Борис Соколов - Врангель

Когда закончился экзамен, в кулуарах собрался курс и началось обсуждение поступка Врангеля. К сожалению, суда общества офицеров у нас в академии не было. По адресу гвардейцев говорили много нелестного. Идти к начальству с жалобой не позволяла офицерская этика, да и что начальство, когда сам Шарнгорст покрыл жульничество Врангеля. Поругались, поругались, и число бойкотирующих Врангеля, т. е. не здоровающихся с ним, увеличилось».

Сын Петра Николаевича Алексей в своей книге рисует эпизод с обменом билетами совершенно иначе, опираясь, очевидно, на семейные предания: «Однажды на экзамене по высшей математике Врангелю достался легкий вопрос, он быстро справился с ним и записал решение. Его соседу, казачьему офицеру, попался трудный билет, и Врангель обменялся с ним, получив взамен решенной новую, более трудную задачу, с которой тоже успешно справился. Эту историю много лет спустя однокашник Врангеля по академии советский маршал Шапошников описал в своих мемуарах. Однако Шапошников сделал то, на что не решился даже Сталин, которого Врангель разбил под Царицыном, — поменял роли участников, и у него вышло, будто это Врангель попросту стащил у товарища билет с более легкой задачей. Вряд ли такой исторический подлог добавил славы советскому маршалу».

Версия Алексея Петровича кажется более правдоподобной, чем версия Бориса Михайловича, хотя оба они — рассказчики пристрастные. Алексей Петрович до самой смерти боготворил отца. Советский маршал же не мог в предназначавшихся к публикации мемуарах положительно отозваться о личных качествах «черного барона» и старался всячески — да простят читатели за каламбур — очернить его (признание достоинств Врангеля как полководца все-таки допускалось в советской историографии — тем славнее, дескать, была победа Красной армии). Но надо учитывать, что геодезию Врангель должен был знать очень хорошо, потому что этот предмет он совсем недавно проходил и успешно сдал в Горном институте и ему не было никакой нужды жульничать, чтобы получить более легкий билет.

Шапошников приводит еще один компрометирующий Врангеля эпизод: «В один из вечеров докладывали Врангель и Сулейман — яркий гвардеец и степенный армеец. Темой обоих докладов были действия русских на Кавказском театре в Крымскую войну. Врангель докладывал первую половину, а Сулейман — вторую. Оппонентами были генерал Колюбакин и полковник Ниве. Врангель доложил посредственно, но комиссия ему поставила 12 баллов. Сулейман докладывал отлично, по нашему мнению, но оппоненты придирались к мелочам. Как только комиссия вышла за двери, чтобы обсудить отметку, раздались аплодисменты и крики: „Браво, Сулейман!“ В аудиторию сейчас же вернулся Ниве и заявил: „Господа, вы не в Александрийском театре!“ Однако наше выступление всё же заставило комиссию поставить Сулейману 11 баллов. Этот эпизод еще лишний раз показывает, как враждебно курс был настроен к Врангелю».

Достоверность этого эпизода также внушает большие сомнения, ибо в тексте прямо-таки сквозит неприязнь к Врангелю. Преподаватель, сделавший замечание слушателям за аплодисменты, был полностью прав. Ни в одной военной академии, равно как ни в одном университете, еще никогда не ставили оценки на основе того, насколько понравился ответ слушателя или студента его сокурсникам. Впрочем, не исключено, что весь этот эпизод Шапошников основательно переврал, чтобы дискредитировать Врангеля.

Вместе с тем нельзя не признать, что в царской армии существовал значительный антагонизм между армейскими и гвардейскими офицерами. Первые считали вторых бездельниками, карьеристами и «придворными шаркунами». Ведь гвардейцы имели ряд карьерных преимуществ. В гвардейских полках не было чина подполковника, поэтому ротмистры, есаулы или капитаны лейб-гвардии сразу становились полковниками. Гвардейцы сохраняли перед армейцами преимущество в один чин. Кроме того, в гвардии генеральской была уже должность командира полка, тогда как в армии — командира бригады. Эту нелюбовь к гвардейцам вполне разделял и Шапошников задолго до того, как пошел служить большевикам.

Третьего июня 1910 года Врангель успешно (седьмым по списку) окончил дополнительный курс академии, был причислен к Генеральному штабу и откомандирован к штабу Санкт-Петербургского военного округа.

Шапошников вспоминал: «Учебная часть подвела итоги окончания дополнительного курса и объявила их нам. Итак, подлежали причислению к Генеральному штабу 48 человек — 15 гвардейских и 33 армейских офицера. Кроме того, считался успешно окончившим дополнительный курс Врангель, который по собственному желанию уходил в свой лейб-гвардии Конный полк. Академия ему была нужна, чтобы скорее получить эскадрон и чин ротмистра гвардии, приравнивавшийся в случае ухода в армию к полковнику» (в действительности чин гвардейского ротмистра при переходе в армейские полки приравнивался к подполковнику). В то время чуть более трети выпускников академии причислялось к Генеральному штабу. Из 124 человек, поступивших на младший курс в выпуске Врангеля, 62 были отчислены, а 14 человек окончили дополнительный курс без причисления к Генштабу.

По словам Шапошникова, «по причислении к Генеральному штабу, за исключением конников, мы должны были все откомандовать два года ротой (это касалось и артиллерии). Кавалеристы на год шли в офицерскую кавалерийскую школу, а затем в строй для командования эскадроном». Врангель, окончивший академию одним из лучших, получил возможность остаться «по собственному желанию» служить в строю своего лейб-гвардии Конного полка, так как строевую службу всегда предпочитал штабной.

Успешно окончив курс в Офицерской кавалерийской школе, 22 мая 1912 года Петр Николаевич прибыл в лейб-гвардии Конный полк. Там он стал вначале временно командующим третьим эскадроном, а 16 августа — его командиром. Это был «шефский» эскадрон Его Величества. 6 декабря 1912 года Врангелю был пожалован орден Святого Станислава 2-й степени за беспорочную службу, а 11 августа 1913 года его произвели в ротмистры. В этом чине барон и встретил войну.

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА

В июле 1914 года в составе полка Врангель выступил на фронт. Жена находилась вместе с ним, работая в медицинских учреждениях частей, которыми он командовал. Конногвардейский и Кавалергардский полки входили в 1-ю бригаду лейб-гвардии Кавалерийской дивизии, а та, в свою очередь, в состав 1-й армии, которой командовал старый знакомый Врангеля по Маньчжурии, генерал от кавалерии П. К. Ренненкампф, благоволивший барону.

Очень скоро Врангель стал первым русским офицером, удостоенным Георгиевского креста в Первой мировой войне. Соответствующий приказ был издан по 1-й армии Северо-Западного фронта 30 августа 1914 года на основании решения Георгиевской думы[8]. В представлении к награждению говорилось: «Стремительно произвел конную атаку и, несмотря на значительные потери, захватил два орудия, причем последним выстрелом одного из орудий под ним была убита лошадь».