Берлин-45 - Сергей Егорович Михеенков
Ведущий объявил:
– Поёт Лидия Русланова! Русская народная песня…
«Пою, а чуть не плачу! – рассказывала потом Русланова о том первом своём концерте перед солдатами. – Посмотрю в глаза какому-нибудь молодцу, как он слушает: сам здесь, а душа – там, дома, в родной хате, возле родной матери… А я после этого и думаю: какая тебе судьба будет, молодец, лежать тебе в болотах с закрытыми очами…»
Лидии тогда было-то всего шестнадцать. И в каждом молодом солдате она видела старшего брата, ещё даже и не жениха. А в каждом пожилом – отца. А солдатская масса, затаив дыхание, слушала Сироту, ещё не запомнив её имени и фамилии, и видела в ней младшую сестрёнку и дочь.
Солдатская публика ей понравилась сразу.
Шла Первая мировая война. Лида, как и многие русские девушки, захваченные патриотическим порывом и христианским состраданием к ближнему, записалась сестрой милосердия в санитарный поезд. Русланова рассказала сама: «Вскоре моя жизнь резко изменилась. Началась империалистическая война. И как-то, провожая солдат, – мне так их было жалко! – я подошла и сказала: “Дяденька, возьмите меня с собой”. – “Да чего ж тебя с собой брать, что ты там делать будешь, девчонка?” – Я говорю: “Да кому водички подам попить, кому песенку спою, кому ласковое слово скажу, да мало ли чего можно сделать людям приятного”. – “Да-а, – сказал солдат, – пожалуй, поедем”. И взяли меня с собой. Приехала я на фронт, и действительно, кому водички подам, кому ласковое слово скажу. И песни стала петь. Песни всем очень понравились. Меня часто просили петь… В 1916 году поехала на фронт сестрой милосердия и до октября 1917 года служила в санитарном поезде. В этот период познакомилась и сошлась с неким Степановым Виталием Николаевичем, от которого в мае 1917 года у меня родился ребёнок. В 1918 году Степанов от меня уехал, и я стала жить одна».
О первом замужестве нашей героини известно тоже немногое. Её избранником был офицер интендантской службы Виталий Николаевич Степанов, дворянин. Когда она увидела его, белокурого красавца гвардейского роста, в узкой шинели, затянутой ремнями, когда заглянула в его серо-голубые глаза, тоже искрящиеся восторгом счастья, сердце её сжалось и она поняла, что пропала… Всё произошло, как в старых романах. Они сошли с поезда в каком-то захолустном городке, остановились в постоялом дворе. А утром обвенчались в церкви. А после венчания в тесной комнатке постоялого двора она пела своему возлюбленному жестокие романсы.
Жестокий романс не похож на сказку. Хотя он – тоже сказка. Но, как правило, с печальным, роковым финалом.
В положенные сроки родился сын. Малыш был крепеньким, здоровым. Лида была счастлива теперь уже двойным счастьем и втайне страшилась его: не верилось, что всё это – одной ей. Среди страданий и ужасов войны, среди волнений, которые после февраля вскипали всё мощнее и круче.
Шли дни, и Лидия стала замечать женским сердцем, что её «сероглазый рыцарь» стал холоден и неприветлив. Часто тосковал. Вскоре заметила, что муж стал захаживать к молоденький цыганке, жившей на соседней улице. У неё часто собирались шумные компании, много бывших офицеров, которые маялись от безделья, играли в карты и прокучивали последнее, что имели, бранили большевиков и, казалось, совершенно не задумывались о том, что будет завтра. Попыталась остановить мужа женским упрёком, но тот вспылил. А в один из дней исчез. Вернувшись с базара, Лидия не обнаружила в кроватке и сына. Кинулась на соседнюю улицу. Но цыганки и след простыл.
Соседи и те, кто знал Виталия Николаевича и его тоску, сказали, что его погубила доверчивость и любовь к кутежам, к весёлой жизни, что слишком часто он заглядывал в пропасть, так что пропасть стала глядеть в него… Что вроде бы растратил какие-то казённые деньги. То ли в карты проиграл, то ли – на цыганку свою роковую.
Уехал, умчался её офицерик. И сыночка увёз. Посчастливилось ли ему остаться в живых и потом благополучно бежать куда-нибудь в Константинополь или в Югославию, неизвестно. Может, зарыт где-нибудь в степи «под курганом, поросшим бурьяном…»
Лидия зла на своего офицерика не держала. Любила его безмерно. Так, как потом, казалось, не полюбит уже никого. И не любила. Пока не встретила другого «офицерика», уже постаревшего, прожившего полжизни с другой. Но эта песня ещё впереди…
У этой истории есть, впрочем, и другая версия: «офицерик» погиб под Вольском в бою с большевиками под Самарой…
Что за судьба у русского человека – беда за бедой, война за войной!
