Теодор Кранке - Карманный линкор. «Адмирал Шеер» в Атлантике

Никто не произнес ни слова, но Кранке прекрасно понял, какие вопросы вертятся в голове его офицеров.

— Я знаю, о чем вы думаете, господа, — спокойно сказал он. — Но одна ласточка весны не делает. Наша задача — найти конвой. Если мы атакуем танкер, то позже можем оказаться в опасном положении. — Потом он повернулся к первому помощнику: — Кстати, Грубер, объясните это команде по громкой связи.

Так первая тревога на «Шеере» оказалась ложной, во всяком случае, боя не было. «Шеер» охотился на рыбку покрупнее, как опытный рыбак, отпуская на волю пойманную мелочь.

Глава 3

ОДИНОКИЙ КОРАБЛЬ — ЛОВУШКА?

В понедельник погода продолжала улучшаться. Можно было даже посидеть на солнышке, и те, кому велели оставить свои боевые места и находиться на палубе наготове, расселись по укромным уголкам, прячась от ветра, читая и подремывая.

В тот день впередсмотрящий заметил еще один корабль, идущий западным курсом, и капитан опять никак не вмешался и дал ему уйти. Но несмотря на бедную событиями жизнь на борту, в воздухе носилось ощущение некоего ожидания. Каждый чувствовал, что нечто должно произойти, и очень скоро, может быть, в ближайшие часы. Вдобавок упорно ходили слухи, которые никак не опровергал первый помощник, что на следующий день, во вторник 5 ноября, «Шеер» встретится с конвоем. Эти слухи имели серьезные основания: исходя из всех имеющихся сведений, а также по всем расчетам выходило, что британский конвой НХ-84 во вторник окажется в непосредственной близости от «Шеера».

Метеоролог получил приказ явиться на мостик.

— Откройте нам профессиональную тайну, Дефант, что для нас приготовила «небесная канцелярия»? — добродушно спросил Кранке.

— Завтра ветер станет слабее, капитан. Спокойное море и чистый видимый горизонт, но в дальнейшем вероятно падение давления и шторм, хотя не раньше послезавтрашнего дня.

Тот вечер запомнился надолго. Заходящее солнце набросило на океан сверкающую вуаль будто из шелка, вышитого голубым и красным. Кое-где виднелись золотые и фиолетовые нити. Но когда солнце наконец опустилось за горизонт, освещение стало холодным и жестким и поверхность океана постепенно поблекла. В сумерках «Шеер» погрузился в тишину и покой, только непрестанно стучали машины, но в умах и сердцах членов экипажа не было покоя, ибо психологически они уже приготовились к действию, движению, риску и опасности.

Забрезжил рассвет вторника 5 ноября. Предсказания метеоролога относительно погоды полностью оправдались. Лейтенант Пич, старший пилот, получил приказ явиться на мостик. Раньше, до того как стать летчиком, он был морским офицером и впоследствии вернулся к своей первой любви, к морю, где и окончил свои дни 24 августа 1944 года в Арктике, будучи командиром подводной лодки «U-344».

— Ну, Пич, — встретил его капитан. — Как вам сегодняшняя погода? Годится, чтобы рискнуть спуститься на воду?

— Если вы прикажете сделать для меня «утиный пруд», то по мне годится, господин капитан.

«Утиным прудом» назывался участок спокойной воды, искусственно создаваемый кораблем, когда он круто поворачивал к ветру, резко переложив руль на борт.

— Что за вопрос, дружище! Будет вам «утиный пруд». Я надеюсь, вы нам принесете какие-нибудь известия о конвое.

— Если и не принесу, то не потому, что плохо старался, господин капитан.

— Хорошо. Тогда выполняйте.

— Слушаюсь, господин капитан. — И Пич радостно поспешил прочь.

Его самолет-разведчик «арадо» — «корабельный попугай» — уже сидел на своем насесте, то есть стоял на рельсах катапульты. Все, что оставалось сделать Пичу и летчику-наблюдателю Галлинату, это забраться на свои места и закрыть подвижную часть фонаря из перспекса над головой. Но сначала расчет наземного обслуживания — если можно так выразиться применительно к морякам — проверил двигатель и в последний раз перед полетом осмотрел поплавки, а офицер минно-торпедной боевой части, отвечающий за катапульту, проверил баки со сжатым воздухом, причем воздух с радостным шипением вырвался наружу.

Моторы «арадо» внезапно взревели, пронзительно завыли, а потом монотонно загудели на пару тонов ниже. Пич, сидя в кабине, поднял руку. Офицер торпедной части запустил механизм, раздался отрывистый хлопок, затем резкий фыркающий звук, и «арадо» взмыл в воздух.

Позади него на палубу упал плюшевый медвежонок, по всей видимости талисман. Его испуганно подобрал матрос.

— Плохой знак, — мрачно сказал он, передавая медвежонка другому. — Теперь удачи не жди.

— Насчет этого не волнуйся, — ответил механик. — У него таких целая дюжина. Подружки надарили.

Поднявшись в воздух, «арадо» облетел вокруг корабля. Все замахали ему руками, и Пич махнул в ответ. Потом самолет направился на запад. В 11.20 он вернулся. Докладывать ему было не о чем. Он тщательно прочесал первый треугольный сектор моря по указанию капитана Кранке и ничего там не обнаружил. Затем «арадо» отправился на юг искать следы конвоя во втором треугольнике. Предполагалось, что он вернется к 13.00, но в 12.40 впередсмотрящий доложил о приближении самолета. Это «арадо» возвращался раньше времени, что казалось добрым знаком, хотя если бы наверняка были хорошие новости, то Пич, приближаясь, покачал бы крыльями самолета.

Однако стоявшие на мостике офицеры никак не могли решить, действительно ли он покачал крыльями или нет, но тут «арадо» подал шифрованный световой сигнал: «Восемь восемьдесят морских миль».

При этом у экипажа загорелись глаза, и, как по мановению волшебной палочки, корабль облетела весть: «Впереди по курсу конвой!» Офицеры на мостике тоже разделили краткий восторг, хотя рано или поздно они ожидали этих новостей, но потом их лица снова посерьезнели: теперь все зависит от капитана. Только он принимал решение и ни с кем не мог поделиться ответственностью. Он отвечал не за группу людей или мелкое судно и не мог броситься в бой очертя голову, и будь что будет. Нужно было учитывать стратегические соображения. На нем лежала ответственность за мощный боевой корабль и жизнь 1300 человек. Он не имеет права принимать поспешных решений и должен помнить, что его цель не победить в одном бою, а посеять как можно больший хаос на путях снабжения противника и на как можно более долгий срок.

Но пока что перед «Шеером» встала проблема, может быть, не такая важная, однако требующая практического решения: как взять «арадо» на борт целым и невредимым, несмотря на все нарастающее волнение? Корабль совершил маневр, готовя для самолета «утиный пруд», «арадо» сделал круг и затем снизился на участок спокойной воды. Его поплавки коснулись океанской поверхности, взметнув каскад серебристых брызг, а самолет еще раз или два подпрыгнул вверх, словно кролик, которого вспугнули на пашне, и в конце концов плавно заскользил по воде.