Аль Капоне. 25 законов короля чикагской мафии - Юрий Михайлович Шаронов
Наконец в 1915 году они в полной мере смогли вернуться и к работе в самом Чикаго, когда во главе города встал, по мнению многих, самый коррумпированный мэр за всю его историю – Уильям Хейл Томпсон. Его кандидатуру на роль мэра от Республиканской партии продвигал Фред Лундин, которого считали весьма успешным игроком, знающим толк в политических кампаниях и закулисных комбинациях.
Сам же Томпсон был типичным популистом. Он говорил публике на своих выступлениях именно то, что она хотела услышать, а не то, что он собирался на самом деле воплотить в жизнь. Вот что про него писали газеты во время тех выборов:
Томпсон пытается угодить всем сразу. В польских районах он противник Германии. В немецких районах твердит: «Наш Вильгельм должен стать мэром». А в ирландских районах проклинает короля Англии.
Женщинам он говорил: «Председателем образовательного совета непременно будет женщина! Кто лучше, чем мать, знает, что нужно детям?» В богатых районах клялся: «Наш город будет чистым. Здесь не место всяким аферистам!» В пролетарских говорил: «Не вижу ничего дурного в том, чтобы пропустить рюмочку-другую в баре на углу». И всем говорил: «У нас будут просторные улицы, новые здания, новые заводы, большие зарплаты. Мы будем жить хорошо, и у каждого в доме будет накрыт стол!»
При этом Томпсон был так убедителен, что люди ему поверили. Он победил на выборах с рекордным преимуществом среди кандидатов- республиканцев за всю историю Чикаго – 390 691 голос против 251 502 голосов. Томпсон в отличие от Харрисона-младшего не был против того, чтобы наживаться на пороке, давая борделям политическую защиту. Поэтому, придя к власти, он первым делом убрал всех назначенцев прошлого мэра, которые мешали его планам, а чуть позже полностью расформировал полицию нравов, отдав ее полномочия обратно обычным полицейским.
Теперь Торрио и Колосимо могли вернуться в Чикаго. К этому времени Джеймс уже полностью передал ежедневное управление бизнесом Торрио. Сам он больше занимался стратегическим планированием, поддерживал влияние в политических кругах и управлял названным в свою честь рестораном «Колосимо», который открыл еще в 1910 году. Данное заведение к середине 1910-х считалось одним из наиболее респектабельных в городе. Здесь можно было увидеть всех самых состоятельных людей Чикаго – начиная от гангстеров и заканчивая политиками и бизнесменами. Колосимо нанял иностранного шеф-повара, забил погреб лучшими винами, а на выступления приглашал знаменитых артистов: в частности, у него нередко выступал Энрике Карузо.
Благодаря ресторану же он познакомился и со своей второй женой – Дейл Уинтер. Она была певицей и попала на прослушивание к Колосимо в 1917 году. К тому времени отношения с Викторией Мореско у него уже сошли на нет и дело шло к разводу, так что молодая двадцатипятилетняя талантливая девушка с роскошными формами появилась в жизни Джеймса в очень удобный момент. Он начал ухаживать за Уинтер и взял ее карьеру в свои руки. Колосимо попросил послушать ее пение выдающихся оперных исполнителей Энрике Карузо и Титте Руффо, а также маэстро Чикагской оперы Клеофонте Кампаньини. Все они высоко оценили таланты Дейл, и Колосимо определил ее в Чикагский музыкальный колледж. Они поженились в 1920 году, буквально за несколько недель до убийства Колосимо, которое до сих пор вызывает больше вопросов, чем ответов.
11 мая 1920 года Джеймс приехал в свой ресторан. Сначала он зашел в кабинет к бухгалтеру Фрэнку Камилле, перекинулся с ним парой слов, поговорил по телефону со своим адвокатом и двинулся в зал ресторана. Примерно через пятнадцать минут после прихода Колосимо находящиеся внутри услышали подряд два хлопка. Фрэнк Камилла вышел на улицу через служебную дверь, чтобы посмотреть, что произошло, так как решил, что это лопнули шины у автомобиля. Дверь захлопнулась за ним, и Фрэнку пришлось обходить здание, чтобы зайти обратно внутрь. Через стеклянные вставки на двери, ведущей непосредственно в зал ресторана, он увидел своего босса, лежащего лицом вниз, на кафельном полу вестибюля. Голова была в крови, а тело лежало так близко от двери, что Камилла едва мог туда протиснуться. Положение тела и угол ведения огня показали, что Колосимо находился спиной к стрелявшему. Скорее всего, Колосимо зашел в вестибюль, в то время как убийца, скрывающийся в туалете или гардеробе, вышел следом. Одна пуля попала в стену у кассы, другая вошла в голову Колосимо за левым ухом. Он умер мгновенно.
Полиция также обнаружила в кафе две записки. Одна содержала три непонятных фразы: «Прощай, вампир!», «Прощай, Левша!» и «В субботу вечером», – подписанная Самюэлом Лэвином, которого никто не знал. Другая была написана рукой самого Колосимо. В ней были указания неизвестному по кличке Лебедь: «Не держи больше тринадцати человек. Если больше – уволь кого-нибудь. P.S. В любом случае все, что дороже $50, принадлежит мне».
Кто именно убил Колосимо, полиции выяснить так и не удалось. По одной версии, это могли быть братья Виктории Мореско, которые были связаны с преступным миром. Их мотивом могла служить месть за брошенную сестру и потерянные политические контакты, которые ушли вместе с Колосимо. По второй версии, это мог быть Торрио. Ее же можно назвать и общепринятой в среде исследователей.
Считается, что Колосимо якобы не хотел заниматься бутлегерством, которое стало весьма перспективным видом нелегального заработка с введением сухого закона. Он якобы считал, что, как говорится, «нужно брать ношу по себе, чтоб не падать при ходьбе», или, выражаясь иначе, не хотел к себе лишнего внимания. К 1920 году Колосимо уже имел большую власть, чем его бывшие покровители Кафлин и Кенна, был состоятелен и респектабелен. К тому времени итальянцы с новых волн иммиграции начали теснить ирландцев в Первом административном районе Чикаго, став доминирующей национальной группой. Колосимо за счет их голосов, которыми он мог манипулировать различными способами, фактически сделался боссом этого района, к которому должны были прислушиваться и политики, и полиция. Посему Джеймс не хотел дополнительных проблем с законом из-за бутлегерства. Средств на жизнь ему хватало, власти было достаточно – в общем и целом Колосимо решил уйти на покой: заниматься рестораном и развлекаться с молодой женой.
Однако Торрио такой расклад не устраивал – Колосимо и ему запрещал заниматься бутлегерством, чтобы не навлечь на себя лишнее внимание. Джон взвесил все «за» и «против» и пришел к выводу, что
