Кому же верить? Правда и ложь о захоронении Царской Семьи - Андрей Кириллович Голицын
Говорит ли Рябов правду?
Я также хотел бы обратить внимание на то обстоятельство, что Следствие совершенно игнорировало все противоречия, которые имеются среди участников поиска Царского захоронения, обнаружения останков, тайного вскрытия могильника, тайного обратного вложения и вскрытия официального в 1991 году.
А вопросы есть. Начиная с весьма загадочной личности Гелия Рябова, имя которого с первого же его появления на международной арене приобрело устойчивую характеристику «мистификатора». Зарубежная пресса окрестила Рябова «бывшим полицейским», а у нас в России «писателем-милиционером» и «сотрудником» ведомства, глава которого патронировал деятельность «милицейского драматурга». Об этом покровительстве на первых порах говорил и соучастник Рябова А.Н. Авдонин (тогда ещё фигура малоприметная), которого Рябов именовал своим «помощником». «Он сказал, что ничего бояться не надо, т. к. будем работать под эгидой Щёлокова» (из показаний Авдонина прокурору Туйкову). У непредвзятого наблюдателя такие мелочи всё же вызывают некоторое недоумение. Почему, в самом деле, министр МВД в самое что ни на есть «застойное» время занимается столь непопулярным для советской идеологии делом? Какова подоплёка этого интереса и почему именно Рябову предназначается столь ответственная тайная роль? Недоумение вызывает и неожиданное исчезновение из поля зрения самого «первооткрывателя» и первого «публикатора» всей сенсационной истории поисков и обнаружения останков, которые именно им, Рябовым, впервые были обнародованы как останки Царской Семьи. Мы помним его первые выступления в средствах массовой информации с черепом в руках, который он выдавал за череп Государя. Мы помним невероятную его активность в популяризации «своего открытия», к которому он, по его же словам, «мучительно шёл много лет». Мы помним и то, что «открытие» Рябова сразу же вызвало резкое недоверие. Его обвинили в «совершении злонамеренного подлога», в том, что вся романтическая история с нахождением останков и увезёнными из могилы черепами нужна была для того, чтобы «вложить в могильник недостающие три черепа», а общественное мнение отвлечь сенсационностью самой находки. Рябова также обвинили в том, что он является лишь исполнителем тайной операции, задуманной и разработанной в недрах известного ведомства, цели которого для многих весьма подозрительны.
Все эти обвинения в адрес Рябова, безусловно, превратили его в фигуру одиозную. С какого-то момента его присутствие в качестве автора «находки века» стало отрицательно влиять на ход дальнейшего исследования извлечённых останков, в особенности на общественное мнение в кругах дальнего зарубежья. Это привело к тому, что Рябов, как многие предполагают, был «насильственно отстранён» и заменён малоизвестным в то время Авдониным. Мне довелось встречаться с Рябовым в период расцвета его популярности, обсуждать с ним событие, которым он был полностью поглощён, и я не могу представить, что так, вдруг, этот амбициозный человек отказался бы от той роли, которая сулила ему мировую известность.
С начала работы Правительственной комиссии главной фигурой в нахождении останков Царской Семьи становится Авдонин, и он сам это постоянно подчёркивает: «В осуществлении поисков мной и моими коллегами…», «тайна останков Царской Семьи была раскрыта не на основании “Записки Юровского” (как утверждает Рябов. – А.Г.). В Деле по прокурорской проверке факта вскрытия останков имеется объяснительная записка Рябова, в которой он указывает на встречу с А.Я. Юровским в 1978 году, передавшим ему тогда копию записки отца. Но именно в том же году я сообщил Рябову в письме, что предполагаемое место захоронения царских останков нами (мной и М. Кочуровым) найдено. С “Запиской Юровского” Рябов приехал к нам в 1979 году».
Это Авдонин говорит в 1995 году. Но в том же деле по прокурорской проверке (1991) Авдонин несколько иначе вспоминает события 1978–1979 годов. «Мы сделали топографическую съёмку Ганиной Ямы. К этому времени у нас были и записки Юровского. Оценив всё в совокупности, мы пришли к выводу о месте захоронения семьи Романовых».
Рябов в своей «объяснительной записке» прокурору Свердловской области Туйкову в том же 1991 году пишет следующее: «Место захоронения было найдено вначале теоретически. Обнаружить его помог анализ показаний сторожа будки № 184 Лобухина, соответствующих страниц книг Дитерихса и Соколова с запиской Юровского. Анализ позволил прийти к выводу. В дальнейшем мы все вместе (Васильев, Песоцкий, Рябов и Авдонин с жёнами) обследовали этот лог и обнаружили место захоронения». Кстати, приведённый Рябовым список лиц, участвовавших во вскрытии могильника в 1979 году, совпадает с тем, который называет Авдонин в документе, адресованном Ю.Ф. Ярову. Однако ранее, в 1991 году Авдонин докладывал прокурору Туйкову несколько иначе: «…мы собрали всю группу, которая мне помогала: были я, Васильев, Кочуров, Рябов и жёны. Это было в мае. Какого числа я не помню, все шестеро указанных выше (то есть не Песоцкий, как прежде у Рябова, а Кочуров) приехали на поляну и вскрыли яму».
Вообще, у Авдонина и Рябова постоянно встречаются, возможно, и незначительные, но с точки зрения тех, кто высказывает определённые сомнения, странные несовпадения в изложении деталей событий, в которых оба принимали одинаковое участие. Авдонин, например, свидетельствует о том, что ими был обнаружен «деревянный настил два на три метра». Рябов в журнале «Родина» в 1989 году пишет: «Сняли слой земли, в которой лопата упёрлась во что-то жёсткое, пружинистое. Хворост. Под ним снова земля», а в дневнике, который Рябов якобы вёл в день происходящих событий (то есть за десять лет до публикации в журнале), этот эпизод выглядит совершенно иначе: «Снят слой мокрой травы, верхний слой земли, обнажены шпалы. Сняли первый слой шпал, под ним обнаружили второй слой шпал. Упёрлись в третий слой шпал». Когда могила вскрывалась в последний раз в 1991 году и когда впервые был составлен подписанный всеми участниками протокол по проведению этой акции, было зафиксировано, что в разных местах раскопа попадались «обломки шпал», и ни о каком «настиле» упоминаний не было. Что касается «свидетельства» Рябова, то небезынтересно обратить внимание на такую деталь. В опубликованной Рябовым в журнале «Родина» «Записке Юровского» шпалы также не упоминаются. В ней говорится только о хворосте. Рябов механически переносит в свой рассказ то, что написано в «Записке», им опубликованной, как бы подтверждая этим подлинность показаний «главного убийцы». Он даже это особо подчёркивает. «И ещё я подумал, – пишет Рябов, – могила Романовых – не миф, она существует реально. Существует, мы не сомневались – зачем Юровскому лгать?»
Второй вариант «Записки Юровского» (а это именно «вариант», а не копия, ибо с текстом Рябова имеет разного рода несовпадения, которых
