Кому же верить? Правда и ложь о захоронении Царской Семьи - Андрей Кириллович Голицын
Хотим мы того или нет, но приходится считаться с фактом, что все события, связанные со зверским убийством Николая II и Его Семьи, за последующие десятилетия приобрели в сознании широких кругов общественности, особенно в среде русской эмиграции, устойчивое представление о совершённом злодеянии, основанное на заключении следователя Н.А. Соколова и появившихся свидетельствах лиц, так или иначе причастных к этому событию.
Поэтому появление «Записки» главного убийцы, которая коренным образом изменила финальный акт этой кровавой истории, вызвало неоднозначную реакцию, породило всевозможные вариации, вплоть до полной убеждённости в том, что место сокрытия трупов, указанное в «Записке», является грубой фальсификацией, созданной большевистской властью, тайна которой «замурована» в «недоступных хранилищах» карательного ведомства.
Игнорирование этих фактов рискует поставить Правительственную комиссию в один ряд с печально знаменитой «высокой» государственной комиссией сталинского времени, расследовавшей Катынское преступление.
Записка «Юровского-Покровского»
Открывает истину или уводит от неё?
Ещё в 1994 году мною была представлена в Комиссию «Докладная записка», составленная по поручению Ю.Ф. Ярова, в которой я попытался объединить в единый документ наиболее распространённые версии, слухи, сомнения и даже легенды, которые дают основание тем, кто не может быть удовлетворён только лишь заключениями медицинских экспертиз без сравнительного анализа с фактами исторического характера, уязвлять Комиссию в недобросовестности и даже в предвзятости.
Правда, мой скромный труд Комиссией востребован не был, хотя многие вопросы, в нём обозначенные, и ныне вызывают споры, а в случае с «Запиской Юровского» противоречия значительно обострились, ибо в то время, когда я выполнял поручение Председателя Комиссии, «Записка» признавалась официальным документом, составленным лично Юровским, с его же правками и дополнениями.
О том, что оригинал «Записки» принадлежит Покровскому, я узнал в конце прошлого года от историка Ю.А. Буранова, который обнаружил рукописный текст в архиве и определил его автора. Я не знаю, был ли Ю. Буранов первооткрывателем рукописного экземпляра. В.Н. Соловьёв объявил об этом открытии позднее, причём как о факте, уже подтверждённом путём экспертного изучения, хотя никакого документа этой экспертизы в Комиссию представлено не было.
Естественно, с появлением нового «автора» «Записки» появились и новые вопросы, и не только у меня. Покровский – это не просто случайный персонаж. Это крупный послереволюционный деятель, член ВЦИКа. Он присутствует на всех заседаниях, и в том числе и на том, на котором Свердлов сообщил о расстреле в Екатеринбурге. Трудно поверить в то, что Покровский выполнял роль секретаря или стенографистки, записывая за Юровским его показания. Если бы по причине полной безграмотности Юровского (что не соответствует действительности) Покровскому потребовалось снять показания с Юровского, то этот труд он, безусловно, должен был бы поручить кому-то из своих подчинённых. Однако главный историк советской России собственноручно составляет весь текст рассказа Юровского и, более того, делает сам приписку, которая указывала тайные координаты могилы, то есть, возможно, создаёт на основании показаний Юровского «историческую версию». К таковому выводу приводят сообщения, которые в разное время появлялись в средствах массовой информации, как у нас в стране, так и в зарубежной печати (к примеру, статья Н. Росса в «Русской мысли», в которой приведены копии рукописных вставок Покровского в «Записку Юровского»). Следствие никак не комментирует роль Покровского в происхождении «Записки». Не комментирует и такой факт, почему на варианте «Записки», опубликованном Рябовым в журнале «Родина» (который, по его словам, был им получен от сына Юровского, где рукою Юровского-отца, как утверждает Рябов), написано: «Копия, т. Покровскому дан подлинник 20 г.».
Какой имеется в виду подлинник? Тот, что составил сам Покровский? Но это же полный абсурд с точки зрения здравого смысла. Следовательно, Юровский умышленно «запутывает след». Но он не мог мистифицировать событие, если его к тому не обязывали некие обстоятельства. А если это так, то насколько вообще этот документ является достоверным? Бытует же такое мнение, причём достаточно широко как у нас в Отечестве, так и особенно в среде русской эмиграции, что «Записка Юровского» – это продукт, сотканный из полуправды и откровенной лжи в то время, когда понадобилось кровавой истории в Екатеринбурге придать несколько менее кровожадный характер. То, что факты, изложенные в «Записке», частично во всяком случае, не получили подтверждения, следует уже из того, что останков двух тел, по свидетельству Юровского, якобы сожжённых возле сооружённой им могилы, обнаружить не удалось, хотя несколько лет в окрестностях могилы производились поиски группой археологов и геологов.
Ныне уже и В.Н. Соловьёв как будто бы понимает бессмысленность дальнейших поисков в Поросёнковом логу. Во всяком случае, недавно он высказал мысль, что тела или сожжены дотла, или их надо искать в другом месте. Э. Радзинский ещё в 1994 году утверждал, что никакого захоронения двух трупов возле общей могилы нет и что в «этой части “Записки” Юровский солгал». Правда, далее Радзинский выдумывает совершенно невообразимую историю бегства двух трупов, но это уже другая тема. Нас интересует утверждение Радзинского, который когда-то настаивал на абсолютной подлинности как самой «Записки Юровского», так и фактов, в ней изложенных, что Юровский никаких тел в Поросёнковом логу не сжигал. И Соловьёв, и Радзинский приходят к выводу, что Юровский этот эпизод выдумал, а если это так, то какова же тогда степень правдивости в «остальных частях Записки» и кто может сие определить?
Раз Юровский солгал, значит, была тому веская причина. К 1920 году мир был уже абсолютно убеждён в том, что трупы были полностью сожжены на Ганиной Яме, превращены предварительно в «кровавую массу человеческих обрубков, рук, ног, туловищ и голов». К тому времени уже была широко распространена версия «тайного груза», доставленного в качестве «вещественного» подтверждения в Кремль. Высказывается мысль, что политическая ситуация потребовала от большевистской власти «сформулировать» официальную позицию. И действительно, не следует ли обратить внимание на то, что «Записка» составляется не непосредственно после совершённого злодейства, тогда, когда Юровский с «документами» и «вещественными подтверждениями» отправляется в Москву для доклада, а двумя годами спустя. И странно, что два года спустя именно член ВЦИКа вдруг так заинтересовался рассказом Юровского, что собственноручно составил текст «Записки», сам же её подкорректировал и сам же приписал координаты могильника. И те, кто убеждён в том, что в 1920 году, через два года после гибели Царской Семьи, историком Покровским была создана «официальная картина» этого события, имеют все основания предполагать и то, что на самом деле именно тогда и был совершён подлог.
Во всяком случае, пока следствием не будет
