Марк Твен - Автобиография

В своей молодости, да и в середине жизни, я имел привычку то и дело досаждать себе всякими самореформированиями. И у меня ни разу не было случая пожалеть об этих отступлениях от нормы, ибо вне зависимости от того, было ли это поражение себя в правах долгим или коротким, удовольствие, которое я извлекал из греха, когда вновь к нему возвращался, всегда вознаграждало меня сторицей. Однако я уверен, что написал об этих экспериментах в книге под названием «По экватору». Проверю чуть позже. А тем временем оставлю этот предмет и вернусь к зарисовкам Сюзи обо мне.

«После того как папа какое-то время был лоцманом на Миссисипи, дядя Орион Клеменс, его брат, был назначен госсекретарем штата Невада, и папа поехал с ним в Неваду поработать его секретарем. Потом он заинтересовался рудниками в Калифорнии, потом работал газетным репортером и писал для нескольких газет. Потом его послали на Сандвичевы острова. После этого он вернулся в Америку, и его друзья предложили ему выступать с лекциями, и он выступал. Затем он поехал за границу на пароходе “Квакер-Сити”, и на борту этого корабля познакомился с дядей Чарли (М.Ч. Дж. Лэнгдоном, из Эльмиры, штат Нью-Йорк). Вскоре папа и дядя Чарлз подружились, и когда они вернулись из своего путешествия, дедушка Лэнгдон, отец дяди Чарлза, велел дяде Чарлзу пригласить мистера Клеменса к ним на обед в отель Святого Николаса в Нью-Йорке. Папа принял приглашение и там впервые встретился с мамой (Оливией Луизой Лэнгдон). Но они больше не встречались до следующего августа, потому что папа уехал в Калифорнию и там написал “Простаки за границей”».

Я отмечу здесь, что Сюзи не вполне точна в том, что касается следующей встречи. Первая встреча состоялась 27 декабря 1867 года, а следующая – в доме миссис Бери, пятью днями позже. Мисс Лэнгдон отправилась туда помочь миссис Бери принять гостей из Нью-Йорка. Я пошел туда в десять утра нанести новогодний визит. В моем списке было тридцать четыре визита, и этот был первый. Я продолжал его в течение тринадцати часов и отложил следующие тридцать три до следующего года.

«Мама была дочерью мистера Джервиса Лэнгдона (не знаю, было у дедушки среднее имя или нет) и миссис Оливии Льюис Лэнгдон из Эльмиры, штат Нью-Йорк. У нее был один брат и одна сестра, дядя Чарли (Чарлз Дж. Лэнгдон) и тетя Сюзи (Сьюзен Лэнгдон Крейн). Мама любила дедушку больше всех на свете. Он был ее идолом, а она – его, я думаю. Мамина любовь к дедушке, должно быть, сильно напоминала мою любовь к маме. Дедушка был выдающимся и добрым человеком, и мы все думаем о нем с уважением и любовью. Мама в молодости была инвалидом и была вынуждена надолго оставить учебу».

Она стала инвалидом в шестнадцать лет вследствие частичного паралича, вызванного падением на лед, и уже никогда, до конца дней, не была крепкой. После того падения она пролежала в постели два года и не могла лежать иначе как на спине. В Эльмиру тогда, один за другим, привозились все крупные доктора, но утешительного результата не было. В те дни оба света были хорошо знакомы с именем доктора Ньютона, человека, который и в Старом, и в Новом Свете считался шарлатаном. Он перемещался по миру с помпой, с пышностью, как чудо, как передвижной цирк. О его прибытии за несколько недель возвещали расклеиваемые по стенам огромные цветные афиши с его устрашающим портретом.

Однажды родственник Лэнгдонов, Эндрю Лэнгдон, пришел к ним и сказал: «Вы испробовали все остальное, теперь попытайте счастья с доктором Ньютоном, знахарем. Он в деловой части города, пользует состоятельных по военным ценам, а бедняков бесплатно. Я сам видел, как он поводил руками над головой Джейка Брауна, отобрал у него костыли и послал его заниматься своими делами как новенького. Я видел, как он делал нечто похожее с какими-то другими калеками. Те могли быть и не настоящими, а нанятыми в рекламных целях. Но Джек подлинный. Пошлите за Ньютоном».

Ньютон явился и нашел молодую девушку лежащей на спине. Над ней была подвешена спускающаяся с потолка система блоков и канатов. Это устройство находилось там долгое время, но не использовалось. Оно было установлено в надежде, что посредством движения блоков девушку время от времени можно будет поднимать до сидячего положения, для отдыха. Но затея не удалась. Всякая попытка ее поднять приводила к морской болезни и изнеможению, и от этих попыток пришлось отказаться. Ньютон проделал какие-то пассы возле ее головы, затем положил ей руку на верхнюю часть спины и сказал: «А сейчас мы постараемся сесть, дитя мое».

Домашние были встревожены и попытались его остановить, но на него это не произвело впечатления и он ее поднял. Она сидела несколько минут, без тошноты или дискомфорта. Затем Ньютон сказал, что этого пока довольно, он придет снова на следующее утро, что и сделал. Он произвел несколько пассов руками и сказал: «А теперь мы пройдем несколько шагов, дитя мое». Он извлек ее из постели и поддерживал, пока она делала несколько шагов, а затем сказал: «Я достиг предела своего искусства. Она не излечилась. Нет вероятности, что она когда-нибудь излечится. Она никогда не сможет ходить далеко, но после небольшой ежедневной практики сможет проходить одну-две сотни ярдов и может рассчитывать на эту способность до конца жизни».

Его такса составляла полторы тысячи долларов, но он вполне стоил сотни тысяч. Ибо с того дня, когда ей было восемнадцать, и до пятидесяти шести она всегда могла проходить пару сотен ярдов, не останавливаясь, чтобы отдохнуть, и несколько раз я видел, как она проходила четверть мили без серьезного утомления.

Ньютона гоняли в Дублине, Лондоне и других местах. Его довольно часто окружали разгневанные толпы в Европе и Америке, но среди них никогда не было благодарных Лэнгдонов и Клеменсов. Я встретил Ньютона однажды, по прошествии лет, и спросил, в чем его секрет. Он ответил, что не знает, но думает, что, возможно, какая-то тонкая форма электричества течет из его тела и производит исцеления.

Среда, 14 февраля 1906 года

Об инциденте, который продлил пребывание мистера Клеменса в гостях у Лэнгдонов

«Вскоре папа вернулся на Восток, и они с мамой поженились».

Звучит так, будто все это происходило легко, быстро и беспрепятственно, но не так оно было на самом деле. Это происходило отнюдь не так гладко и спокойно. Было много ухаживаний. Было три или четыре предложения о браке и столько же отказов. Я мотался по стране с лекциями, но ухитрялся то и дело наезжать в Эльмиру и возобновлять осаду. Однажды я ухитрился получить приглашение от Чарлза Лэнгдона приехать и погостить недельку. Это была приятная неделя, но и она подошла к концу. Я не мог изобрести никакого способа продлить приглашение. Ни один из планов, какие я мог измыслить, похоже, не годился для того, чтобы это приглашение выманить. Придумываемые мной схемы не обманывали даже меня, а когда человек не может обмануть самого себя, у него нет шансов обмануть других людей. Но наконец помощь и везение подоспели, причем с самой неожиданной стороны. Это был один из тех случаев – столь частых в прошлые века и столь редких в наши дни, – в которых чувствуется рука Провидения.