Жак Эрс - Марко Поло

В присвоении семьей имени нового места жительства нет ничего удивительного. Часто именно престижный дворец утверждает могущество потомства, придает ему вес и иногда навязывает свое имя. Когда блестящая династия Вилиони пришла в упадок, Поло приняли, в некотором роде, эстафету. Может быть, что их отношения с этими Вилиони на Востоке и в Венеции подразумевают тесное торговое сотрудничество, и произошло заимствование фамилии (это часто практикуется в Италии между кланами городской аристократии). Толи это случилось просто-напросто потому, что соседи, обыватели, потом нотариусы и судьи взяли себе за правило звать новых владельцев фамильного дворца именем семьи, которая его построила и жила в нем долгое время. Это было обычным делом, коренившейся привычкой: знать, когда фиксировались или изменялись имена семьи, охотно присваивала (и это хорошо известно) имя своего главного поместья, района, улицы или площади, где располагался дом.

Слово Casa появляется, естественно, для того, чтобы обозначить в общих чертах наследников, клан: речь идет о семействе Case Vecchie и Case Nuove. Но иногда приходится добавлять это слово к имени самой семьи. Соседи Поло, Да Мосто, в конце концов взяли полное имя — Са Da Mosto.

Список наиболее богатых наследников в городе, которых обязали в июле 1294 года вооружать галеры, чтобы дать отпор генуэзцам, включает в себя имена, которые ясно подчеркивают важность их владельцев. Этими же именами названы поместья и общие дворцы семейств: Са Venerio, Са Brizi, Са Gabriel или еще Са Delfino. В 1297 году повествуется, наиример, о подвигах в войне с генуэзцами на берегах Сицилии некоего Маттео Кверини из семейства Са Grande.

Это присвоение имени может также означать недавнее приобретение владения. Кажется, семьи Италии, устроившиеся в городах или торговых конторах Востока, не забыли этой традиции. Некоторое время спустя генуэзцы, завоевавшие в 1346 году остров Чио, основывают общество, союз — финансовый, военный, колониальный — знаменитый Mahona de Chio, во дворце, занимаемом до этого венецианской семьей Джустиниани. С тех пор все генуэзские династии Mahona, численность и связи которых постоянно меняются, принимают другое, венецианское имя — Джустиниани, дополнившее их собственное, чтобы показать их принадлежность к иной социальной группе.

Гипотеза, опирающаяся на все эти изыскания, кажется нам гораздо более удовлетворительной, чем легенда, не подкрепленная никакими доказательствами, неоднократно повторенная, однако без тени анализа. Очевидно, Milione — это не прозвище. Ведь la corte del Milione — это бывший corte Vilioni.

Для семьи Поло, как и для всех других, дворец — это символ солидного положения. Он говорит о желании обосноваться в городе прочно и надолго. Давно отсутствующие, давно разлученные, жившие то в одном, то в другом квартале Венеции, то в Константинополе, то в Солдайе, на побережье Крыма, Поло объединяются в 1295 году. В это время Марко иль Веккио оставался один в городе. Путешественники не слишком обогатились, но все-таки были в состоянии теперь приобрести пустующее поместье, которое объединит и сплотит семью. Это дворец старинного рода, построенный в городе, отвоеванном у моря, окруженном вечно угрожающей ему водой и борющемся с приливами — на самой верхней и прочной точке земель острова Риальто. Их соседи Базеджио — судовладельцы, торговцы на Востоке и уполномоченные в делах братьев Марко. Другие соседи — семейство Да Мосто, еще одна династия заморских торговцев, которая прославилась в городе гораздо позже. Знаменитый Альвизе Кадамосто в 1455 году отправился изучать побережье Африки до устья Гамбии по поручению и за счет португальцев. Удивительная игра судьбы: близкие соседи — и оба великие первооткрыватели.

Более чем любой другой портовый город, Венеция строит свое благосостояние и обогащается именно с помощью людей, приехавших или вернувшихся издалека. Совсем рядом с новым жилищем Поло — богатый рынок Риальто, куда крестьяне приносят корзины с яйцами, плетеную обувь, домашнюю птицу. Сюда, прямо на пирс Большого Канала, приходят тюки с пряностями и красителями с Востока. Рядом расположена маленькая площадь Сан Джакомо, тесно окруженная кирпичными домами. За остановку на этой пристани Венеция вскоре поднимет цены для галер из Греции или Сирии. Здесь множество путешественников из Константинополя, торговцы из Германии, посредники знатных семей, владеющих железными и серебряными рудниками и шахтами. Здесь, вокруг монументального караван-сарая (постоялого двора) теснятся лавки и склады, останавливаются караваны мулов. Здесь происходят торги и ссоры, взимаются налоги, лодки уносятся течением в море. Сюда пристают корабли, вернувшиеся из сложной средиземноморской навигации. Все это — Риальто. Именно это место выбирают Поло после долгого путешествия. Кажется, сюда устремился весь мир.

Глава II

ВЕНЕЦИЯ И ВОСТОК

В два очередных больших путешествия семья Поло отправляется не из Венеции, а из своих восточных «филиалов». Никколо и Маттео принадлежали к колониальной общине латинян (Latins), прочно обосновавшейся на восточных берегах Средиземноморья и далее — в портах Черного моря, караван-сараях мусульманских городов Ближнего Востока, даже Персии. Их предприятие осуществляется в типично восточном контексте и тесно связано с политическими изменениями и катаклизмами как в греческих колониях в Эгейском море, так и в Азии.

Учитывая нестабильность политической обстановки в тех регионах, которые исследовали Поло, странствия и труды двух, затем трех венецианцев мы рассматриваем не как ужасно рискованную авантюру в поиске случайной выгоды, попутно сопровождавшуюся изучением стран. Это предприятие абсолютно логичное с чисто экономической точки зрения.

Это никоим образом не приступ безумия и не прыжок в неизвестность. Поло трезво изучали политическую и экономическую конъюнктуру, рассматривали и учитывали месторасположение и возможности венецианского Востока, этих колониальных земель, этой другой, «новой Венеции».

Вся история города, находящегося в заливе, начиная с его основания, носит отпечаток цивилизации Востока, сначала из-за своей подчиненности, а затем благодаря союзу с Константинополем.

Со времен упадка Западной Римской империи потоки беженцев, пришедших из внутренних городов, из Падуи, Тревиза и Удине, готы, венгры, и, наконец, ломбардинцы, вынуждены были искать прибежища на островах и в прибрежных городках, которые находились под защитой и в зависимости от Византийской империи, владеющей пока еще экзархатом (провинцией) Равен. В течение долгого времени греческие офицеры (экзарх — «учитель солдат») управляли этими маленькими романо-византийскими городами нижней Венеции. Одно из этих сообществ получило имя Гераклеи в честь императора Геракла. Позднее, несмотря на воззвание первого дожа (после вторжения франков под предводительством Пепина Короткого в 751 году и войн, которые вел Карл Великий) и имперские амбиции, все дожи упорно сохраняли независимость от правящей верхушки Италии и прекрасные отношения с Византией, охотно ставя себя в положение привилегированных подданных греческой империи: таков был венецианский Восток в XIII веке. Они получали титулы при дворе византийского императора (patrice, protosebaste), иногда перенимали обычаи и церемониал, даже получали пенсию золотом.