Н. Урванцев - Таймыр - край мой северный

Отправиться на озеро Кета решил вдвоем с Эльбеем, налегке. Балок не берем. Там на озере, у истока Рыбной, есть "голомо" — нечто вроде якутского хотона (чум из жердей, плотно обложенных землей). Есть железная печка, можно переночевать. В долине есть хорошие ягельники для оленей, лес, а многочисленные озера изобилуют рыбой. По дороге можно остановиться у долган, промышляющих рыбу, и в случае нужды поменять оленей.

В путь тронулись в самом конце марта при ясной, хорошей погоде. Вообще вторая половина зимы нам благоприятствует. По приметам местных жителей, если первая половина зимы пуржливая, то вторая обычно ясная и тихая, и наоборот.

Мчимся на сытых оленях напрямик к Орону по знакомой уже дороге. Эльбей — ездок отменный, и я уже приобрел некоторый навык в этом деле. Привык к ночевкам в чумах, к сырой рыбе и мясу без соли, чаю с сушками. В чай непременно бросаю щепотку соли. Воду здесь добывают из снега или льда, она почти не содержит солей, приближаясь к дистиллированной, может вызывать острое кишечное расстройство. Вот и добавляют в воду соль. Вообще в обычаях северян есть свой глубокий смысл. Их надо знать и использовать при своей работе.

Переночевали у Орона в чуме Яковенко и тронулись дальше, придерживаясь реки. С собой я взял только спальный меховой мешок, смену белья, вместо палатки — брезент, теодолит и один хронометр в меховом футляре. До "голомо" добрались за двое суток. Здесь будем ночевать и определять астрономический пункт. Река при выходе из озера не замерзает. Это общее правило для всех рек Севера, вытекающих из крупных озер, где есть достаточные запасы относительно теплой воды. Эльбей рассказывает, что весной, когда все озера еще подо льдом, здесь собирается масса гагар. Их промышляют сетями и из шкур шьют рубашки и плащи. Шкура гагар необычайно прочная и водонепроницаемая. Такие костюмы у местных жителей ценятся очень высоко.

Пока я определял пункт, Эльбей съездил в ближний чум к долганину Седельникову (Турко), оставил там своих оленей на отдых и взял других "кортом", то есть во временное пользование. Такой обычай распространен здесь широко и представляет один из видов взаимопомощи, столь необходимой в условиях Севера. В любом чуме вам всегда окажут гостеприимство и помощь.

По окончании "корта" обмен производится без затруднений. Если какой-либо олень погиб или потерялся, его заменяют другим по соглашению. Характерно, что оленеводы знают своих оленей не только в целом, но и в отдельности. Знают и соседних оленей. Сколько раз, бывало, едешь с кем-нибудь из долган, попадается отбившийся от стада олень, и мой спутник безошибочно скажет, чей олень, из какого стада и где оно стоит. А уж отличить отбившегося домашнего оленя от дикого могут одним взглядом с любого расстояния.

Объезд озера Кета вышел рекогносцировочным. Определяли только его основные очертания и размеры. Это такой же вытянутый с запада на восток фиорд, как и Лама, со скалистыми, отвесными берегами высотой сотни метров. Только тут нет крутого излома в средней части, а имеется лишь плавный изгиб.

Особенно четко выделяется северо-западный мыс берега озера при выходе его из гор. Он образует отвесный скалистый уступ высотой не менее 300 метров, обрывающийся прямо на лед озера. У местных долган эта скала называется "Хукольд-Якит". Эльбей перевел мне это название как "совсем оборвался" и рассказал его историю. Весной в пасмурную, пуржливую погоду по поверхности плато с аргишем шел эвенк. Обрыв сверху был совершенно неприметен, все кругом бело, небо и земля, нет теней, горизонт неразличим, и бедняга сорвался с уступа со всем караваном на лед озера. "Совсем оборвался", — говорил, покачивая головой, Эльбей. И действительно, я по опыту знаю, сколь опасна даже ходьба по неизвестной местности в такую погоду. Идешь, как в молоке, на ощупь, спотыкаясь о неразличимые выступы и падая с незаметных уступов.

При объезде останавливались в устьях боковых речек, где был ягель для оленей, которых пустили на привязи. Сами ночевали под брезентом в спальных мешках, постелив оленьи шкуры прямо на снег. Пург в горных долинах не бывает, снег тут рыхлый. Весь маршрут закончили за пять дней, переночевали опять в голомо, поменяли оленей Турко на своих и вернулись в Норильск после двухнедельного путешествия.

Я побывал снова на Норильских озерах уже летом 1925 года, с двумя спутниками, студентами Московской горной академии — Б.Н.Рожковым и Е.В.Павловским. Тогда мое мнение о Норильске как о новом никеленосном районе разделяли уже многие. От долган я слышал, что в верховьях Деме, впадающей в озеро Лама, есть какая-то порода зеленого цвета, как в Норильске. Надо было это проверить. Заблаговременно зимой на озеро Мелкое, близ истока реки Норильской, завезли на оленях лодку, подвесной мотор "Архимед", бочку бензина и продовольствие. Норильская экспедиция к тому времени разрослась. Начались разведки не только угля, но и медно-никелевых руд.

Река Норильская у истока оказалась достаточно глубокой, но очень быстрой и порожистой. Этот верхний участок реки от озера Мелкого до устья Рыбной резко отличается от нижнего. Как будто здесь две разные реки. Недаром эту верхнюю часть зовут Талой. Она много быстрее и зимой не замерзает. Поэтому правильнее считать, что река Норильская вытекает из озера Кета под названием Рыбной. А Талая — это более поздний, небольшой приток, который только недавно промыл себе русло до озера.

По Мелкому озеру проплыли без осмотра, кругом по берегам выходят только рыхлые отложения. Посередине два небольших островка. Устье реки Ламы нашли с трудом, оно сильно заболочено и мелководно, да и вся река мелкая и широкая, со спокойным течением. По ней беспрепятственно добрались до озера. Вид озера был еще более живописен, чем зимой. Великолепный фиорд. Ледниковая деятельность проявляется всюду. По берегам — отполированные скалы в виде куполов с крутым западным склоном и восточным, откуда двигался ледник, пологим. На куполах — борозды, шрамы от движения льда с вмерзшими в него камнями. Такие образования называются "бараньи лбы". Это явный признак былого оледенения.

При первом же осмотре юго-западного берега озера у воды обнаружили россыпи песчаников и каменного угля. А выше — выходы изверженных пород — диабазов, в которых кое-где встречаются вкрапления сернистых металлов и сульфидов, сходных с Норильскими. Надо было бы остаться и подробнее все осмотреть. Но в устье Деме нас ждут олени, чтобы ехать на то место, где, как говорят долганы, есть "зеленая руда". Поэтому решили разделиться. Сначала поедем в устье Деме, и я останусь там, а Рожков и Павловский вернутся сюда и займутся изучением найденных выходов пород.