Андрей Сахаров - Степан Разин
Шли дни, и нечего было делать Разину более в Царицыне, только время тянуть. В конце ноября поднялся Степан в путь. В городе он оставил для укрепления пятьсот человек, что пришли с ним от Симбирска, Самары и Саратова, а с собой увел всего сотню, да и зачем ему были нужны на Дону люди — Дон сам полон людьми, шел Степан в Кагальников городок, где жила его жена, были товарищи, куда перешел Фрол. А царицынцам Степан наказал беречь город и никого к Царицыну не подпускать, кроме донских казаков, а около Царицына и близ Пятиизбенного городка на Дону поставил Разин новые крепкие караулы для береженья путей между Царицыном и Доном и приказал: «С Царицына на Дон, опричь донских казаков, никаких людей не пропущать, а как пойдут и их… побивать до смерти».
Брался снова за дело Разин крепко и основательно с самой зимы. Поднимет он опять свой Дон, соберет казачье войско, приберет к себе царицынцев, астраханцев и вновь выйдет весной на Волгу, полетят вдоль зеленых и веселых волжских берегов его легкие струги, пойдет по берегу казацкая конница, двинется он в незамиренные поволжские уезды, ударит по Симбирской черте.
Еще утопал в снегах Кагальницкий городок, а все мысли Степана уже рвались к далекой весне, к походу, к будущим боям.
В родном доме он провел каких-нибудь несколько дней, даже не взглянул на свою долю дувана, что переправили казаки из Царицына в городок, сразу же завертелся в хлопотах. Встретился с Фролом, наскоро обнялся, расспросил о делах, посетовал, что вяло воевал Фрол под Коротояком, но и согласился, что с несколькими сотнями нельзя было пройти Белгородскую черту, где стоял полк Ромодановского.
И сразу же послал Фрола с полусотней в Царицын, пусть сидит там, блюдет город, чтобы не разбрелись царицынцы на зиму кто куда.
Но уже к исходу первой недели понял Степан, что не тот стал Дон за последние два года. Много еще было здесь голодной голутвы, беглых крестьян, но народ все был свежий, глупый, неопытный. Все лучшие люди, знающие ратное дело, ушли с ним, сгибли в боях: кто в Персии, кто на Волге, кто по Симбирской черте. Не было с ним и атаманов. Ус сидит далеко в Астрахани, Харитонов зарылся в тамбовских лесах, Осипова, говорят, застрелили домовитые казаки, когда он, разгромленный Долгоруким, пробирался тайно под Царицын. Леско толчется где-то на Самаре. Да и другие — одни повешены, иные посажены на кол, четвертованы или бредут культяпые по дорогам, просят христа ради.
За это время укрепился в Черкасске Корнило Яковлев с домовитыми казаками. Узнал Разин, что всю осень сносился Корнило грамотами с Москвой, получал оттуда письма великого государя с увещеваниями и прощением всех вин: рассказывали казаки, что собирал Корнило в Черкасске круг, читал на нем царские грамоты и говорил казакам, что все казаки — люди веры христианской, а ныне-де они от соборной и апостольской церкви отступили, и пора им всем покаяться, дурость свою отложить и служить великому государю по-прежнему. На каждом кругу говорил об этом Корнило со слезами и увещевал и просил отпустить станицу в Москву бить челом государю. Но крепки были еще и разинские товарищи, выступали в круг, грозили посадить в воду изменников их казацкому делу и сделали бы так, если бы домовитые не поднялись и не взяли под защиту Корнилу. Посылал Корнило тайно своих людей на север, извещал, что ведет на Дону за собой разинских товарищей старый Стенышн друг Якушка Гаврилов, что идут казаки Леско Черкашенин, Фролка Минаев и Фролка Разин под Царев-Борисов, Коротояк, Маяцк и чтобы жили воеводы с береженьем.
К декабрю, когда сгинули казаки под Острогожском и Маяцком, совсем осмелел Корнило. К тому же донесли ему, что пришел Стенька на Дон всего лишь с сотней казаков и только-только начинает прибирать людей на новый бунт.
В это время и явился с своими друзьями Разин в Черкасск. Был он в собольей шубе, в золотом и серебряном оружии и вез с собой многие пожитки. И все его товарищи одеты были богато и везли с собой всякую взятую на дуванах рухлядь. Вошел в городок Степан, и все было вроде как и прежде: встретили его как атамана, только, может быть, без прежнего шума. Вышел к нему навстречу и Корнило Яковлев, звал в дом, угощал, кормил, поил. И Степан шел к нему и ел, и пил, и прохлаждались Корнило со Степаном, и дарились, и разговаривали как товарищи.
Подарил Степан Корниле Яковлеву рысью шубу, а потом навестил Разин Корнилова товарища — атамана Родиона Калужешша, и с ним пил и дарился, отдал ему серебряный котел.
Сидел Степан у Калуженина и Яковлева, говорил ни о чем, и те говорили ни о чем же, и много пили, и сидели все трезвые, и следили друг за другом.
От них пошел Разин к своему товарищу атаману Якову Гаврилову. Здесь-то и рассказал Яков Разину о том, что подняли голову домовитые казаки, все больше власти забирают в руки, собрали в городе своих товарищей и все вооружены, и следят за ними, разинскими товарищами, ссылаются тайно с Москвой, получают от воевод оружие и деньги, передают воеводским лазутчикам о каждом его, Степана, шаге. Вот и теперь стоит в Черкасском городке казак Васька Шепелев, который нес Яковлеву государеву грамоту и все о нем, Разине, расспрашивает.
Наутро Разин приказал Яковлеву собрать круг. Корнило не перечил. И скоро уже потянулись со всех концов городка казаки на войсковую площадь. Но шли нехотя, боялись Разина, боялись войсковой старшины; да и разинские товарищи уже не выглядели такими дерзкими, как прежде, видели, что пришел Разин с немногими людьми, хоть и в собольей шубе, а шубой казака не удивишь.
Кричал Степан на круге, что изменничают войсковой атаман и старшина, что доберется он до них. Корнило молчал, стоял под охраной своих товарищей. В ответ Разину кричали другие, Корниловы товарищи, что довели уже Войско Донское он, Стенька, с товарищами до гибели, что идут на Дон воеводы, и они, казаки, не хотят вконец сгинуть. Стояли друг против друга казаки, смотрели с ненавистью на врагов своих. Смутно было на круге. И не было сил ни у тех, ни у других повязать своих противников и потащить к воде. Видел Степан, что уже вышел из-под его власти Черкасок, но еще боятся его домовитые казаки, страшатся его ярости.
В тот день не решился Степан открыто напасть на своих врагов, лишь велел отыскать лазутчика Ваську Шепелева, ругал его матерно, бил на виду у казаков, а потом сказал товарищам, чтобы бросили лазутчика в Дон.
И на этот раз смолчал Корнило; да и что за потеря была для него Васька Шепелев, пусть Разин потешится, покажет свою власть.
Всю ночь говорил Степан о чем-то с Яковом Гавриловым; горели свечи в горнице у Якова, стояли на дворе вооруженные разинские товарищи, охраняли покой своих атаманов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});