Николай Зенькович - Михаил Горбачёв. Жизнь до Кремля.

— Устраивать чехарду с кадрами не намерен, будем работать как работали.

Все успокоились, и началась деловая беседа».

Горбачёв работал много. Его железную выносливость отмечали коллеги по Политбюро и Верховному Совету. По словам секретаря крайкома по идеологии А. Коробейникова, ещё на Ставрополье Михаил Сергеевич говорил ему, подчёркивая своё трудолюбие: «Не только головой, а и задницей можно сделать что-либо путное». Многозначительное, прямо скажем, признание…

Усидчивость шефа поражала и его помощника В. Болдина, тоже привыкшего подолгу сидеть за письменным столом. Но у Болдина эта привычка от прежней журналистской профессии, а Горбачёв с молодых лет занимался живой организаторской работой. И тем не менее, он долго засиживался на работе — читал множество записок и справок, различные документы и в то же время помнил десятки различных статистических данных. Неплохо оперировал всем, что услышал от учёных, специалистов. В те годы Горбачёв рос довольно быстро. Главным в жизни с девяти до 21 часа была работа, стремление подняться выше, получить признание.

Однако по свидетельству первого секретаря МГК КПСС В.В. Гришина, которому в течение почти девяти лет довелось видеть Горбачёва на заседаниях Политбюро, Секретариата ЦК, встречаться с ним по вопросам обеспечения Москвы сельскохозяйственной продукцией, та активность, с которой он начал работу в качестве Генерального секретаря ЦК КПСС в 1985 году, совершенно не проявлялась в прежней его роли. На заседаниях он, как правило, отмалчивался, поддакивал Генеральному секретарю ЦК, со всеми предложениями соглашался. Гришин никогда не слышал из его уст каких-либо новаторских предложений, несогласия по какому-либо вопросу. Если он и выступал на Политбюро по вопросам сельского хозяйства, то выступления были, как правило, серенькие, поверхностные, не содержащие каких-либо предложений по кардинальному улучшению работы на том участке, за который он отвечал. Складывалось впечатление, что он ни с кем не хотел портить отношения.

А вот мнение секретаря ЦК В. Фалина. По его наблюдениям, в конце 70-х — начале 80-х годов после появления М.С. Горбачёва на заседаниях Политбюро и Секретариата стало очевидно, что перестарков в руководстве страны подпирает свежая генерация, соскучившаяся по настоящему делу. Он навлекал на себя косые взгляды коллег, когда неловко нарушал идиллию взаимопрощения.

Конкретный случай. 1982 год. Секретариат обсуждал вопрос о состоянии энергетики. Два министра — Братченко и Непорожний — вешали на уши лапшу. Ведущий заседание Черненко предложил указать министрам-коммунистам на необходимость «большего внимания», «повышения требовательности» и прочее. Слова попросил Горбачёв.

— Я не согласен. Секретариат рассматривает данный вопрос в третий раз. Никаких перемен к лучшему первые два обсуждения не принесли. Пора не уговаривать, а спрашивать с министров.

К.У. Черненко и остальные секретари приуныли. Всё удачно складывалось, и надо же.

— Что ты, Михаил Сергеевич, предлагаешь?

— Я за то, чтобы строго следили за выполнением принимаемых решений, коль берёмся за какой-то вопрос. Кто их нарушает, должен отвечать в партийном порядке.

— Может, условимся так: последний раз предупредим коммунистов Братченко и Непорожнего. Не поможет, накажем по всей строгости.

Никто не возразил. Горбачёв к штурму неба не был готов, но флаг показал.

Так показалось тогда, в 1982 году, Валентину Михайловичу Фалину, в ту пору первому заместителю заведующего Отделом ЦК, утверждённому в этой должности после семилетнего пребывания в качестве советского посла в ФРГ. Кстати, они пришли в ЦК в одном, 1978 году. Суждение Фалина основано на личных наблюдениях от словесных дискуссий на Секретариате ЦК — этаком ристалище честолюбцев, где речистый Михаил Сергеевич давал фору малоразговорчивым, а то и косноязычным «перестаркам». Там он действительно блистал — могу подтвердить это как очевидец, поскольку постоянно присутствовал на заседаниях Политбюро и Секретариата, о работе которых готовил сообщения для советской и зарубежной печати.

Равных Михаилу Сергеевичу по говорливости на Секретариатах не было. В словесных дискуссиях обычно последнее слово оставалось за ним — молодость, как известно, побеждает. Но разве это главный критерий для государственного деятеля? Главный критерий — практические результаты. А вот с ними у Горбачёва была напряжёнка.

Взять сельское хозяйство, которому был посвящён большой отрезок его жизни. Прав А. Коробейников: оценку просчётов в этой отрасли Михаил Сергеевич даёт верную, но опять же рассуждает в своей книге «Жизнь и реформы» как посторонний наблюдатель, будто не отвечал за неё на союзном уровне. Всё-то он знал, всё делал как надо, а вот реакционные силы не давали ему разворота. А в заслугу себе ставит, что, будучи секретарём ЦК КПСС по селу, добился, чтобы все сложнейшие вопросы поступали на рассмотрение к Генеральному секретарю ЦК КПСС Л.И. Брежневу и тем самым достигался хоть какой-то порядок в использовании сельскохозяйственных ресурсов.

Но вот сам стал генсеком и, хорошо зная проблемы, увы, ни одну из них не сдвинул с мёртвой точки.

Ещё работая на Ставрополье, Михаил Сергеевич сетовал: будь он у власти, тотчас установил бы паритет цен на промышленную и сельскохозяйственную продукцию. Ставропольцы надеялись, что, став секретарём ЦК, Михаил Сергеевич наконец наведёт порядок в этом деле, но в ответ опять услышали ссылки на чьё-то непонимание, невозможность пробить вопрос и т.п.

В Горбачёве удивительно сочетались два подхода к делу. Что касалось внутренних проблем, он вникал буквально во все технологические детали, например, мелиорации, овцеводства, бройлерного производства, племенного животноводства, сухого земледелия и т.п. В результате на всё это уходила уйма сил, времени, и было уже просто некогда, не до стратегии развития агропромышленного комплекса страны.

А на международной арене Михаилу Сергеевичу, наоборот, претило внимание к деталям, хотя и весьма существенным (снятие с вооружения ракетного комплекса «Ока» и т.п.); здесь он всё время уходил от конкретики, предпочитая рассуждать о глобальных проблемах человечества. В итоге ему ни во внутренней, ни во внешней политике не удавалось достичь сколько-нибудь значительных успехов.

Последний Председатель Совета Министров СССР Н.И. Рыжков вспоминал, что начале декабря 1982 года, через месяц после вступления в должность генсека, Андропов пригласил к себе его и Горбачёва. Михаил Сергеевич в ту пору был уже членом Политбюро и одновременно секретарём ЦК, вёл сельское хозяйство страны. Рыжков две недели назад, на ноябрьском Пленуме, стал секретарём ЦК и одновременно заведующим новым Экономическим отделом.