Михаил Филиппов - Михаил Скобелев. Его жизнь, военная, административная и общественная деятельность

Скобелев немедленно составил план действий и послал 19 августа князю Имеретинскому подробную записку, начинающуюся словами: “Задача: взять город Ловчу с возможно меньшими потерями”. Далее следует план, в котором замечателен следующий пункт, содержащий перечисление начал, которыми сам Скобелев постоянно руководствовался:

“Основные принципы: 1) Тщательное знакомство с местностью и расположением противника. 2) Обширная артиллерийская подготовка с дальних и близких позиций. 3) Постепенность атаки. 4) Содействие фортификации. 5) Сильные резервы и экономное их расходование” и т.д.

Ночью 19 августа князь Имеретинский предписал Скобелеву выдвинуться к Ловче и занять позицию у фонтанов, в шести верстах от Ловчи. Князь считал невозможным атаковать раньше 22 августа. Скобелев просил сделать это днем раньше, ручаясь за успех атаки, так как отлично знал силы противника. Князь не согласился.

Когда наконец отряду Скобелева было предписано двинуться, радость его была, по словам Куропаткина, велика. Бездействие на какринской позиции утомило хуже похода. Особенно рвались в бой офицеры Казанского полка и кавказцы.

Расположение высот, окружающих Ловчу, весьма благоприятно ее укреплению. Из Ловчи турки могли бы сделать новую Плевну, но позиция совершенно не соответствовала силам, ее занимавшим, всего до 8 тысяч человек. Другой недостаток турецкой позиции в том, что против нее, на правом берегу Осмы, лежали командующие высоты. Взятие этих высот, разумеется, было первою заботою Скобелева.

Сделав восемь верст, авангард Скобелева не встретил неприятеля и дошел до фонтанов, где остановился, поджидая главные силы. Две из высот, которые следовало атаковать, оказались занятыми неприятельскими постами. Оттуда раздались выстрелы. Чтобы убедиться, занята ли третья гора, впоследствии названная Счастливой, Скобелев вызвал охотников из кавказских горцев. Там оказалась лишь слабая кавалерийская цепь; высота эта была тотчас захвачена казанцами. Затем удалось овладеть и другими высотами, где стали размещать артиллерию.

Сам бой под Ловчей разделялся на два периода. Первый состоял из артиллерийской подготовки. Хотя наша артиллерия численностью превосходила турецкую, последняя производила сильное впечатление своей дальнобойностью и поражала нас безнаказанно с такого расстояния, которое не позволяло нам вредить заречному редуту и батарее, фланкировавшей нашу позицию.

В 7 часов утра 22 августа Скобелев заметил недолет наших снарядов и писал Имеретинскому: “Артиллерия сама стреляет со слишком большой дистанции”. Около 9 часов пополудни Скобелев, объезжая позицию, проехал на батарею Имеретинского. Там наши четыре орудия тщетно боролись с двумя турецкими, у нас командовал поручик Дубасов. Увидев приближающегося Скобелева, офицеры стали звать к орудиям людей, спрятавшихся в овражки. Люди хотя медленно, но выскакивали и строились для встречи: это заставило Скобелева выстроить их у орудий, и он приказал отвечать противнику. Новый турецкий снаряд зашипел, но Скобелев хотел, чтобы никто не прятался, и добился этого. Счастье лично ему покровительствовало, но несколько человек были выведены из строя. Зато поведение Скобелева ободрило остальных, и один из фейерверкеров сам уже стал ободрять товарищей, говоря, что “умереть за царя легко”, убедившись в том, что солдаты успокоились, Скобелев сказал: “Теперь сам приказываю вам при приближении снарядов прятаться в овражки, затем посылать ответ”.

Когда подготовка была признана достаточной, Скобелев подал сигнал для наступления. Было 12 часов, заиграла музыка. Казанский полк в полном порядке, с развернутым знаменем двинулся на Рыжую гору. Скобелев разослал ординарцев в карьер, предписав открыть стрельбу залпом. Неприятель сопротивлялся слабо. Сам Скобелев занял небольшую площадку, карнизом висящую над городом. Турки из заречного редута открыли огонь. Но на этот раз и наши разрывные снаряды достигали редута и произвели там взрыв и пожар, вскоре, однако, потушенный.

Второй период боя состоял уже в занятии города Ловчи и построении в нем войск, затем в атаке укрепления против берега Осмы с ключом позиции – заречным редутом. Занятие Ловчи производилось по личному указанию Скобелева. Город был очищен, дома заперты, улицы пустынны; кое-где виднелись следы грабежа и разрушения. С появлением русских войск стали показываться одиночные болгары, довольно безучастно смотревшие на нас. Эти самые болгары принимали русских раньше, 5 июля, как освободителей; но с тех пор много воды утекло. Неудачи Шильдера-Шульднера и Криденера, отступление Гурко и зверства турок в долине Тунджи, занятие Ловчи турками – все это подействовало на болгар угнетающе. Но в отряде Скобелева, пишет Куропаткин, все понимали чувства болгар и, глядя на враждебные их лица, редкий допускал слова укора.

Бой в городе продолжался недолго. Во время боя один из батальонов Эстляндского полка, состоявший из молодых солдат, побежал через кладбище, прячась от турецких пуль. Скобелев, увидев это, чтобы дать урок, приказал выстроить батальон посреди кладбища, лицом к неприятелю и, выбранив людей за беспорядок, велел проделать ружейные приемы.

“Турки, – пишет Куропаткин, – начали сыпать пули, но солдат на войне делает чудеса: ни град пуль, ни вид в первый раз в жизни раненых товарищей не помешали остальным чисто выделывать приемы. Добившись желаемого спокойствия, генерал Скобелев уже не считал полезным дальнейшее форсирование сил солдат и приказал вести батальон по назначению, что и было исполнено в полном порядке”.

Последним моментом боя было движение на правый фланг турок. Семь батальонов, имея во главе самого Скобелева, с барабанным боем и с распущенными знаменами двинулись штурмом на путь отступления турок, еще сильных в их грозном редуте. Вид этой свежей массы войск, идущих, как на ученье, с музыкою, отрезать последний путь к спасению, подействовал на турок потрясающим образом. Их отчаянная энергия была сломлена. Турки дрогнули, и сражение обратилось в бойню. Многие в беспамятстве бросились из редута и соседних траншей к северу, где все пали под пулями и штыками нашей пехоты. В несколько минут все было кончено; кавалерия уже гнала небольшие остатки восьми турецких батальонов[5].

Бой под Ловчею окончился, таким образом, полным поражением турок. Неприятель был почти истреблен. По показанию болгар, только 400 турок спаслись на Микре. Если это и преувеличено, то достоверно известно, что наши зарыли 2200 турецких трупов. Сами турки определяют свои потери в 2000 человек; наши потери достигли 1516 убитыми и ранеными. Принимая во внимание могущество позиции и дальнобойность турецких орудий, эту победу под Ловчей, одержанную главным образом Скобелевым, следует считать одним из самых блистательных дел всей кампании.