Алексей Попов - Диверсанты Сталина: НКВД в тылу врага

…Когда сотрудник НКВД УССР после обстоятельной предварительной беседы спросил хозяйку указанной квартиры Груздову Марию Ильиничну, смогла ли бы она в случае оккупации немцами города остаться в интересах советской власти в Киеве, она в первый момент растерялась и с трудом верила тому, что ей, жене репрессированного советскими органами писателя, предлагают остаться в тылу немецких захватчиков для выполнения важного задания, ей доверяют жизнь чекиста.

Соседям о своем жильце она рассказала, что он преподаватель украинского языка и литературы из Харьковской области, с которым она познакомилась на курорте в Сочи и теперь после двухлетней переписки решила, наконец, соединить свою жизнь. Отец его, священник, в свое время был также репрессирован.

Последние перед оккупацией города дни Кондратюк и его невеста на глазах у соседей запасались продуктами и, кажется, не собирались эвакуироваться. В ходе этой работы они устанавливали знакомства с теми, кто откровенно ждал немцев, и таким образом готовили для немцев своих поручителей.

В это же время группа оперативных работников готовила «Максиму» помощников, курьеров, закладывала радиостанцию, тайники с оружием, бланками различных документов, шифры и т. п.

Особую сложность представляла конспиративная закладка и опробование стационарной радиостанции, но и эта работа, благодаря энергии, трудолюбию, сметке и патриотизму скромного советского гражданина, поныне здравствующего и проживающего в Киеве Линкевича Евгения Михайловича, была в короткий срок выполнена. Оставленные для работы в тылу противника радисты Емец и Кравченко в начале августа 1941 года опробовали рацию и получили удовлетворительные результаты.

Таким образом, комплектование и подготовка «Максима» и его группы были в основном закончены. Первоначально в нее вошли: Кудря Иван Данилович — руководитель группы, Груздова Мария Ильинична — содержательница квартиры, на которой был определен на жительство «Максим», и его ближайшая помощница; Емец Константин Михайлович, Кравченко Афанасий Федорович — оба радисты; Линкевич Евгений Михайлович — хозяин квартиры — пункта радиосвязи.

Кроме того, «Максиму» был назван ряд лиц и даны их адреса, с которыми он должен был связаться по паролям уже после оккупации Киева немецкими войсками.

19 сентября части Советской Армии оставили Киев и начали отход в направлении Яготина. В городе наступило своего рода безвластие, начались грабежи, которые еще более усилились после вступления немцев в город, так как немецкие солдаты и офицеры под предлогом наведения порядка сами безудержно грабили, начиная от ювелирных изделий и картин и кончая продуктами питания и мебелью, и все это нескончаемым потоком вывозилось в Германию в качестве трофеев.

Все, что было злобного и ненавидевшего советскую власть, выплеснулось на улицу; нашлись и такие, кто верноподданнически встретил оккупантов с хлебом—солью, брызжа ядовитой слюной на советскую власть. Именно этой категорией подонков немцы вскоре укомплектовали различные управы, полицию и пр.

Пройдя по городу, Кудря возвратился домой и еще раз проверил надежность укрытия документов, оружия, денег в т. п. и в этот же день вручил радисту для передачи в центр первую телеграмму.

Однако первый день работы «Максима» в тылу у немцев начался с неудачи — установить радиосвязь с центром не удалось.

Вторая неудача постигла его 24 сентября, когда был взорван «дом Гинзбурга» и под его развалинами остались различные документы, бланки паспортов и других документов, деньги, оружие, шифры, адреса нужных людей и т. п. «Максим» лишился не только квартиры, что было в конце концов не столь существенно, но погибло то, без чего почти невозможно было начинать работу в оккупированном городе. Но не таков был «Максим», чтобы от первых неудач терять голову: с еще большей напористостью и осмотрительностью он приступил к своей работе — собирал данные о политико—экономическом положении в Киеве и на Украине, деятельности украинских националистов, подбирал нужных людей, скрупулезно изучал возможность выполнения своего основного задания, связанного с деятельностью палача украинского народа гауляйтера Эриха Коха.

А пока он с Марией Ильиничной, использовав свои знакомства и «безупречную репутацию» среди лиц, откровенно ждавших немцев, поселились в новой квартире — по Пушкинской ул. № 37.

В городе тем временем не прекращались пожары и взрывы, принявшие особенный размах в период с 24 по 28 сентября 1941 года. В числе других был взорван склад с принятыми от населения радиоприемниками, немецкая военная комендатура, кинотеатр для немцев и др. И хотя утвердительно никто не может сказать, кто конкретно осуществлял подобные взрывы, уносившие в могилу сотни «завоевателей», нет сомнения, что к этому приложили руку лица, имевшие отношение к группе «Максима». Главное же состояло в том, что заносчивым фашистским «завоевателям» эти взрывы давали понять, что хозяином оккупированной земли являются не они.

Постепенно «Максим» вживался в свою роль, внешне приспосабливаясь к складывающейся обстановке в занятом немцами, но не покоренном Киеве.

В одну из обычных совместных с Марией Ильиничной «прогулок» по городу «Максим» неожиданно почти у дома, в котором они проживали, столкнулся с бывшим петлюровцем — украинским националистом Тарасом Семеновичем, которого «Максим» после освобождения Западной Украины допрашивал в качестве арестованного, а затем освободил. Случилось то, что в тылу более всего небезопасно: он встретился с человеком, который может его разоблачить как сотрудника НКВД. Как выяснилось в краткой и обоюдонапряженной беседе, Тарас Семенович являлся сотрудником гестапо и, конечно, мог легко прибрать к рукам «Максима». «Максим» призвал все свое самообладание, чтобы не только не показать своих опасений, связанных с этой встречей, но и попытаться использовать ее в своих интересах. И воля, такт и самообладание коммуниста—чекиста победили: Тарас Семенович не только не выдал «Максима», но даже стал одним из его помощников. От него «Максим» узнал о строительстве особо секретного военного объекта в районе Винницы и другие данные. Кроме того, он рассказал «Максиму», что через него проходят все заявления предателей разных мастей об оставшихся в городе коммунистах, чекистах, различных активистах и т. п. и по поручению «Максима» уничтожал эти заявления. К огорчению «Максима», такой нужный для работы человек вскоре погиб.

В первой половине октября 1941 года из Киева на Большую землю уходили два чекиста, выполнившие свое задание, и «Максим» через них передал в центр первое сообщение о своей работе в оккупированном Киеве.