Писательская рота - Сергей Егорович Михеенков
Вскоре возвратился в Казань и возглавил отдел литературы и искусства республиканской газеты «Коммунист» на татарском языке.
Всё это время поддерживал дружеские отношения с поэтами Михаилом Светловым, Александром Безыменским, Александром Жаровым. Дружба завязалась ещё в Москве, во время учёбы.
В 1934 году вышли сразу две книги Мусы Джалиля — «Стихи и поэмы» и «Орденоносные миллионы».
С 1939 года — ответственный секретарь Союза писателей республики. Одновременно работал завлитом в Татарском оперном театре.
Война есть война, она разрушила все планы. Круто изменила она и жизнь поэта.
22 июня, как пишут биографы Мусы Джалиля, он с семьёй поехал за город на дачу, чтобы провести там выходные дни. Когда стояли на платформе в ожидании загородного поезда, по репродуктору сообщили о начале войны.
По воспоминаниям друзей, в те дни в разговоре поэт вдруг сказал им: «После войны кого-то из нас уже не будет…»
В военкомате, куда Муса Джалиль пришёл в первые же дни войны, ему сперва отказали. Повестка пришла в июле, тринадцатого числа. Его зачислили в артиллерийский полк, который в те дни формировался под Казанью. Но потом направили в Мензелинск, на курсы политруков. В местных хрониках читаем: «Когда командованию стало известно, что Муса Джилиль — известный поэт, депутат городского совета, бывший председатель Союза писателей, его хотели демобилизовать, отправить в тыл. Но он решительно ответил: “Вы поймите меня, ведь я поэт! Я не могу сидеть в тылу и оттуда звать людей защищать Родину. Я обязан быть на фронте, среди бойцов и вместе сними бить фашистскую нечисть”».
Шестимесячные курсы остались позади, поэт получил звание старшего политрука и был направлен на фронт в район Ленинграда в распоряжение штаба 2-й ударной армии. Армия действовала на любанском направлении. Работал литсотрудником в редакции армейской газеты «Отвага».
В это время появилось несколько стихотворений, и среди них «Слеза»:
Покидая город в тихий час,
Долго я глядел в твои глаза.
Помню, как из этих чёрных глаз
Покатилась светлая слеза.
И любви и ненависти в ней
Был неиссякаемый родник.
Но к щеке зардевшейся твоей
Я губами жаркими приник.
Я приник к святому роднику,
Чтобы грусть слезы твоей испить
И за всё жестокому врагу
Полной мерой гнева отомстить.
И отныне светлая слеза
Стала для врага страшнее гроз.
Чтобы никогда твои глаза
Больше не туманились от слёз.
На Северную столицу наступала мощная немецкая группировка группы армий «Север» — танковые, моторизованные и пехотные дивизии. С севера Ленинград и окрестности блокировали финские войска. Войска Ленинградского и Волховского фронтов проводили операцию за операцией с целью разорвать кольцо блокады. Немецкие и финские войска пытались задушить, истребить голодом непокорных ленинградцев и открыть путь на Вологду, Архангельск, Кострому и дальше к Уралу.
7 января 1942 года началась Любанская наступательная операция Волховского и Ленинградского фронтов. Цель операции — прорыв блокады с юга, в районе железнодорожной станции Любань. Главной пробивной силой Волховского фронта в те дни была 2-я ударная армия генерал-лейтенанта Н. К. Клыкова. Дивизии первого эшелона прорвали немецкую оборону, продвинулись глубоко вперёд, но вскоре были отсечены фланговыми ударами под основание прорыва и окружены в районе станции Мясной Бор в сорока шести километрах от Великого Новгорода. Эти места стали Долиной Смерти для многих тысяч бойцов и командиров 2-й ударной армии. К тому моменту раненого генерала Н. К. Клыкова на посту командующего заменил генерал А. А. Власов. Трудно сражаться, когда армия находится в окружении, когда нет подвоза, нет продуктов, медикаментов, когда обозы переполнены ранеными и больными, а помочь им нечем.
В 1996 году в Казани были опубликованы мемуары политрука В. А. Кузнецова, бывшего ответственного секретаря газеты «Отвага». В мемуарах (военных дневниках) и в интервью Виктор Александрович рассказал о своём фронтовом друге старшем политруке Мусе Джалиле:
«19 апреля. “Наши части теряют свою ударность… Но как же тяжело оставлять мысль о наступлении. Мы были так близки к цели. Остался ещё один стремительный бросок вперёд на крупный узел сопротивления немцев, и выстрелы наших орудий, пулемётов, винтовок сольются в единый победный хор с героическими залпами бойцов города Ленина. В нашей воле, в наших силах ускорить соединение с героями-ленинградцами”. Так писала наша армейская газета несколько дней назад. И это не были простые слова. Артиллеристы подполковника М. Б. Фридланда (18-й артполк РГК) уже обстреливали Любань из своих восьмитонных 152-мм гаубиц. Наши разведчики разглядывали в стереотрубу окраины Любани. До нас доносились звуки артиллерийской стрельбы федюнинцев, атакующих Любань с северо-востока, увы, тоже безуспешно[28]…
После падения Красной Горки наша редакция, оказавшись в с. Озерье слишком близко к передовой, вернулась на прежнее место в район Огорели».
«19 апреля 1942 года. (Совещание в политотделе армии, на котором выступал только что прибывший новый командующий генерал А. А. Власов. На совещании присутствовала и редакция газеты “Отвага”). Удивляла его осведомлённость. Он всё хорошо знал. Дислокация не только армий, но и дивизий ему хорошо известна. Знает на память множество имён командиров и т. д. Было сказано ещё немало прекрасных слов: “Командир должен быть отцом родным для бойцов… Человека любить надо… Мы должны помочь Ленинграду” и т. п. А в конце опять о Сталине: “Надо учиться у товарища Сталина спокойствию и выдержке даже в самые тяжёлые времена”».
Через несколько месяцев этот «отец родной» бросил армию, солдат на произвол судьбы и сдался немцам, выложил им на первом же допросе всю дислокацию своих войск и войск соседей.
Из дневника политрука В. А. Кузнецова:
«На днях Перельмуттер и Муса Джалиль присутствовали на допросе пленных. Лазарь Борисович, знающий немецкий, спросил пленного лётчика, каких классиков немецкой литературы тот больше всего любит. Словно не поняв вопроса, лётчик недоумённо пожал плечами. “Гёте? Гейне? Шиллер?” — подсказывает Джалиль. Пустое дело! Взгляд гитлеровца совершенно равнодушен. Лётчик только что переброшен на Волховский фронт из Франции и знает только одно: убивать. Некоторые из пленных также новички на нашем фронте, прибыли сюда из Европы и составляют весенние резервы Гитлера.
Муса Джалиль, словно огорчившийся за духовное убожество гитлеровцев, написал злую сатиру, которую мы даём в сегодняшнем номере. Стихи так и названы — “Весенние резервы Гитлера”. Вот несколько строк из них:
Не резервы это — мразь.
Мокрый снег, отбросы, грязь.
Ведь весной всё утекает,
Что земле дышать мешает…
Это, конечно, не высокая поэзия. Но газетный формат требует именно таких строк — фельетонных (когда дело касается врага), прямолинейных, простых, как удар штыка. В окопах это читали с удовольствием, и это вдохновляло бойцов.
8 июля. По дороге к Мясному Бору миновали могилу Всеволода Багрицкого[29].
