Елизавета Федоровна - Дмитрий Борисович Гришин
Елизавета Федоровна посетила скит на Секирной горе, молилась в кладбищенской церкви, совершила лодочную прогулку по каналам и озерам, причем один из каналов, получивших ее имя, сама торжественно открыла. Так незаметно пролетело пять дней. Настала пора возвращаться: «После вечерней службы мы поужинали, для нас был отслужен последний большой молебен, и мы отправились в путь. Долгое время можно было видеть живописный монастырь, его святых работников, стоявших на пристани, и паломников, пришедших нас проводить… После трех я поднялась на палубу и видела восход солнца – дивное, красное, оно встало над морем непревзойденного жемчужного цвета. Все спали, была полная тишина…»
Еще одним «тихим» и созерцательным паломничеством Елизаветы Федоровны была ее поездка в Оптину пустынь, состоявшаяся в конце мая 1914 года. Там, помимо молитв, Великая княгиня имела беседы со старцами, отцами Нектарием, Феодосием и Анатолием. «Старец о[тец] Анатолий, – сообщал журнал «Русский паломник», – по своему духовному устроению редкий человек. Всегда бодрый, неутомимый, обладающий несомненным даром благодати Божией, он является чудным светильником и мудрым советником для страждущих людей. Чувствуется, что он весь объят пламенем живой горячей веры в Бога. Народ любит его очень. Едут к нему со всех концов России. И он всех принимает с утра до поздней ночи, всех утешает, наставляет, ободряет». У старца Анатолия Великая княгиня исповедалась. Она всегда выделяла таких людей, тянулась к ним, ища у них совета и поддержки. К таковым относился и отец Гавриил (Зырянов), бывший послушник Оптиной пустыни, затем схиархимандрит Седмиезерной Богородичной пустыни под Казанью, где с ним и познакомилась Елизавета Федоровна, а позднее старец Спасо-Елеазаровой Великопустынской обители возле Пскова. Великая княгиня любила бывать в этом месте. «Я немного отдыхаю в маленьком монастыре в лесу около Пскова, – писала она брату в 1911 году, – там, где проживает дорогой старец Гавриил – об этом я рассказывала тебе перед моей поездкой в монастыри Новгорода и Пскова. Какое это сокровище, как это прекрасно!» На строительство небольшой церкви в той Пустыни Елизавета Федоровна пожертвовала деньги, прислав и необходимую утварь, а отец Гавриил не раз посещал Марфо-Мариинскую обитель, ведя беседы с настоятельницей и сестрами.
Молитвы и труды, духовное возрастание и действенное милосердие – путь оставался неизменным. В мае 1916 года Москва отмечала четвертьвековой юбилей пребывания Великой княгини в Первопрестольной. Вспоминались ее достижения, ее заслуги. «Множество местных учреждений и обществ, – говорилось в Высочайшем рескрипте на имя Елизаветы Федоровны, – поставивших себе задачею просветительные цели, охрану детства, поддержку неимущих, уход за больными и оказание им врачебной помощи, а также нравственное возрождение впавших в пороки, воспользовались неутомимою Вашею помощью и любвеобильным участием в их человеколюбивых заботах. Немалое число их возникло по Вашему почину и украшено Вашим именем. Наряду с сим горячий отклик и сердечные попечения с Вашей стороны встречают в Москве общественные начинания, направленные к борьбе с народными бедствиями, вызванными прежними неурожаями или иными обстоятельствами, как в последнюю кампанию на Дальнем Востоке, так и нынешнюю великою войною. Тысячи бедняков и раненых благословляют Ваше имя… Мне приятно приветствовать в лице Вашего Императорского Высочества просвещенную покровительницу и ревностную поборницу благотворения. НИКОЛАЙ».
Месяцем раньше в Марфо-Мариинской обители отпраздновали 25-летие перехода Елизаветы Федоровны в православие. В день юбилея, размышляя о пройденном и пережитом, она призналась императору в своих ощущениях: «Все сливается в глубочайшей благодарности Богу, нашей Церкви и тем благородным примерам, которые я могла видеть в истинно православных людях. И я чувствую себя настолько ничтожной и недостойной безграничной любви Божией и той любви, которая меня окружала в России, – даже минуты скорби были освещены таким утешением свыше, а мелкие недоразумения, естественные для людей, с такой любовью сглаживались, что я могу сказать одно: “Слава Богу за всё, за всё”».
* * *
В итальянском городе Бари Елизавета никогда не была. Мечтала, надеялась посетить, но так и не успела. Зато прекрасно знала о долгом стремлении России облегчить своим паломникам возможность поклонения мощам так почитаемого на Руси святителя Николая, которые с 1087 года покоились в «Барграде». Знала и стремилась помочь.
История началась еще в середине XIX века, когда Российская империя приобрела участок в Мирах Ликийских в Турции, где в свое время служил святитель Николай, и развалины Сионской базилики, где первоначально он был похоронен. Начался всероссийский сбор средств на восстановление святыни, но в итоге турецкие власти добились отчуждения участка и проект пришлось закрыть. Собранные деньги поступили в распоряжение Императорского Православного Палестинского общества (ИППО), возглавляемого Великим князем Сергеем Александровичем, который поддержал идею направить их на строительство странноприимного дома в Бари. Однако по независящим от ИППО причинам сделать этого не удалось, и постепенно члены организации пришли к мнению о безнадежности такого плана.
Ситуация изменилась, когда Палестинское общество возглавила Елизавета Федоровна. Продолжить то, что начинал и над чем многие годы работал ее муж, она считала своим долгом. Кстати, заметим, что в данном вопросе Великая княгиня руководствовалась четким пониманием собственных сил, возможностей и познаний. Когда Иван Цветаев предложил ей руководство Комитетом по устройству Музея изящных искусств (пост, ранее также занимавшийся Сергеем Александровичем), Елизавета Федоровна отказалась. И хотя в дальнейшем помогала музею, возглавлять его создание считала для себя невозможным. ИППО – совсем другое дело. Здесь удачно совпадали ее чувства, стремления и перенятый от мужа опыт. Здесь ощущалось что-то близкое выбранному пути. 14 февраля 1905 года Елизавета Федоровна стала вторым председателем Палестинского общества.
Спустя два года ИППО отмечало свое 25-летие. На торжествах, прошедших в Петергофе и в Сергиевском дворце Петербурга, не без гордости отмечалось: «Ныне, обладая в Палестине владениями ценностью почти в два миллиона рублей, Православное Палестинское общество имеет 8 подворий, где находят приют до 10 тысяч паломников, больницу, шесть лечебниц для приходящих больных и 101 учебное заведение с 10 400 учащихся; за 25 лет им выпущено в свет 347 изданий по палестиноведению». Конечно, имелись и проблемы, в том числе финансовые. С большим трудом Елизавете Федоровне удалось избежать закрытия некоторых школ общества в Сирии, а заодно освободить его от ежегодных выплат на содержание Русской духовной миссии в Иерусалиме.
В тесном сотрудничестве с такими деятелями ИППО, как