Год 1919-й. Гражданская война.
Суровые времена и в людях воспитывали волю и характер. Лидия Русланова уже профессиональная певица. Редкое низкое контральто, переходящее в сопрано. Репертуар, состоящий из народных песен и городских романсов. И на сцену она выходит в своём неизменном ярком сарафане, изукрашенном традиционной русской вышивкой, иногда в лёгких сапожках, иногда в лаптях.
Слушатели её – снова солдаты. Теперь уже другой, очередной войны. Пока они объединены одной волей, мечтой в светлое будущее и жестоко противостоят своим же братьям, так же неистово воюющих под белыми знамёнами против большевиков, против Антихриста, за Веру, Царя и Отечество. Схлестнулись две лавы, два непримиримых воинства.
В годы Гражданской войны судьба носила Русланову по западу и югу России. Гастролировала с концертами по всей стране. Жила в Проскурове, Бердичеве, Могилёве, Киеве. Жизнь её проходила на колёсах, в пути, в странствии. Как верная маркитантка, она шла вслед за армией. Иногда вместе с армией. И эта взаимная любовь – Красная армия, и Русланова – стала её судьбой. Нигде так её не принимали, как в войсках. Никто её так не любил, как солдаты. И она для них готова была петь хоть в окопах, хоть в землянках, хоть под пулями на самолётном крыле и на корме танка.
В 1919 году в Виннице Русланова познакомилась с чекистом Науминым и вскоре вышла за него замуж. Всего замуж она выходила четырежды. Один муж, первый, оставил её, двоих последующих оставила она, последнего, самого любимого и преданного, похоронила и жила потом с приёмной дочерью, зятем и внучками.
Наум Ионович (по другим сведениям – Ильич) был «влиятельным сотрудником ВЧК». В кратких биографических справках, которыми заполнены различного рода энциклопедии и Интернет, о втором замужестве Руслановой говорится скупо. Буквально, что «удачно вышла замуж» и что Наум Наумин был «прямолинейный, фанатичный, для которого мир делился на товарищей и врагов». Имя второго мужа Руслановой мне удалось отыскать в так называемом «Расстрельном списке», который опубликовали в 2002 году общество «Мемориал» и Архив Президента РФ. Наум Ионович Наумин проходит в этом довольно длинном перечне в списке «Москва-центр». Арестован 21 ноября 1937 года – «является участником террористической организации и имел намерение совершить террористический акт над руководителями Советской власти». Осуждён Военной коллегией Верховного суда СССР по статьям 58-8 и 58–11 УК РСФСР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение в тот же день 3 января 1938 года. Тело захоронено на территории совхоза «Коммунарка» Ленинского района Московской области. В советской истории наступил такой период, когда в затылок стреляли тех, кто стрелял в затылок ещё вчера. Свирепая машина самоистребления ломала кости своим конструкторам и механикам…
А пока молодожёны счастливо перебрались в Москву. Наумин получил назначение. Русланова занялась самообразованием. Наконец, появилось свободное время. Его она всецело посвятила чтению. Тогда это было и модно, и необходимо. Молодёжь тянулась к образованию. Новая власть это всячески поощряла. Доступ к книгам, в театры, в музеи, наконец, появился для всех.
Русланова и Наумин жили в Москве и ни в чём не нуждались. Наумин получал неплохое жалованье. Ведомство, в котором он служил далеко не рядовым работником, умело заботиться о своих сотрудниках. Русланова тоже приехала в столицу не с пустыми руками. На гастролях успела заработать кое-какие деньги.
Первую библиотеку она собирала с любовью. Вспоминала: «Шла гражданская война, когда мы с мужем стали собирать библиотеку. Торговля книгами велась в те годы не совсем обычно. Букинисты, студенты, архитекторы, врачи – люди самых различных профессий выносили на Моховую улицу в Москве книги. Здесь можно было встретить библиографические редкости и лубочные издания, классиков русской и мировой литературы… Случайно мне тогда удалось приобрести журнал “Современник”, издававшийся Пушкиным, с автографом поэта, а также прижизненное издание “Путешествия из Петербурга в Москву” Александра Радищева».
Она не делала карьеры весьма
