Юрий Данилов - Великий князь Николай Николаевич

ГЛАВА ХІ-я.

ОСТАВЛЕНІЕ ВЕЛИКИМЪ КНЯЗЕМЪ НИКОЛАЕМЪ НИКОЛАЕВИЧЕМЪ ПОСТА ВЕРХОВНАГО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩАГО И ЕГО ДЪЯТЕЛЬНОСТЬ НА КАВКАЗЪ.

1. Зарожденіе мысли о смѣнѣ перваго Русскаго Верховнаго Главнокомандующаго.

Читатель вѣроятно помнить, что къ концу августа 1915-го года обстановка на фронтѣ сложилась такимъ образомъ, что главная масса войскъ, именно 8 армій изъ 11-ти, оказались въ распоряженіи Главнокомандующаго С.-Западнымъ фронтомъ, генерала Алексѣева; послѣдній такимъ образомъ оказался почти полнымъ хозяиномъ положенія на путяхъ къ сѣверу отъ Польши. Даже выдѣленіе изъ числа войскъ, ему подчиненныхъ, особой группы корпусовъ для образованія Сѣвернаго фронта могло быть выполнено не тогда, когда въ этомъ почувствовалась необходимость по оцѣнкѣ Ставки (конецъ іюля), но лишь мѣсяцемъ позже, то есть, тогда, когда обходъ нѣмцами русскихъ армій, отступавшихъ по московскимъ путямъ, направленный черезъ Риго-Шавельскій раіонъ на Свѣн-цяны, сталъ уже вполнѣ очевиднымъ фактомъ. Столь рѣшительное вліяніе личности главнокомандующаго С.-Западнымъ фронтомъ и то непротивленіе, которое ему оказывалось Великимъ Княземъ, несмотря на настойчивые доклады Ставки о необходимости проявленія его собственной воли, ясно указывали, что дни первой Ставки сочтены и что въ будущемъ генералу Алексѣеву суждено стать руководителемъ операцій русскихъ армій.

Но въ какой роли?

Вотъ что въ это время происходило въ Петроградѣ, по записи тогдашняго военнаго министра генерала Поливанова:

«Во вторникъ, 4-го августа, послѣ обычнаго доклада, имѣвшаго мѣсто въ Царскосельскомъ дворцѣ, Государь обратился ко мнѣ н высказалъ, что онъ намѣревается вступить въ Верховное командованіе арміями».

«На мое возраженіе, что онъ, такимъ образомъ, беретъ на себя задачу, превосходящую силы человѣка, ибо положеніе страны требуетъ нынѣ большого къ себѣ вниманія и непрерывнаго общенія съ правительствомъ, я получилъ отвѣтъ, что министры будутъ ѣздить въ Ставку и онъ самъ отъ времени до времени будетъ пріѣзжать въ Царское Село, и что вообще данное рѣшеніе принято имъ твердо»... .

Затѣмъ, Императоръ Николай ІІ-й, по разсказу автора воспоминаній, вынулъ изъ стола исписанный листокъ бумаги, оказавшійся проектомъ его письма къ Великому Князю Николаю Николаевичу. Проектъ этотъ начинался съ указанія на тяжелое положеніе армій, которое не позволяетъ Государю болѣе оставаться вдали отъ нихъ; въ силу этого Императоръ Николай и рѣшилъ исполнить свое первоначальное намѣреніе стать самому во главѣ Дѣйствующей Арміи. Начальникомъ Штаба къ себѣ Государь избралъ генерала Алексѣева. Далѣе въ проектѣ письма высказывалось нѣсколько словъ благодарности Великому Князю за понесенные имъ труды и просьба принять на себя главное командованіе войсками на Кавказскомъ фронтѣ, со званіемъ Намѣстника, взамѣнъ графа Воронцова, увольнявшагося по болѣзни.

Не теряя надежды хотя бы отдалить смѣну Великаго Князя, пользовавшагося всеобщимъ довѣріемъ общества и учитывая всю опасность могущую произойти отъ этого шага, генералъ Поливановъ пытался представить Государю рядъ военныхъ соображеній, по которымъ перемѣна верховнаго командованія являлась нежелательной въ періодъ незакончившагося еще отхода армій на новые рубежи въ тылу, когда тылъ переполненъ бѣженцами и эвакуируемымъ имуществомъ, и когда не сегодня — завтра положеніе еще болѣе можетъ ухудшиться.

Но Императоръ Николай ІІ-й не сдавался ни на какіе доводы. Рѣшеніе его осталось непреклоннымъ и онъ поручилъ генералу Поливанову возможно скорѣе отвезти въ Ставку письмо, которое обѣщалъ изготовитъ къ отправленію не позднѣе слѣдующаго дня.

