Гильдебрандт-Арбенина Николаевна - «Девочка, катящая серсо...»

95

Документально восстановить хронологию событий, непосредственно предшествовавших террористическому акту утром 30 августа 1918 года и последовавших за ним, до научной публикации материалов «дела об убийстве Урицкого», на существование которого указывал еще М. А. Алданов в очерке, посвященном этому событию, вряд ли возможно. [Современный исследователь, ссылающийся на свое «знакомство со следственными делами об убийстве <…> В. Володарского, <…> М. Урицкого и о покушении на Ленина», дает следующее точное указание на объем дела Л. Каннегисера и место его хранения: «Архив КГБ СССР. Д. 196. В 11-ти томах» (Литвин А. Л. Красный и белый террор в России. 1917–1922 // Отечественная история. 1993. № 6. С. 51, 60)] Однако на основе разнообразных свидетельств, обнародованных к сегодняшнему дню, и в том числе журналистских публикаций, основанных на следственном деле Каннегисера (см.: Шенталинский В. Преступление без наказания. М., 2007. С. 93–194; а также сочинение Н. Коняева, использовавшего документы из архива ФСБ: Наш современник. 1996. № 4), можно выстроить биографическую канву последнего года его жизни в предварительном порядке.

Показания, данные Каннегисером в первый же день после ареста и переданные следствием в печать, подтверждают утверждения Алданова о «захваченности» Каннегисера Февральской революцией (см.: Алданов М. Собр. соч.: В 6 т. Т. 6. М., 1991. С. 493): «с первых же дней революции», как указывает источник, Каннегисер поступил в отряд милиции Литейного района (где он жил) и там «пробыл одну неделю» (Северная коммуна. 1918. 31 августа. № 93. С. 2). Сообщение о том, что «в июне 1917 года он поступил добровольцем в Михайловское артиллерийское училище и находился там до расформирования последнего» (там же), должно быть соотнесено — с одной стороны, с написанным 27 июня стихотворением «Смотр» и со свидетельством автора статьи о Каннегисере в журнале «Камена» (1919. Кн. 2. С. 31), знавшего его «в моменты действия — защитником революционного Петрограда против Корниловского мятежа» в конце августа 1917 года (ср. также стих. «О кровь семнадцатого года…», написанное летом 1917-го), а с другой — с деятельностью двоюродного брата Л. Каннегисера М. М. Филоненко, назначенного в июле 1917 года — одновременно с назначением Л. Г. Корнилова Верховным главнокомандующим и Б. В. Савинкова товарищем военного министра А. Ф. Керенского — комиссаром Временного правительства при Ставке. Позиция Савинкова и Филоненко, действовавших в тесном сотрудничестве и пытавшихся достигнуть компромисса между Корниловым и Керенским, изменилась после 27 августа 1917 года, когда после объявления Корнилова «мятежником» — оба они выступили на стороне Временного правительства [см. об этом: Катков Г. М. Дело Корнилова. Париж, 1987. С. 123, 129, 161; на близость и определенное влияние Филоненко и Савинкова на Каннегисера указывают Я. Б. Рабинович (Вестник РХД. 1990. № 159. С. 206), Н. Г. Блюменфельд (Столица. 1992. № 5. С. 54–55), В. И. Игнатьев (Красная книга ВЧК. М.,1990. Т. 2. С. 107)].

Тогда же, летом 1917 года, Каннегисер исполняет обязанности председателя Союза юнкеров-социалистов Петроградского военного округа [по данным Я. А. Гордина, председателем Союза был В. Б. Перельцвейг, о котором см. ниже, а Каннегисер был «товарищем председателя», то есть его заместителем (см.: Гордин Я. Поэт и хаос // Нева. 1993. № 4. С. 244)]. Я. Б. Рабинович, учившийся вместе с Каннегисером на экономическом отделении Политехнического института, упоминает и его участие в деятельности «Союза евреев-политехников» (Вестник РХД. 1990. № 159. С. 206). Круг лиц, упоминаемых мемуаристом в связи с этим «Союзом», позволяет предположить, что речь, очевидно, идет об Организации сионистской учащейся молодежи «Геховер», основанной в 1910 году в Базеле и активно функционировавшей в России. Так, названные Рабиновичем И. Я. Виленчук и А. И. Идельсон в 1917 году входили в состав центрального комитета — Мерказа — «Геховера». О дружбе Каннегисера с другим студентом-политехником — Е. Я. Шескиным, также близким к кругам российских сионистов, вспоминает его младший брат Мирон, в 1917-м — сам член «Геховера» (см.: Шескин М. Мой долгий путь в Иерусалим. Иерусалим, 1980. С. 56). Отметим также, что в Политехническом институте в годы учения Каннегисера функционировал Кружок по изучению еврейской истории и литературы (информацию о его деятельности см., например: Еврейский студент. 1915. 10 апреля. № 5. С. 35). Забегая вперед, нельзя не заметить, что совершенное Каннегисером убийство Урицкого, расцененное С. М. Дубновым как «подвиг» (см.: Книга жизни. Т. 2. С. 267), вызвало широкий отклик в петербургском еврействе (см.: Шескин М. Указ. соч. С. 57–58).

