Николай Гумилев - Где небом кончилась земля : Биография. Стихи. Воспоминания
III
Чайки манят нас в Порт-Санд,Ветер зной из пустыни донес.Остается направо Крит,А налево милый Родос.Вот широкий Лессепсов мол.Ослепительные дома.Гул, как будто от роя пчел,И на пристани кутерьма.Дело важное здесь нам есть —Без него был бы день наш пуст —На террасе отеля сестьИ спросить печеных лангуст.Ничего нет в мире вкуснейРозоватого их хвоста,Если соком рейнских полейПряность легкая полита.Теплый вечер. Смолкает гам,И дома в прозрачной тени.По утихнувшим площадямМы с тобой проходим одни.Я рассказываю тебе,Овладев рукою твоей,О чудесной, как сон, судьбе,О твоей судьбе и моей.Вспоминаю, что в прошлом былМесяц черный, как черный ад,Мы расстались, и я манилЛишь стихами тебя назад.Только вспомнишь – и нет вокругТонких пальм, и фонтан не бьет,Чтобы ехать дальше на юг.Нас не ждет большой пароход.Петербургская злая ночь;Я один, и перо в руке,И никто не может помочьБезысходной моей тоске.Со стихами грустят листы,Может быть, ты их не прочтешь…Ах, зачем поверила тыВ человечью скучную ложь?Я люблю, бессмертно люблюВсе, что пело в твоих словах,И скорблю, смертельно скорблюО твоих губах-лепестках.Яд любви и позор мечты!Обессилен, не знаю я —Что же сон? Жестокая тыИли нежная и моя?
Приглашение в путешествие
Уедем, бросим край докучныйИ каменные города,Где Вам и холодно, и скучно,И даже страшно иногда.Нежней цветы и звёзды ярчеВ стране, где светит Южный Крест,В стране, богатой, словно ларчикДля очарованных невест.Мы дом построим выше ели,Мы камнем выложим углыИ красным деревом – панели,А палисандровым – полы.И средь разбросанных тропинокВ огромном розовом садуМерцанье будет пестрых спинокЖуков, похожих на звезду.Уедем! Разве Вам не надоВ тот час, как Солнце поднялось,Услышать страшные баллады,Рассказы абиссинских роз:О древних сказочных царицах,О львах в короне из цветов,О черных ангелах, о птицах,Что гнезда вьют средь облаков.Найдем мы старого араба,Читающего нараспевСтих про Рустэма и ЗорабаИли про занзибарских дев.Когда же нам наскучат сказки,Двенадцать стройных негритятЗакружатся пред нами в пляскеИ отдохнуть не захотят.И будут приезжать к нам гости,Когда весной пойдут дожди,В уборах из слоновой костиВеликолепные вожди.В горах, где весело, где ветрыКричат, рубить я стану лес —Смолою пахнущие кедры,Платан, встающий до небес.Я буду изменять движеньеРек, льющихся по крутизне,Указывая им служенье,Угодное отныне мне.А Вы – Вы будете с цветами,И я Вам подарю газельС такими нежными глазами,Что кажется – поет свирель;Иль птицу райскую, что крашеИ огненных зарниц, и роз,Порхать над темно-русой ВашейЧудесной шапочкой волос.Когда же смерть, грустя немного,Скользя по роковой меже,Войдет и станет у порога, —Мы скажем смерти: «Как, уже?»И, не тоскуя, не мечтая,Пойдем в высокий Божий Рай,С улыбкой ясной узнаваяПовсюду нам знакомый край.
* * *
Я сам над собой насмеялсяИ сам я себя обманул,Когда мог подумать, что в миреЕсть что-нибудь кроме тебя.
Лишь белая, в белой одежде,Как в пеплуме древних богинь,Ты держишь хрустальную сферуВ прозрачных и тонких перстах.
А все океаны, все горы,Архангелы, люди, цветы —Они в хрустале отразилисьПрозрачных девических глаз.
Как странно подумать, что в миреЕсть что-нибудь кроме тебя,Что сам я не только ночная,Бессонная песнь о тебе,
Но свет у тебя за плечами,Такой ослепительный свет,Там длинные пламени реют,Как два золотые крыла.
К***
Если встретишь меня, не узнаешь.Назовут – едва ли припомнишь.Только раз говорил я с тобою,Только раз целовал твои руки.
Но, клянусь, – ты будешь моею,Даже если ты любишь другого,Даже если долгие годыНе удастся тебя мне встретить.
Я клянусь тебе белым храмом,Что мы вместе видели на рассвете,В этом храме венчал нас незримоСерафим с пылающим взором.
Я клянусь тебе теми снами,Что я вижу теперь каждой ночью,И моей великой тоскоюО тебе в великой пустыне, —
В той пустыне, где горы вставали,Как твои молодые груди,И закаты в небе пылали,Как твои кровавые губы.
* * *
С тобой мы связаны одною цепью,Но я доволен и пою.Я небывалому великолепьюЖивую душу отдаю.А ты поглядываешь исподлобьяНа солнце, на меня, на всех.Для девичьего твоего незлобьяВселенная – пустой орех.И всё-то споришь ты, и взоры строги,И неудачней с каждым днемЗамысловатые твои предлоги,Чтобы не быть со мной вдвоем.
* * *
Ветла чернела. На вершинеГрачи топорщились слегка,В долине неба синей-синейПаслись, как овцы, облака.И ты с покорностью во взореСказала: «Влюблена я в Вас».Кругом трава была, как море,Послеполуденный был час.Я целовал пыланья лета —Тень трав на розовых щеках,Благоуханный праздник светаНа бронзовых твоих кудрях.И ты казалась мне желанной,Как небывалая страна,Какой-то край обетованныйВосторгов, песен и вина.
* * *
Нет тебя тревожней и капризней,Но тебе я предался давно,Оттого, что много, много жизнейТы умеешь волей слить в одно.
И сегодня небо было серо,День прошел в томительном бреду,За окном, на мокром дерне сквера,Дети не играли в чехарду.
Ты смотрела старые гравюры,Подпирая голову рукой,И смешно-нелепые фигурыПроходили скучной чередой.
Посмотри, мой милый, видишь – птица,Вот и всадник, конь его так быстр,Но как странно хмурится и злитсяЭтот сановитый бургомистр.
А потом читала мне про принца:Был он нежен, набожен и чист,И рукав мой кончиком мизинцаТрогала, повертывая лист.
Но когда дневные смолкли звукиИ взошла над городом Луна,Ты внезапно заломила руки,Стала так мучительно бледна.
Пред тобой смущенно и несмелоЯ молчал, мечтая об одном:Чтобы скрипка ласковая спелаИ тебе о Рае золотом.
* * *
Пролетела стрелаГолубого Эрота,И любовь умерла,И настала дремота.
В сердце легкая дрожьЗолотого похмелья,Золотого, как рожь,Как ее ожерелье.
Снова лес и поляМне открылись, как в детстве,И запутался яВ этом милом наследстве.
Легкий шорох шагов,И на белой тропинкеГрузных майских жуковИзумрудные спинки.
Но в душе у меняЗатаилась тревога,Вот прольется, звеня,Зов весеннего рога.
Зорко смотрит Эрот,Он не бросил колчана.И пылающий ротБагровеет, как рана.
* * *
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});