Олег Табаков - Моя настоящая жизнь
С самого начала моей работы в Школе-студии мне очень серьезно и последовательно стал помогать Михаил Андреевич Лобанов. Вместе мы ведем курс актерского мастерства.
Связка «Лобанов — Табаков» во многом обеспечивает устойчивость, или, я не раз употреблял это определение, психологическую остойчивость, задает здоровый тон внутришкольным отношениям. В художественных учреждениях весьма нередки случаи, когда двух остановившихся поговорить людей спрашивают: «Вы против кого дружите?» А мы с Лобановым делаем общее дело. Таким счастливым образом, найдя друг друга, мы продолжаем работать на протяжении уже пятнадцати лет. Сейчас в Школе-студии учится наш четвертый по счету курс — его мы выпустим в 2002 году.
Думаю, что во многом успешность работы Лобанова связана и с тем, что более интересного, более важного дела в жизни у него нет. В свое время он был одним из весьма перспективных актеров Художественного театра, но после раздела МХАТа оказался в театре, руководимом Т. В. Дорониной, довольно скоро ушел оттуда и остался не у дел.
Лобанов — человек театральный до «душевного дна». Он целиком и полностью вкладывается в ту работу, которую предлагает нам Школа-студия, являясь своего рода фундаментом, цементирующим наши усилия по воспитанию курса. У Миши нет семьи, и его семьей, его детьми становятся студенты. Он опекает их и как наседка, и как заботливый тренер, и просто как старший, заботясь не только об их духовном росте, но и о хлебе насущном. Нередко мы с ним поддерживаем «слабые физические силы» наших подопечных закупками продовольствия. Я упоминаю это отнюдь не для красного словца, а говорю о душевной потребности старших заботишься о младших. Они и поддержат в трудную минуту, а если собьешься с пути истинного, выдадут по первое число. К ним всегда можно прийти и с сомнениями, с вопросами, просто с житейскими бедами…
Конечно, у Школы-студии есть проблемы. Первая моя «головная боль» — отсутствие помещений, закрепленных за каждой студией (то есть за каждым курсом) в отдельности. На сегодня нам удалось оборудовать только один зал для курса А. Н. Леонтьева. Может быть, в первую очередь потому, что Авангард Николаевич — человек необычайной беспокойности и высокой требовательности. В его студии поддерживается редкая чистота и порядок — ведь ответственность за помещение несут сами студенты.
Помню волшебное чувство, сопутствовавшее превращению загаженного угольного склада в театральную студию на улице Чаплыгина, 1а. Заботясь о чистоте, студийцы приучались быть хозяевами в своем театре. В становлении актера воспитание ответственности имеет наиважнейшее значение.
Очень хочется обеспечить отдельными студиями все курсы двух наших факультетов. Большие надежды в этом смысле возлагаются на пятьсот квадратных метров надстройки, завершение строительства которой запланировано на 2001 год. Каждая стометровая студия будет оснащена современной звуко- и светотехникой: мы хотим дать в руки студентам некое малое театральное пространство, где за четыре года они смогут пройти путь от беспомощного детства до вполне ощутимой зрелости.
Соответствуя времени, изменяется и постановочный факультет Школы-студии МХАТ, где теперь готовят не только специалистов по сценическому оборудованию (так называемых заведующих театральными постановочными частями), художников по костюму, но и театральных менеджеров. У постановочного факультета появился свой современный компьютерный класс, подключенный к сети Интернет.
Довольно долго в Школе торжествовали тенденции разделения интересов постановочного и актерского факультетов. Существовала даже легенда, что «постановочный факультет не должен обслуживать факультет актерский», что «постановочный факультет — достаточно самоценная единица, которая…» Вместе с тем течение дел довело ситуацию до абсурда. Ведь Школа-студия задумывалась для того чтобы люди в процессе сотворчества, сотоварищества, сомыслия и содействия вместе росли, практически решая реальные театральные проблемы, которые ставит перед ними обучение театру. Ефим Леонидович Удлер, сегодняшний декан постановочного факультета, освещал наши дипломные спектакли 57-го года, помогая Вадиму Васильевичу Шверубовичу, сыну В. И. Качалова. Вадим Васильевич собственноручно ставил ширмы для «ночного» спектакля «Вечно живые». Так что оставалось лишь продолжать и развивать традиции.
Сейчас мы постепенно возвращаемся к этому способу совместного обучения. И я, и значительное число моих коллег считает, что это должно быть так. Думаю, если кто-то не захочет разделить эти взгляды, то он сможет пойти в другое учебное заведение и с успехом окончить его.
На сколько меня хватит? Господь ведает.
Но до той поры, пока я смогу приносить пользу Школе-студии, я буду работать. Сегодня эта «польза» заключается не только в моем педагогическом опыте, но и в «привлекательности» моей киновнешности, позволяющей общаться со многими российскими предпринимателями и финансовыми структурами, оказывающими денежную и материальную помощь нашему вузу.
Главным качественным изменением, произошедшим за последние годы в Школе-студии, является реальность опоры на собственные силы.
Вплотную соприкоснувшись с работой вуза, я обнаружил, что денег занятие педагогикой приносит оскорбительно мало — бывает, что некоторые преподаватели получают меньше студентов. А ведь наше образование элитарно. Работа педагогов театрального вуза представляет собой профессиональную деятельность очень высокого уровня. Чему должен научить ученика мастер в театральном вузе? Если сравнивать артиста с аккордеоном, овладение им профессией — это есть познание и левой, и правой своей клавиатуры. Добиваться от себя гармонии, уметь играть на себе, как на музыкальном инструменте, осознавая собственные эмоциональные возможности, — вот чему учат наши педагоги. Весь процесс пребывания студента в театральном вузе — это путь к себе, точнее, начало пути, направление которого задается его первым мастером…
Америка, Бостон. Целая команда педагогов из России: Алла Покровская, Адольф Шапиро, Анатолий Смелянский, Александр Попов, Михаил Горевой, Андрей Дрознин, Марина Зудина, Авангард Леонтьев, Михаил Лобанов.
Пожалуй, наиболее радикальным моим поступком в желании избежать надвигающегося на Школу-студию обнищания, стала попытка зарабатывать самостоятельно. Не умея стенать, воздевать руки к небу, плакаться в жилетку, и т. д., и т. п., я отказался от голодно-невкусного режима студенческой столовой, и, благодаря сдаче в аренду освободившихся трехсот с лишним метров полезной площади в первом этаже здания, Школа заметно отдалилась от черты бедности.
