Юрий Гавриков - Че Гевара. Последний романтик революции

Но такое признание не исключало новой, более высокой ступени в революционном формировании аргентинского медика. Предоставим ему слово:

«После Гватемалы я понял главное: для того, чтобы стать революционным врачом (пока только врачом. — Ю.Г.), прежде всего, нужна революция. Ничего не стоят изолированные, индивидуальные усилия, чистота идеалов, стремление пожертвовать жизнью... борьба в одиночку в каком-нибудь захолустье Америки (Прим. авт.: Вспомните эти слова Че, когда будете читать о его сражениях в Боливии: он и там не менял своих убеждений, рассчитывал на широкую народную поддержку!) против враждебных правительств и социальных условий, препятствующих продвижению вперед»[33]. Позднее Эрнесто напишет для аргентинского журнала большую статью о Гватемальской революции. Ее полный текст будет воспроизведен в сборнике «Вот шагает защитник Америки», изданном его отцом в Буэнос-Айресе.)

С этими или подобными им мыслями едет Гевара в Мексику, где он договорился встретиться со своей перунской подругой Ильдой. Та проходила проверку в полиции, куда на нее и Эрнесто «настучала» их кухарка, член правой католической организации, ратовавшей за интервенцию. Подкупив в тюрьме охранника, Ильда покидает место заключения и успешно пересекает мексиканскую границу.

Глава 2 ВНУКИ ОДНОЙ «БАБУШКИ»

Итак, благословенный красавец Мехико. В середине 50-х годов он не был таким гигантским мегаполисом, каким увидел его позднее автор этой книги, но и тогда, думаю, он мог свободно потягаться с Буэнос-Айресом. Правда, это не признает ни один аргентинец, как правило, считающий свою столицу «Парижем Американского континента». Не встречаем мы каких-либо восторженных оценок о городе ацтеков и в письмах или дневниках у Гевары. Но это скорее объясняется не националистической ревностью, а озабоченностью бытом эмигранта.

В Мехико ни у Эрнесто, ни у его попутчика Патохо не было ни друзей, ни знакомых. К счастью, они познакомились там с пуэрториканскими эмигрантами. Один из них, Хуан Хуарбэ, сдавший им скромную комнатку, был видным деятелем Националистической партии, выступавшим за независимость Пуэрто-Рико, острова, превращенного янки в свою колонию. Хуан рассказывал молодым квартирантам об этапах борьбы своей партии. О том, как они даже открыли пальбу на сессии американского конгресса. Их партия была объявлена вне закона и на острове, и в самих Соединенных Штатах. А ее лидер Альбису Кампос начал отбывать длительное заключение в каторжной тюрьме.

Небольшая горстка этих бесстрашных патриотов, бросивших вызов огромной державе, их горячая вера в правоту своего дела, идеализм, искренность, мужество — все это не может не вызвать симпатию и восхищение у Гевары.

На квартире у X. Хуарбэ проживал также молодой перуанец и политэмигрант Лючо де ла Пуэнте. Он мечтал о революции в Перу, надеялся со временем поднять на борьбу с диктатором Одриа индейские массы. Позднее он станет горячим сторонником Кубинской революции и возглавит партизанский отряд в одном из горных районов у себя на родине где погибнет на два года раньше Че в бою с подразделением «рейнджеров» (специальные части по борьбе с партизанами, или «зеленые береты». — Ю.Г.).

Поначалу Эрнесто и его новый друг гватемальский коммунист Хулио Касарес (Эль Патохо) стали зарабатывать на хлеб с помощью купленного на последние деньги Гевары фотоаппарата (автор видел таких горе-фотографов, незаметно щелкающих камерой и выслеживающих вас до дома, чтобы позднее прийти к вам и начать уговаривать купить их произведение «фотоискусства»). Попытался Че устроиться и журналистом, для чего даже написал статью «Я видел свержение Арбенса», но попытка не увенчалась успехом. Стал торговать вразнос книгами местного издательства. Но ему и самому хочется знакомиться с новинками. Чтобы иметь свободное время и доступ к книгам, он нанимается ночным сторожем на книжную выставку, где «глотает» одну книгу за другой. Наконец Эрнесто получает по конкурсу место в аллергическом отделении городской больницы.

Из Гватемалы приехала Ильда. Они поженились. Надо было работать еще больше, тем более что в феврале 1956 года родилась дочь Ильдита, названная в честь матери.

Гевара был благодарен вдвойне мексиканской земле. В интервью журналу «Сьемпре» он скажет: «Мы могли зарегистрировать нашу дочь как перуанку — по матери или как аргентинку — по отцу. И то и другое было бы логично: мы находились в Мексике как бы проездом. Тем не менее, мы с Ильдой решили зарегистрировать ее как мексиканку в знак признательности и уважения к народу, который приютил нас в горький час поражения и изгнания»[34]. В этих словах не только благодарность, но и восхищение народом, который добился определенных свобод не только для себя, но и для иностранцев. На фоне многочисленных «пронунсиамиенто» (государственных переворотов. — Ю.Г.) в Латинской Америке мексиканская революция десятых годов XX века выглядела довольно серьезной акцией. И, забегая вперед, отметим, что даже в условиях жесткого давления со стороны США Мексика несколько лет оставалась единственным государством на континенте, «осмелившимся» сохранить дипломатические отношения с революционной Кубой.

Подробно об этом факте мне говорил в Гаване известный публицист, а тогда и министр иностранных дел Кубы Рауль Роа, мексиканская эмиграция которого совпала с пребыванием в Мехико Гевары. Запомнилась его меткая характеристика Че:

«Он казался (и был) очень молодым. Его образ запечатлелся в моей памяти: ясный ум, аскетическая бледность, астматическое дыхание, выпуклый лоб, густая шевелюра, решительные суждения, энергичный подбородок, спокойные движения, чуткий, проницательный взгляд, острая мысль, говорит спокойно, смеется звонко... Мы говорили об Аргентине, Гватемале (он еще остро переживал поражение демократов там) и Кубе, рассматривали их проблемы сквозь призму Латинской Америки. Уже тогда Че возвышался над узким горизонтом креольских национализмов и рассуждал с позиций континентального революционера»[35].

Для того чтобы при такой «континентальности» взглядов Гевара обратил особое внимание (как это было с Гватемалой) на какую-либо отдельную страну, нужен был побудительный фактор, например, встреча с людьми из этой страны, готовыми активно защищать идеалы свободы и независимости. Судьба предоставила ему такую возможность.

...Жаркий июньский вечер 1955 года в Мехико. В городской муниципальной больнице дежурный врач принимает поздних пациентов. В кабинет входит один из них и, увидев врача, удивленно восклицает: «Эрнесто! Это ты?! Как ты сюда попал?».