, которого мог удовлетворить лишь "халат высшего императорского сановника и ритуал земных поклонов перед императором".

Офицеры Квантунской армии были рады вести переговоры Через Чжэн Сяосюя. После того как последний в первый раз встретился с Итагаки в Люйшуне, он услышал, что Итагаки намечает сделать меня президентом Маньчжурско-Монгольской республики. Сначала он был удивлен таким оборотом дела, а затем, поняв, что японские военные круги решили не давать мне императорскую корону, сразу же изменил свое мнение. Он направил своего сына Чжэн Чуя связаться с Камаи, который был выбран из японских военных главным управляющим этой новой колонией. Чжэн Сяосюй просил передать Камаи свое мнение: о том, что если Япония считает название "императорское государство" не подходящим к новому государству и если его назначат главой будущего кабинета министров, он все уладит, уговорит императора дать согласие на звание главы и т. д. Упомяну вскользь, что захватить кресло премьера стремился не только Ло Чжэньюй, но и многие другие, в том числе Чжан Цзинхуэй, Цзан Шии, Си Ся. Последний несколько раз посылал ко мне человека с деньгами; всего он передал мне более 100 тысяч юаней, щрося при этом назначить его в будущем премьер-министром. Чжэн Сяосюй, конечно, очень волновался, поэтому он первый посшешил направить Чжэн Чуя к Камаи, чтобы сообщить тому свопо "цену". Камаи передал это предложение Хондзё и Итагаки. Затем Чжэн Сяосюй стал гостем генералитета Квантунской армии в Шэньяне. Так Чжэн Сяосюй заменил Ло Чжэньюя в переговорах с японцами.