Даниель Циммерман - Александр Дюма Великий. Книга 1

Идея «Сына эмигранта» принадлежала Анисе Буржуа. Александр в одиночку написал первые три акта и вместе с Буржуа — остальные. Результат он находит «отвратительным». Так ли это? Пьеса никогда не была издана, и лишь четвертый акт фигурирует в биографии Александра, но в Библиотеке Арсенала можно познакомиться с копией рукописи, некогда принадлежавшей Вертею, секретарю Гареля[127]. Даже если принять, что данная копия, предназначенная для постановщика или для актеров, представляет собой один из вариантов по отношению к оригинальному тексту, все равно нельзя не поразиться той неистовой силе, мощи, которые делают из «Сына эмигранта» шедевр мелодрамы, такого же уровня, как «Нельская башня». Как и в случае с «Ричардом Дарлингтоном», речь идет о пьесе политической, посвященной не тому, как происходят выборы в Англии, а полному разложению аристократии во Франции. Из ненависти к народу некий маркизик-эмигрант вступает в австрийскую армию. Затем случайно ночной порой оказывается в постели жены французского оружейника, живущего в Швейцарии. От этого противоестественного союза рождается мальчик. Позднее у него появится сводный брат. Каков отец, таков и сын. Законный сын оружейника — славный малый, а сын аристократа — мерзавец. В то время как маркизик, уже предавший родину, становится доносчиком при Людовике XVIII, сын его обирает собственную мать, а потом становится вором и убийцей. Оба встречаются в одной тюрьме на короткое время. Первый должен отправиться на каторгу, второй — на эшафот. В последней сцене хороший сводный брат должен по приказу матери наблюдать через окошечко казнь, что очень тяжело переносит. Занавес падает на моральном комментарии тюремного привратника: «Алле, оп!.. Вот и еще один для Кламарского кладбища!»

Именно сюжет, а не литературные качества пьесы возмутил и публику, и критику. С Гарелем как бы то ни было договорились, что имя Александра названо не будет. Он готовится к путешествию. «Мне всегда очень хотелось посетить Швейцарию. Это великолепная страна, хребет Европы, источник трех великих рек, текущих на север, восток и юг нашего континента. Потом, это республика, и, ей Богу! как бы мала она ни была, я ничего не имею против того, чтобы увидеть республику». Книгоиздателю Гослену он предлагает изложить свои впечатления от Швейцарии в двух томах. Гослен отказывает, считая, что «Швейцария — страна банальная, о которой нечего уже больше написать; все там уже были». Тем не менее Александр запасается бумагой и чернилами. От Гареля он получает три тысячи франков вознаграждения за «Сына эмигранта» плюс вексель на две тысячи франков. 21 июля он уезжает вместе с Белль[128] в качестве некой подпольной пассажирки, которую он ни разу не упомянет в своих рассказах, как будто путешествовал один. После Вандеи он снова идет по следам Генерала, командовавшего армией в Альпах.

Три месяца странствий по воле своей фантазии в швейцарских, французских, итальянских Альпах, вдоль рек, озер и лугов, по широким дорогам и узким горным тропинкам. «Путешествовать — значит жить во всей полноте этого слова; значит забыть прошлое и будущее ради настоящего; значит дышать полной грудью, радоваться всему, предаваться творчеству как настоящему твоему делу, искать в земле никем не тронутые залежи золота, а в воздухе — никем не виданные чудеса; значит идти вслед за толпой и подбирать в траве жемчуг и брильянты, которые она, невежественная и беззаботная, принимала за снежные хлопья и капельки росы.

Разумеется, все сказанное мною правда. Многие прошли до меня там, где я прошел, и не увидели того, что я увидел, и не услышали тех рассказов, что были поведаны мне, и не вернулись, наполненные теми тысячами поэтических воспоминаний, которые ноги мои высекали из почвы, с большим трудом расчищая порою пыль ушедших лет»[129].

Со времен Руссо дорожные рассказы вошли в моду. Однако написанные Александром «Впечатления от путешествия в Швейцарию» заставляют вспомнить не о туристических путеводителях, заполоненных бесконечными описаниями природы и развалин, а также трезвых и отвлеченных рассуждений, никак не обнаруживающих живую душу рассказчика (чтобы убедиться в этом, достаточно перелистать «Путешествие из Парижа в Иерусалим» смехотворного Шатобриана), но о Гейне и его «Reisebilder» (что можно перевести скорее как «Образы», а не «Картины путешествия», хотя Гейне настоял на сохранении немецкого названия во французском издании). У того и у другого писателя тот же пыл, та же радость, та же ясность, то же чувство братства к людям, та же высокая цель и та же политическая независимость в сочетании с уничтожающим юмором, характерным для обоих. Александр, конечно же, знал Гейне, который с мая 1831 года жил в Париже, сотрудничал в нескольких литературных изданиях и которого наперебой зазывали парижские салоны. И, кстати, как бы мог он не заметить того, кого их общий друг Теофиль Готье описал следующим образом: «Прекрасен, как сама красота, нос несколько еврейский [само собой]; представьте себе помесь Аполлона с Мефистофелем»[130]. И хотя нигде и никогда он не упоминал ни автора, ни его произведения, совершенно немыслимо, чтобы Александр не испытал влияния «Reisebilder», уже широко известного во Франции. Тем не менее есть принципиальная разница между двумя произведениями: Александр изъясняется прозой, а Гейне прежде всего великий поэт.

В путешествии Александр одержим, как он заявляет, «страстью задавать вопросы». Он хочет все увидеть, узнать обо всех местных достопримечательностях, традициях и людях. Он исследует библиотеки и расспрашивает жителей. Если он хочет, например, рассказать о битве при Грансоне, где швейцарцы одолели Карла Смелого, так отправляется на место действия со старинными летописями в руках, чтобы проверить содержащиеся в них топографические указания. Так появились его исторические новеллы «Храбрый Жан» и «Гильом Тель», образцы жанра. Прошлое снабдило его также множеством легенд. Ему удается их собрать, так как он умеет слушать, но, кроме того, и денег не жалеет. Один старый перевозчик очень удивился, когда он предложил ему пять франков в обмен на подлинную историю Понтия Пилата: «Что же вы делаете с этими историями, если покупаете их за этакую цену?»

В числе прочих посещает он новаторский Институт педагогики для глухих и слепых детей и образцовую тюрьму. Между делом узнает, что девиз Конфедерации — «Один за всех и все за одного», то есть тот, что наивно приписывают его собственной фантазии в «Трех мушкетерах». Несмотря на свою склонность к головокружениям, смело лезет в гору вместе с проводником Габриелем Пэйо: воля должна возобладать над телесным недугом. Он выигрывает конкурс по стрельбе в тире. В охоте на серну он равен Генералу. Ему пошли на пользу суровые уроки, преподанные Морисом, молодым гостиничным слугой. Дело было в Бексе, кантон Вале, куда они прибыли с Белль. Уже поздно, к ужину подали восхитительную форель. Александр заказывает такую же на завтрак. Хозяин постоялого двора будит Мориса и велит ему взять нож и фонарь, чтобы идти на рыбалку. Александр заинтригован.