Мысль о личномъ предводительствовали всей Дѣйствующей Арміей преслѣдовала Государя съ самаго начала войны. Читатель знаетъ, что только горячіе совѣты министровъ помѣшали тогда осущест-

вленію этой мечты. Но при врученіи главнокомандованія арміями Великому Князю Николаю Николаевичу, въ соотвѣтственномъ актѣ была сдѣлана оговорка: «доколѣ Государь самъ не приметъ на себя это комапдованіе». Теперь, когда «отечество оказалось въ опасности», Государю естественно было думать, что насталъ часъ осуществить прерогативу Самодержавнаго Царя и стать самому во главѣ войска. Въ этомъ рѣшеніи Императоръ былъ укрѣпляемъ не только совѣтами Императрицы, но также многихъ придворныхъ, уже давно втайнѣ интриговавшихъ противъ Великаго Князя Николая Николаевича, подозрѣвая его въ желаніи мятежнымъ путемъ захватить Царскій Престолъ для себя. — Во всей этой грубой интригѣ одно изъ первыхъ мѣстъ занималъ прославленный «старецъ» Григорій Распутинъ, для котораго, во времена пребыванія Николая Николаевича въ Ставкѣ, были закрыты всѣ пути вліянія на ходъ войны.

Выполняя волю Государя, генералъ Поливановъ въ одинъ изъ дней, почти наканунѣ перемѣщенія Ставки изъ Барановичей въ Могилевъ, прислалъ телеграмму на имя Верховнаго Главнокомандующаго съ вопросомъ, когда Великій Князь можетъ его принять. Этотъ предварительный запросъ былъ, конечно, знаменателенъ, ибо военный министръ всегда имѣлъ доступъ въ Ставку, а для информированія, не въ отъѣздѣ ли Верховный Главнокомандующій достаточно было бы и простого сношенія по прямому проводу какихъ либо второстепенныхъ агентовъ. — Свиданію, такимъ образомъ, умышленно придавался, въ нѣкоторомъ родѣ, офиціальный характеръ. — Такъ пакъ всѣ эти сношенія происходили почти наканунѣ переѣзда въ Могилевъ, то Великій Князь приказалъ отвѣтить, что приметъ генерала Поливанова уже въ новомъ мѣстѣ расположенія Ставки.

20-го августа Верховный Главнокомандующій и оперативная часть штаба выѣхали въ Могилевъ, гдѣ Великій Князь былъ торжественно привѣтствованъ мѣстными властями и обществомъ. Съ вокзала всѣ прибывшіе проѣхали въ городской Соборъ. Тамъ духовенствомъ, въ присутствіи многочисленной толпы народа, былъ совершенъ торжественный молбенъ. Всѣ горячо молились о дарованіи русскимъ арміямъ побѣды. По окончаніи молебна Великій Князь изъ Собора отбылъ въ мѣсто расположенія Ставки.

Верховный Главнокомандующій, начальникъ штаба и лица ближайшей свиты, размѣстились въ нижнемъ этажѣ губернаторскаго дома. — Домъ этотъ стоялъ на правомъ высокомъ и крутомъ берегу р. Днѣпра; съ одной стороны къ нему примыкалъ неболь-

шой, но тѣнистый садъ, а изъ оконъ второго этажа дома открывался просторный видъ на луга и лѣса Заднѣпровья. Верхній этажъ дома оставался не занятымъ, на случай пріѣздовъ въ новую Ставку Государя. — Этажъ этотъ состоялъ изъ большого зала, въ нѣсколько оконъ, такой же столовой, «красной» гостиной, съ мебелью изъ золоченаго дерева, и еще нѣсколькихъ заднихъ комнатъ. Офиціально весь этотъ этажъ числился оставленнымъ для Государя, но, въ виду общаго недостатка помѣщеній, ближайшія къ Верховному лица, столовавшіяся вмѣстѣ съ нимъ, временно пользовались тамъ находившійся столовой. — Управленіе генералъ-квартирмейстера съ оперативнымъ телеграфомъ помѣстилось въ освобожденномъ домѣ губернскаго правленія, находившемся рядомъ съ домомъ губернатора. Въ этомъ же домѣ оказалось помѣщеніе и лично для меня. — Передъ зданіемъ губернскаго правленія находился небольшой запущенный скверъ и посрединѣ его солнечные часы, сохранившіеся со временъ царствованія Императора Александра І-го и расположенія въ Могилевѣ штаба І-й арміи.