Геннадий Прашкевич - Жюль Верн

Давным-давно, в сентябре 1831 года, Камильк-паша зарыл на неизвестном островке, находящемся «неизвестно где», три бочонка с золотом, алмазами и драгоценными камнями — на сумму не меньшую чем 100 тысяч франков. На вид Камильк-паше было лет пятьдесят. Высокий рост, массивная голова, густые с проседью волосы, борода, опускающаяся на грудь, искрящиеся глаза, гордое и вместе с тем печальное, вернее, разочарованное выражение лица, благородство осанки — всё говорило о знатном происхождении. И костюм Камильк-паши тоже отличался своеобразием: широкий коричневый бурнус с рукавами, расшитыми тесьмой, отороченной разноцветными блестками. Ну и, конечно, зеленоватая феска с черной кисточкой.

Не менее экзотичен банкир Замбуко. Он худощав и сутул. У него быстрые холодные глаза с бегающим взглядом, пергаментный цвет кожи, жидкие седые волосы, напоминающие ермолку, наклеенную прямо на череп.

Седые волосы, напоминающие ермолку, наклеенную прямо на череп, — это запоминается.

Но дальше… Дальше начинаются откровенно скучные описания.

«Вот только земля Бретани не стоит земли Лоанго! Здесь достаточно пошевелить немного почву, чтобы получить превосходный урожай таких растений, как manfrigo, или просо, чей колос иногда весит целый килограмм; holcus — злак, не требующий никакого ухода; luco, из которого пекут хлеб; маис, приносящий по три урожая в год. Наконец, рис, картофель, маниок, tamba — род пастернака, insanguis, табак, сахарный тростник, виноград, привезенный с Канарских островов. Фиги, бананы, апельсины, называемые mambrochas, лимоны, гранаты, cudes — плоды в виде еловой шишки, содержащие питательное вещество, мучнистое и сочное, neubanzams — сорт орехов, которые очень нравятся неграм…»

Впрочем, «сорт орехов, которые очень нравятся неграм», — тоже запоминается.

Зато диалоги — безумно длинные.

«Капитан спустился на палубу.

Незнакомец тотчас обратился к нему:

— Так, значит…

— Да, ваша светлость…

— Показалась земля?

— По крайней мере — островок.

— На каком расстоянии?

— Приблизительно в шести милях к западу.

— И карта ничего не показывает на этом участке?

— Ничего.

— Ты уверен в этом?

— Уверен.

— Значит, это неизвестный остров?

— По-видимому, так.

— Неужели это возможно?

— Да, ваша светлость, если островок недавнего происхождения.

— Недавнего? — Да.

— Как это может быть? 

— Мне показалось, что остров окутан серными парами. Вулканические силы здесь довольно активны и нередко проявляются в виде подводных толчков, изменяющих рельеф морского дна.

— Ах, капитан, если б это действительно было так! Мне сейчас только это и нужно, чтобы какая-нибудь скала внезапно поднялась из моря! Ведь остров, никем пока не нанесенный на карты, не принадлежит никому?

— Только тому, кто первый успеет его занять.

— Тогда первым буду я».

Подобными диалогами заполнены десятки страниц.

Собственно, нельзя упрекнуть писателей того времени в таких вот длиннотах. Все они по договорам должны были сдавать своим издателям рукописи определенного объема, и сроки сдачи, как правило, были жесткие. Вот и приходилось изобретать телеграфный стиль.

22

Ничего не найдет дядюшка Антифер.

Камильк-паша зарыл сокровища на вулканическом островке.

Таких мелких, даже крошечных, островков много. Кто знает, какой из них — единственно нужный. Может, островок Джулии. Может, островок Фердинанда или Огам. Или Грейам. Или Нерита. Названий сотни, поскольку такие вулканические островки постоянно появляются на поверхности моря, будто специально для того, чтобы через некоторое время исчезнуть…

Островок, который был нужен дядюшке Антиферу, погрузился в морские пучины еще в декабре 1831 года. Конечно, когда-нибудь подземные силы вновь поднимут его вулканические породы над водой и тогда какому-нибудь счастливчику достанутся, наконец, сокровища, которые он, может, и не искал…

23

«…суета сует, — всё суета.

…Род уходит, и род приходит…

Восходит солнце, и заходит солнце, и на место свое поспешает, чтобы там опять взойти; бежит на юг и кружит на север, кружит, кружит на бегу своем ветер, и на круги свои возвращается ветер; бегут все реки в море, — а море не переполнится… Что было, то и будет, и что творилось, то и будет твориться…

И всё это — тщета. И всё — ловля ветра»[52].

24

Весной 1894 года Жюль Верн начал работу над романом «Плавучий остров».

Гигантский корабль, искусственный стальной остров Стандарт-Айленд, составленный из блоков-понтонов и оборудованный чрезвычайно мощными электрическими двигателями и гребными винтами, медленно движется по тропическим районам Тихого океана.

«Как ты считаешь, — спрашивал Жюль Верн брата, — можно ли такой остров вести по океану без руля, с помощью только гребных винтов по левому и правому борту, приводимых в движение динамо-машинами в миллионы лошадиных сил? Можно ли при достаточно медленном плавании заменить руль винтами?»

А в сентябре сообщал: «Дружище Поль! Посылаю тебе первый том своего "Плавучего острова" в корректурных листах. Жюль Этцель приезжает ко мне в Амьен каждые две недели, чтобы поговорить о литературных делах, так вот, прочитав рукопись, он сказал: "Это необыкновенно оригинальная вещь. На этот раз, мэтр, вы проявили удивительную смелость мысли. Вы превзошли самого себя". Теперь ты суди, насколько справедлива такая оценка…»

И просил: «Исправь, пожалуйста, гидрографические ошибки, если таковые обнаружишь. А если найдешь ошибки в водоизмещении острова, его тоннаже, лошадиных силах, то укажи правильные числа».

25

Совершенно случайно на стальной остров попадают французские музыканты.

Прекрасный парижский квартет — скрипки первая и вторая, альт и виолончель.

Остров не зависит ни от одного государства, считается, что он свободен от любых властей, от любых идеологий, тем не менее герои романа сразу попадают в атмосферу явственной несвободы. Это чувство испытывали многие герои Жюля Верна — от невольных пленников капитана Немо до таких же захваченных Робуром-завоевателем пассажиров «Альбатроса».

Музыканты чувствуют себя ущемленными.

Несмотря на обещанные гонорары, несмотря на то, что их поместили в действительно первоклассном отеле, они недовольны. Ведь из Сан-Франциско они спешили в Сан-Диего, а не в какой-то там неизвестный им Стандарт-Айленд.