Фёдор Полынин - Боевые маршруты

Но как бы ни рассуждали, а надо было переезжать. Генералу Дмитриеву вместе с начальником штаба, работниками оперативного отдела и тыла я поручил разработать график перебазирования и согласовать его с руководителями железной дороги. Для переброски нашего огромного хозяйства потребовалось 32 железнодорожных эшелона.

- Я намерен пригласить начальников политотделов и заместителей командиров по политчасти, - сказал мне Выволокин. - Надо поговорить с ними об особенностях нового района базирования, о взаимоотношении с местным населением. Обстановка там очень неблагоприятная. Вооруженные банды украинских националистов не только терроризируют местное население, но и устраивают нападения на наших бойцов. Об этом меня предупредил начальник особого отдела Понедельников.

Не считаться с местными обстоятельствами, конечно, было нельзя. И первое, что требовалось сделать, - это напомнить личному составу о высокой бдительности. Выволокин решил правильно. Совещание и та политическая работа, которая последует за ним, помогут нам избавиться от многих неприятностей. К тому же время для этого у нас сейчас есть, а на новом месте его может и не оказаться.

Я в свою очередь дал указания начальникам штаба и тыла - обеспечить в пути надежную охрану эшелонов, а на. новом месте - складов, баз и мест расположения личного состава.

В Коростень вылетела передовая команда из 18 офицеров, возглавляемая генералом Дмитриевым. В ее обязанность входило - отыскать аэподромы и определить их пригодность, организовать встречу летных экипажей и железнодорожных эшелонов. Другой группе под командованием полковника Устюжанина поручили найти место для командного пункта армии и оборудовать его.

Через несколько дней Дмитриев телеграфировал: из 40 аэродромов для базирования пригодны только 6.

Пришлось срочно посылать людей готовить новые взлетно-посадочные площадки. Без них мы воевать не могли.

На второй день после получения телеграммы позвонил командующий ВВС и предложил как можно быстрее прибыть в Москву. Я понимал, чем это вызвано, сел в самолет и через час приземлился на подмосковном аэродроме.

Облик столицы по сравнению с осенью 1941 года резко изменился. Если тогда ее улицы перегораживали ежи и надолбы, а в небе парили аэростаты, то теперь ничего этого уже не было. В скверах резвились дети, по асфальту разгуливали голуби, на лицах прохожих светилась радость: Красная Армия безостановочно гнала врага на запад. Теперь уже никто не сомневался в том, что скоро вся советская земля будет очищена от оккупантов.

- Заранее предупреждаю, -сказал генерал А. А. Новиков, - направление, на котором предстоит действовать вашей воздушной армии, очень нелегкое. Но вам к трудностям не привыкать. Брянский и Северо-Западный фронты тоже не назовешь медом.

- Леса и болота мне уже во сне снятся, - ответил я командующему ВВС.

- Ничего. Скоро и на твердую землю встанете, -пошутил он.

Командующий ВВС сообщил, что пункт, где должен расположиться штаб воздушной армии, прикрывают два истребительных авиационных полка ПВО.

- Этого, конечно, мало, - тут же заметил он. - Придется организовать дополнительное прикрытие своими силами. Особое внимание уделите охране железной дороги. Она там единственная, и гитлеровцы, разумеется, возьмут ее на прицел. Да, вот еще что, - вспомнил Новиков. - В районе Сарн установлены радиолокаторы "Редут". Они вам помогут обнаруживать авиацию противника заблаговременно.

Об этой технической новинке я уже слышал, но видеть ее пока не довелось.

В конце беседы Новиков спросил:

- На чем сюда добирались?

- На "Аэрокобре".

- Не годится, - заявил он. - Сейчас же позвоню полковнику Грачеву и дам указание выделить транспортный самолет.

Мне оставалось только поблагодарить его за заботу. При выходе из штаба встречаю вдруг генерала Семенова.

- Вы разве не улетели?

- Как видите, - смущенно отвечает он. - Дел столько, что хоть на неделю оставайся.

- Закругляйтесь, - говорю ему. - Сегодня полетим вместе. Там дела важнее. Надо принимать эшелоны.

- А можно взять с собой новый мотор для вашей машины? Еле выпросил.

- Берите, места хватит.

Не задерживаясь, направляемся на аэродром. Лететь было далеко, а уже наступал вечер. Встречает нас командир дивизии В. Г. Грачев.

- Батюшки! - обрадованно воскликнул он. - Какими судьбами?

- Судьбы у нас одни, - отвечаю, - фронтовые.

В. Г. Грачева я знал еще по Военно-воздушной академии и не менее, чем он, обрадовался случайной встрече.

О многом поговорили.

- Как экипаж, надежный? - между прочим спросил я.

- Что за вопрос? - развел руками Грачев. - Плохих не держим. Дивизия-то столичная.

День прошел в хлопотах, и я не успел покушать. Но даже чаю попить было уже некогда.

Командир экипажа, бойкий грузин, отдал рапорт и пропустил нас вперед. Потом поднялся в самолет сам и быстро прошагал к пилотской кабине. Взревели моторы. После короткого разбега машина поднялась в воздух.

До Брянска полет протекал спокойно. Потом появились облака, которые становились все гуще. Пришлось снизиться. Приднепровье встретило нас туманом, сначала разреженным, потом сплошным. Ничего не поделаешь: март, весна.

Зашел в кабину и спросил, есть ли связь с Киевом.

Растерянно моргая глазами, летчик ответил:

- Нет.

- А с кем связаны?

- Ни с кем... Я не выдержал:

- Да как же вы могли без связи подняться в воздух? А в облаках летаете?

Понурив голову, летчик молчал.

"Ну и ну", - горестно подумал я. И невольно вспомнились слова Грачева: "Плохих не держим". Дело принимало опасный оборот. На бреющем полете, без всякой видимости, мы могли врезаться в любое препятствие. Я занимаю правое пилотское сиденье и приказываю:

- Набирайте высоту.

Летчик послушно потянул штурвал на себя, и стрелка высотомера начала медленно отсчитывать деления.

- Какие есть запасные аэродромы по маршруту? - спрашиваю у штурмана.

- Не знаю, - растерянно отвечает он. - Нам не указали.

"Ну и орлы, - подумалось о незадачливом экипаже. - С такими в два счета можно сыграть в ящик".

До войны, как известно читателю, я служил в Киевском особом военном округе и хорошо знал расположение его аэродромов. Понимая, что продолжать полет прежним курсом и в густом тумане стало уже рискованным, я отстранил командира экипажа от управления и взял штурвал в свои руки. Разворачиваю самолет на 180 градусов, снижаюсь до бреющего и сквозь разрывы облаков вижу до боли знакомые, аккуратно разложенные кубики домов. Да это же Чернигов! Выход на его аэродром особого труда не составляет.

Однако все оказалось иначе: аэродром был залит водой, два "бостона" торчали хвостами кверху. Они, видимо, садились на раскисший грунт и скапотировали.