Алексей Попов - Диверсанты Сталина: НКВД в тылу врага

Хотя «Максиму» никто не сделал бы упрека за то, что он не занимался распространением листовок о положении на фронтах, о жизни советского народа, о неминуемом скором разгроме немецких захватчиков, он, как коммунист, не мог оставаться в стороне, хотя это и создавало его группе много дополнительных трудностей и отвлекало от выполнения основной задачи.

Нужно было прежде всего наладить регулярное слушание радиопередач из Москвы, что наказывалось расстрелом. И тем не менее, как только офицер—железнодорожник уходил из дома Жени Бремер, где он жил, она включала приемник и записывала передачи из Москвы, сводки Информбюро, на основе которых «Максим» составлял текст листовок, Женя печатала их в нужном количестве на машинке, а далее уже приступала к работе служба «экспедиции».

Слово партии, голос народа являлись для советских людей, оказавшихся на временно оккупированной территории, неиссякаемым источником героизма и самопожертвования, разжигали в сердцах советских людей священную неугасимую ненависть к фашистским оккупантам, звали на борьбу с ними до победного конца, вселяли веру в неизбежность разгрома фашистской Германии.

Однако не все в деятельности «Максима» обстояло благополучно. На его след напала немецкая контрразведка и использовала для выявления его деятельности и слежки за ним Великого — Зарембу, ставшего предателем.

Кроме того, «Максим» собрал значительные разведывательные данные, а передать их на Большую землю не имел возможности из—за отсутствия радиосвязи. Ощущался недостаток в некоторых технических и материальных средствах и оружии. В этой обстановке «Максим» принял решение — идти через линию фронта, чтобы возвратиться в Киев более оснащенным для продолжения своей почетной работы в тылу противника.

После соответствующей подготовки в первых числах апреля он вместе с Дудкиным в сопровождении Жени Бремер и Лидии Мирошниченко вышли из Киева и благополучно перешли по льду Днепр. Своим заместителем он оставил Соболева Дмитрия.

Спустя несколько дней после ухода «Максима» и Дудкина в Киев из НКВД УССР прибыли для связи с «Максимом» курьеры, оперативные работники Писковой и Жарко.

Придя к Марии Ильиничне и узнав об уходе «Максима», Писковой и Жарко выслушали ее и приглашенную к ней Женю Бремер о работе группы и снова возвратились в центр.

А через несколько дней, в средних числах апреля 1942 года, к Марии Ильиничне пришел мальчик лет 12 и принес небольшую записку, в которой было написано: «Я задержан. Ты, как жена, можешь меня выручить». Дополнительно мальчик рассказал, что Иван Данилович был задержан немцами где—то в 80 километрах от Киева и сейчас содержится в дарницком лагере военнопленных в специальном отделении полевого гестапо.

И снова Мария Ильинична призвала на помощь всю свою изобретательность и ловкость, чтобы вырвать «Максима» из лап гестапо. Запасшись положительными характеристиками на «Максима» от предусмотрительно приобретенных знакомых из числа откровенных немецких пособников, Мария Ильинична отправилась в лагерь. Слезы, мастерски разыгранные проклятия в адрес большевиков, простые рубли и золотая монета, вовремя предложенная «на память», сделали свое дело. Как только «муж» оказался на свободе, он предложил срочно заняться освобождением из этого же лагеря Дудкина Жоржа. По разработанному «Максимом» плану на следующий день этого добилась Женя Бремер.

И хотя «Максиму» в высшей степени было неприятно то, что он не повидался с прибывшими из НКВД УССР курьерами, он почти физически ощутил заботу и теплоту, которую о нем проявляют, с болью в сердце представил себе, какие трудности и опасности впустую пришлось пережить этим курьерам на пути из НКВД УССР в Киев и обратно. И он с удесятеренной энергией ушел в работу.

А в первой декаде мая 1942 года у «Максима» была новая радость — к нему прибыли уже из Москвы новые курьеры — Анатолий Трусов и Лидия Росновская. И хотя их выброска была в высшей степени неудачной: экипаж самолета в результате обстрела потерял ориентировку и выбросил их 22 апреля не вблизи Киева, а на юге Хмельницкой области, и им пришлось многие сотни километров в пору наибольшего разлива рек и речушек пешком добираться в Киев; после приземления они не встретились и добирались в Киев раздельно, — в результате того, что выброска произошла за сотни километров от Киева, они не смогли доставить рацию с запасным комплектом питания, и это снова обрекало «Максима» на невозможность оперативно передавать добываемые разведсведения в центр. И тем не менее это была большая радость. Прибытие второй группы курьеров свидетельствовало о настойчивых попытках центра снабдить его группу всем необходимым, свидетельствовало о постоянной заботе о нем.

Прибывшие курьеры доставили «Максиму» материальные средства и уточненное задание, связанное главным образом с деятельностью гауляйтера Коха на Украине. После того, как прибывшие курьеры подлечились и отдохнули, они были отправлены «Максимом» на Большую землю с устным отчетом о деятельности группы.

В отчете указывалось, что группой создано 7 диверсионных групп, одна из которых 1 мая совершила крушение немецкого воинского эшелона с боеприпасами и войсками на линии Киев — Жмеринка, а вторая — крупное крушение в Дарнице. Он сообщил также о том, что одной группе удалось вывести из строя тормоз и пустить под уклон в направлении Подола трамвай, переполненный немецкими офицерами; что Рая Окипная заимела прочные связи среди высшего офицерства и оккупационной администрации, от которых черпает различные военные и другие сведения, в результате чего, а также других действий имеются достаточно полные данные об укреплениях и средствах обороны Киева, местонахождении штабов крупных немецких воинских формирований и административных учреждений; ведется учет выявленной немецкой агентуры и предателей; собраны достаточно полные данные о политико—экономическом положении в оккупированных районах Украины; регулярно выпускаются и распространяются как в городе, так и в селах Киевской области листовки; ведется подготовка к выполнению основного задания.

…Диверсионные акты, распространение антифашистских листовок, саботаж мероприятий оккупационных властей и другие действия свидетельствовали об активной и организованной деятельности советских людей, направленной против немцев. И немецкая контрразведка в Киеве прилагала огромные усилия, чтобы раскрыть и пресечь ее, тем более что этого настоятельно требовал Берлин.

…Как ни конспиративно действовал «Максим», как ни придирчиво подходил к приобретению новых связей, гестапо все же удалось напасть на его след и внедрить в его группу своего агента — Грюнвальд Наталью. Однажды весной 1942 года Грюнвальд встретила на улице Окипную Раю и, представившись как знающая ее по Виннице, завязала с ней знакомство. После этого Окипная стала бывать у Грюнвальд, имевшей большую квартиру и работавшей лаборантом в аптеке. Рассказав «Максиму» о своей новой знакомой, Рая получила задание установить с Грюнвальд более близкую связь, так как такой человек для группы был очень нужен. Предварительно он с помощью Раи познакомился с Грюнвальд и побывал у нее на квартире. После нескольких встреч, в том числе в домашней обстановке, «Максим» под видом встреч с Окипной стал использовать квартиру для работы над листовками, а также для встреч со своими людьми. А после того, как однажды потребовалось отремонтировать пишущую машинку, «Максим» решил воспользоваться услугами Грюнвальд, поскольку незадолго до этого она изъявила согласие помогать партизанам.