Несмотря на утверждения самого Каннегисера в том, что «активного участия в политической жизни» он «не принимал» (Северная коммуна. 1918. 31 августа. С. 2), ряд источников упоминает о его присутствии «у Зимнего дворца в день октябрьской осады» [Камена. Указ. изд. С. 31; ср. «ночь 25 октября в Зимнем дворце», отмеченную Я. Б. Рабиновичем (Вестник РХД. 1990. № 159. С. 206)] в числе юнкеров Михайловского училища, принимавших участие в охране Зимнего дворца (см.: Соболев Г. Л. Петроградский гарнизон в борьбе за победу Октября. Л., 1985. С. 231). В следственном деле Каннегисера задокументировано его задержание 24 октября 1917 года «по выходе из Зимнего дворца» и недолгий арест в Петропавловской крепости, откуда 25 октября он попал на Второй Всероссийский съезд Советов в Смольном (Шенталинский В. Преступление без наказания. С. 164–165); ср. свидетельство М. Алданова — «Ленин произвел на него, 25 октября, сильнейшее впечатление» (Алданов М. Собр. соч. Указ. изд. Т. 6. С. 493).

Начало деятельности Каннегисера в подпольном антибольшевистском движении относится, согласно большинству свидетельств, к весне 1918 года. Согласно показаниям В. И. Игнатьева, члена ЦК партии народных социалистов, данным во время процесса правых эсеров в 1922 году, «в конце марта 1918 года» к нему «явился молодой человек, представивший <…> рекомендации, оказавшийся Л. А. Каннегисером, и заявил, что обращается ко мне <…> от имени группы беспартийного, демократически настроенного офицерства с просьбой организовать для них военный и политический штаб. Группа офицерства, довольно многочисленная, поставила своей задачей бороться с большевиками; имея в каждом районе города свои комендатуры, занята установлением дальнейшей связи с воинскими частями» (пит. по: Красная книга ВЧК. М., 1990. 2-е изд. Т. 2. С. 94–95). Согласно показаниям Игнатьева, Каннегисер был комендантом Выборгского района (см.: Голинков Д. Л. Крушение антисоветского подполья в СССР. М., 1986. Кн. 2. С. 222) и, кроме того, «ведал связью» в военной организации «Союза возрождения России» (Красная книга ВЧК. Т. 2. С. 100). «Союз возрождения» был образован весной 1918 года в Москве, и в Петрограде существовал с июня 1918 года «не как самостоятельная организация, а только как междупартийный контакт на предмет взаимного обмена информациями и выработки <…> общего отношения к важнейшим вопросам текущей жизни» (из показаний В. Н. Розанова // Красная книга ВЧК. Т. 2. С. 91). Из показаний Игнатьева известно также, что Каннегисер состоял и в подпольной организации, возглавлявшейся М. Филоненко (ср.: Н. Н<елидов> Белые террористы // Голос минувшего на чужой стороне. 1926. № 1 [XIV]. С. 147). Возможно, организация Филоненко, именовавшаяся «Союз спасения Родины и революции», принимала участие в деятельности «Союза возрождения», во всяком случае, Каннегисер склонен был разделять его общую платформу — «непризнание Брестского мира» и «возрождение русской государственности путем созыва Учредительного собрания» (Красная книга ВЧК. Т. 2. С. 91); «Брест-Литовский мир» Алданов упоминает в числе событий, «переменивших мысли Каннегисера» (Собр. соч. Т. 6. С. 496). Ранее, согласно приложенному к делу Каннегисера документу, он был делегирован «трудовой народно-социалистической партией, выставившей по гор. Петрограду список кандидатов за № 1 в 67 участковую комиссию по выборам в Учредительное собрание» (Шенталинский В. Преступление без наказания. С. 167). Из действий, совершенных Каннегисером в рамках подпольной деятельности, Игнатьев называет поездку в Вологду с целью «передачи связи с командным составом» двух полков, передислоцированных из Петрограда в Вологду летом 1918 года (Красная книга ВЧК. Т. 2. С. 113).