Самуил Киссин - Легкое бремя
Сонет («Вставал закат, блистателен и строг…»)[26]
Вставал закат, блистателен и строг,За старых сосен медными стволами.Вы шли со мной, объяты злыми снами,И я ваш вздох невольный подстерег.
Вдали хрипел над сизыми полямиНадорванный тоскующий рожок.День уходил. Блистателен и строг,Стоял закат за медными стволами.
И в вас была торжественность закатаИ девственность вечерней тишины.И только вздох — как дальний звук струны,
Мне рассказал про горькое «когда-то»,Про злую тень, что навсегда леглаНа матовость высокого чела.
1907–1908«Мне радостей не принесла…»[27]
Мне радостей не принесла,Живой водой не напоила,Ты в чашу темный сок лилаИ мне со смехом подносила.
Из гроздий ядовитый сокТы выжимала не однажды, —И я испил и изнемог,И вновь томлюсь от смертной жажды.
И жажда с болию одно!Но в равнодушии глубокомТы мне сухое кажешь дно,Еще запятнанное соком!
О светлых водах мне забыть!Сгораю от нечистой жаждыВина, что ты дала испить,Но выжимала не однажды!
«Белой рукой…»
Белой рукой,Нежной рукойСердца коснулась,ПокойДаровала ему,О, Безнадежность!Мне улыбнулась.Улыбки твоей не пойму.О, как легки, как прозрачно-туманныВы, что теперь так далеки!К вам моя нежность,Щемящая нежность моя.Вы не желанны.Вопли надежды умолкли.В сердце только любовь,Только нежность.О, Безнадежность,Целительница.
«Как аромат полыни горькой…»[28]
Как аромат полыни горькой,Струится сонно безнадежность,И ты, любви последней нежность,Горишь задумчивою зорькой.
Тебя царицею венчали.Но праздник жизни дико-шумный,Дитя! не стоит он бездумнойВсеозаряющей печали.
Тебе, бледнеющей невесте,Несу я воли зов знакомый.Склонившись тихо, припадем мыК последней чаше. Вместе. Вместе.
<1907>«Шурши, мой белый балахон…»
Шурши, мой белый балахон,Со щек поблекших сыпься, пудра.Итак, я Вами вновь прощен,Как это благостно и мудро.
Я снова Ваш, я снова Ваш,Вас слушаю и молодею,Пред Вами я, как юный пажПред королевою своею.
Я снова твой, иль пусть умру,Или вели меня повесить.Когда ж? — Сегодня ввечеру.Где? — У Клариссы ровно в десять.
<1907>«Бубенцами зазвенев…»
Бубенцами зазвеневВ пляске ломких стройных линий,Подходи ты к той из дев,Что красивей королев,Чей безудержен напев —К черно-красной Коломбине.
Ах, звени, звени, звени,Брось, Пьеро, напев дурацкий.Пусть пылают наши дни,Пусть горят кругом огни,А потом хоть скрежет адский.
<1907>«Надень свой белый балахон…»
Надень свой белый балахон(О, как мила мне хрупкость линий!)И в нем, мечтательно склонен,Явись печальной Коломбине.
Чуть вздрогнет зов небесных арф,Чуть кудри вешний ветер тронет,Моя рука, упав, уронитМой черный, мой атласный шарф.
Забыв пылающие дниС их огненной и грешной страстью,Пьеро, вернись, Пьеро, верниМеня вздыхающему счастью.
<1907>«Мария! завтра я у Ваших ног…»
Мария! завтра я у Ваших ног!Сегодня нужно мне еще так многоИ посмотреть и сделать. Я не виделМой город с той поры, как гневный герцогМне указал дорогу из дворцаИ города. Теперь изгнанья срокПрошел. Вновь герцог возвратил мне милость.И я уже не беглецом опальнымВойду в Ваш дом, а гордым кавалером,Чей род до дней Юпитера восходит,За Альпами гремит чье гордо имя.Теперь же я пойду бродить, бродить,Впивать без цели этот пыльный воздух,И слушать брань людей и крик животных,И видеть, как последние лучиВсе золотят: и кисти винограда,И красный, в ветре бьющийся платок,У женщин лица, уши у ослов.О солнце, ты бесстыдно обнажаешьТо, что хотела бы укрыть старуха.О солнце, ты скрываешь под загаромТо, что хотела б показать красотка.О солнце, солнце, как понять тебя!Но… завтра я у Ваших ног, Мария.И Ваши солнца черные пусть мечутВ меня свои — пусть гневные — лучи.
«Ты для меня уста свои сомкнула…»
Ты для меня уста свои сомкнулаИ не дала прощального лобзанья.Презрительно звучал твой гордый смех.Ну что же, в плащ дырявый запахнувшись,Уйду во тьму. И Ваше имяЯ вверю ей, слепой, но не безгласной,И эхо мне ответит. И совенокПронзительный свой крик сольет с моим,Запутавшись в шершавых космах ели.Когда ж луна проклятая свой ликПокажет мне из-за верхушек леса,Она увидит: я ее бледнее.Зайдет за облако. И вновь оттудаБагровой явится. А Вы, Мария,Прощайте.
«И не печальны и не счастливы…»[29]
И не печальны и не счастливыИдут стопой тяжелой дни.Зачем так рано все погасли вы,Мои вечерние огни?И в темной комнате заброшенной,Прижав горячий лоб к стеклу,Смотрю в лицо я тьме непрошеной,Напрасно вглядываюсь в мглу.Неясных образов мерцание,Ночные смутны голоса.И тщетны, тщетны ожидания,Что запылают небеса,Что звон церквей печально-сладостныйРазрежет мути пелену,Что, успокоенный и радостный,Я этот вечер помяну.
«Осенний ветер, ликуя, мчится…»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
