Олег Царев - Роковые иллюзии

То, что Сталин приказал НКВД направить туда одного из ведущих мастеров разведки, составляло лишь один из элементов быстрого расширения советского военного и дипломатического присутствия в Испании. Решение было принято задолго до того, как в начале августа, после обращения националистов за военной помощью и поддержкой к фашистским правительствам Италии и Германии, Францией был выдвинут план заключения международного «Пакта о невмешательстве». Французский премьер-министр социалист Леон Блюм, хотя и отнесся с сочувствием к аналогичной просьбе о поддержке, поступившей от республиканцев, столкнулся с враждебным отношением со стороны партии радикалов, от которой его коалиционное правительство находилось в зависимости. Британское правительство тоже было против посылки оружия, что могло бы способствовать раздуванию войны в Испании в более широкий европейский конфликт. Британия совместно с Францией предложила, чтобы ни одна страна не посылала оружия ни той, ни другой стороне конфликта в Испании. 23 августа Советский Союз присоединился к немцам и итальянцам в комитете, который был создан в Лондоне для наблюдения за выполнением условий «Пакта о невмешательстве».

Договоренность о невмешательстве в испанскую гражданскую войну оказалась одним из тех международных соглашений, которые все стороны почитают за честь скорее нарушать, чем соблюдать. Еще не истек август, а Гитлер и Муссолини, которые никогда не имели намерения соблюдать его условия, начали тайно посылать самолеты, танки и войска для усиления армии Франко. В ответ на это Франция стала осторожно разрешать провоз оружия на республиканскую территорию. В угоду общественному мнению каждая европейская держава всенародно поспешила поддержать создание барьера на пути вооружения Испании, действуя по принципу британского секретаря по иностранным делам Энтони Идена, который сформулировал непреходящее дипломатическое кредо: «Лучше протекающая плотина, чем вообще никакой плотины»[537].

В первый месяц войны лоскутные силы коалиционного республиканского правительства показали свою неспособность сдержать революцию левых, когда рабочие и анархисты захватили контроль над промышленными предприятиями Каталонии и начали коллективизацию сельских хозяйств. За две недели до приезда в Мадрид Орлова порядок был восстановлен благодаря ненадежному союзу социалистов с коммунистами, который встал в оппозицию синдикалистским тред-юнионистам, приведшим к власти Франсиско Ларго Кабальеро. Как профсоюзный лидер и социалист, он был провозглашен левыми «испанским Лениным», потому что поставил в качестве условия своего премьерства, чтобы коммунисты тоже вошли в состав правительства Народного фронта[538].

Участие коммунистической партии в республиканском правительстве превратилось для советского правительства в мощный стимул ответить на призывы Ларго Кабальеро об оказании помощи. Застигнутый этими событиями в самом разгаре собственной кровавой расправы, Сталин сначала не хотел рисковать, опасаясь раздражения французов из-за посылки оружия и людей для помощи республиканцам. В то же время ему не хотелось оставлять на произвол судьбы мировую революцию (как это шумно предрекали троцкисты в укор Сталину). Поэтому он повел такую же двойную игру, что и другие страны: провозглашая приверженность Советского Союза принципу невмешательства, он тайно санкционировал срочную отправку обученных советских летчиков, которые получали военные самолеты, поставляемые французами, отложив при этом до октября отправку в Испанию советских самолетов и танков. Тем временем Москва ускоренными темпами увеличивала численность военных и политических советников в Мадриде под предлогом укрупнения своего дипломатического представительства.

Прибытию Орлова в испанскую столицу предшествовал приезд туда нового советского посла Марселя Розенберга в сопровождении делегации военно-морских, военных и военно-воздушных атташе во главе с генералом Яном Берзиным, ранее возглавлявшим разведку Красной Армии. Артур Сташевский был назначен главой торгпредства и фактически стал политическим комиссаром Сталина, а поддержка в боевых действиях была возложена на генерала Эмиля Клебера. Это был псевдоним ветерана гражданской войны, уроженца Австрии Григория Штерна. Закаленный в битвах, бывший ко-минтерновский агент, действовавший в Китае и Соединенных Штатах, Штерн, имея паспорт канадца по имени Клебер, стал командующим всеми интернациональными войсками.

16 сентября 1936 г., когда Орлов по приезде зашел доложиться в советское представительство в Мадриде (размещавшееся в отеле «Гэйлорд» неподалеку от Прадо), он обнаружил большую группу советских консультантов, маскирующихся под дипломатов, журналистов и экономических советников. Несмотря на то что он был главой резидентуры НКВД в Мадриде, его представили испанскому премьеру, военному министру и начальнику штаба армии как атташе по политическим вопросам. Испанцам было сказано, что вновь прибывший бригадный генерал будет отвечать за «подготовку и представление докладов». На самом же деле Орлову были предоставлены неограниченные полномочия в руководстве контрразведкой и внутренней безопасностью. Как он впоследствии признавался ФБР, его положение «делало его самым главным советским официальным лицом в Испании, хотя для внешнего мира главным русским официальным лицом считался советский посол»[539].

Несмотря на все полномочия Орлова, его первые сообщения в Москву отражали возникшие у него серьезные сомнения относительно его миссии, поскольку первое впечатление от военных и политических проблем, стоящих перед республиканцами, не было обнадеживающим. Вооруженные силы республиканцев были организованы по принципу комитетов милиции, показавших свою неэффективность в борьбе против иностранных легионов из Марокко, которые привел с собой Франко. Это закаленное в боях ядро франкистской армии уже быстро продвигалось на север, к Мадриду. Орлов обнаружил, что авторитет республиканского правительства подрывался создающимися и распадающимися многопартийными альянсами и своенравной независимостью провинциальных администраций. Что же касается безопасности и разведки — основных областей, представляющих интерес для НКВД, то там наблюдалась та же картина, если судить по пессимистичному первому сообщению, которое Орлов отправил в Центр 15 октября 1936 г.:

«Общая оценка: единой службы безопасности нет, т. к. правительство считает это дело не очень моральным. Каждая партия сама создала свою службу безопасности. В том учреждении, что есть у правительства, много бывших полицейских, настроенных профашистски. Нашу помощь принимают Любезно, но саботируют работу, столь необходимую потребителям страны»[540]. — Республиканское правительство было близко к падению 6 ноября 1936 г., когда кабинет решил, что настало время эвакуировать столицу. Дороги из Мадрида были забиты толпами государственных служащих, министров и политиков, принадлежавших ко всем партиям, и грузовиками, набитыми архивными папками всех правительственных департаментов, которые перевозили их в Валенсию. Близость франкистских войск повергла в панику даже советского посла, который отдал приказ об эвакуации посольства. Некоторое время спустя единственным сотрудником, которого журналист Луис Фишер нашел в тот день в отеле «Гэйлорд», был генерал Орлов, посоветовавший американскому репортеру: «Уезжайте как можно скорее. Фронта нет. Мадрид сам является фронтом»[541].