Александр Девятьяров - Земля под крылом

Все-таки посадил машину, правда, с плюхом, где-то примерно в километре от реки. Местность обстреливалась. Но, видимо, одинокий самолет не представлял для немцев важной цели и их мины не долетали до нас метров двести.

Пытаюсь связаться по радио с пролетающими над нами "Ильюшиными", но безрезультатно. Я отчетливо слышу их разговоры, да, наверное, и они меня слышат, но им не до меня. К тому же, не так просто увидеть одинокий штурмовик на зеленом поле.

Делать нечего, надо найти иной выход из создавшегося положения. Оставляю Саленко у самолета, а сам отправляюсь искать ближайший армейский штаб и очень скоро натыкаюсь на штаб 7-й гвардейской армии; доложил начальнику штаба о том, что видели на том берегу Днепра, и попросил помощи добраться до своего аэродрома. Тот внимательно выслушал, записал, что считал необходимым. На следующий день нас перебросили на родной аэродром. А примерно через педелю техники восстановили мой "Ил" и привезли на память "подарок" - 20-миллиметровый снаряд зенитной пушки "эрликон", который угодил в левую часть самолета, пробил броню и нижний бензобак. Два счастливых обстоятельства спасли тогда нас: снаряд оказался не зажигательным, а бронебойным и попал он не в дно бака, а на десять сантиметров выше, что сохранило часть бензина, на котором я и перетянул через Днепр.

Вскоре нашу штурмовую авиадивизию посадили за Днепром в районе Пятихатки.

Тогда до меня дошла скорбная весть о том, что мой друг и однокашник еще по Оренбургскому авиационному училищу, с которым я прошел долгий путь службы в авиации вплоть до августа 1943 года, Федя Дигелев погиб под Харьковом. Он совершил тогда свой восьмой боевой вылет.

К 23 октября наступающие войска 2-го Украинского фронта вышли на подступы к Кривому Рогу и Кировограду. Чтобы ликвидировать нависшую опасность, гитлеровское командование собрало сильную группировку, в том числе танковые подразделения, и бросило ее против наших частей, сильно поредевших и переутомленных предыдущими боями. Сюда пришлось направить всю авиацию и усилить войска артиллерией, которую взяли с других участков фронта. В свою очередь немцы сконцентрировали здесь бомбардировочную авиацию, которая беспрерывно висела над нашими позициями.

Нужно было точно выяснить силы немецкой группировки, ее состав. Эта задача возлагалась и на авиацию, хотя погода для ее действий стояла не совсем благоприятная: низкая облачность, порой высотой триста-четыреста метров, плохая видимость.

И вот мы, то есть четыре штурмовика, без прикрытия истребителей, вылетели в район Недайвода, чтобы провести разведку и, в частности, отыскать немецкую танковую дивизию, которая концентрировалась где-то в том районе.

Ставя задачу, начальник штаба полка закончил:

- Девятьяров, смотри, немцы подходят или уже входят в Недайводу.

К Недайводе подлетели примерно на высоте триста метров. Я вижу - в юго-западном направлении горит большое село. По дороге от него в Недайводу втягивается танковая часть. Пролетаем над селом, выходим с правой стороны шоссе, идущего на Кривой Рог, просматриваем местность. Через двадцать километров вижу: по дороге движется наша танкетка; откуда-то со стораны в нее попадает артиллерийский снаряд; мгновенная, как молния, вспышка - машина занялась ярким пламенем.

Значит, фашисты бьюг из-за угла, из засады. По это не то, что нам нужно, - это не танковая дивизия.

Разворачиваемся над Кривым Рогом. Город словно вымер: заводы не дымят, людей не видно, но и войск тоже. Нас никто не обстреливает. Став с другой стороны шоссе, ложимся на обратный курс. Пройдя половину расстояния от Кривого Рога до Недайводы, командую:

- Противник не обнаружен. Идем на Недайводу. Будем атаковать.

Только успел это передать, вижу небольшой шахтерский поселок и возле домиков, в садах-замаскировавшиеся танки с желтым камуфляжем.

- Немцы! - раздается у меня в шлемофоне.

- Вижу, - отвечаю я.

Но ударить по ним мы, к сожалению, не можем: мы их уже пролетали.

Нервы у гитлеровцев не выдержали: они, окончательно выдавая себя, открыли огонь по нашей четверке.

Я радировал в штаб полка:

- Шестьдесят фашистских танков укрылись в поселке. - Передаю координаты и свое решение:

- Атакую!

Наша четверка разворачивается и устремляется на притаившиеся вражеские танки, которые огрызаются плотным огнем зенитных установок. Но мы их все-таки накрываем. На головы фашистов из кассет штурмовиков сыплются кумулятивные противотанковые бомбы, прожигавшие броню (у каждого в четырех кассетах по 288 таких "малюток"). Не успевают затихнуть их взрывы, как "Илы", развернувшись, снизившись до бреющего полета, расстреливают все еще неподвижные танки реактивными снарядами, из пулеметов и пушек.

После второй атаки мы развернулись и примерно в восьми - десяти километрах от этого шахтерского поселка увидели наших связистов, сматывавших нитки проводов, минеров, устанавливавших минные поля, а у Недайводы наши танки Т-34. У меня зашевелились волосы на голове, когда подумал, что мы могли штурмовать свои войска!

За этот полет все его участники получили благодарность от командования корпуса и фронта, были представлены к правительственным наградам.

За время своей боевой фронтовой жизни более шестидесяти раз приводил родной "Ильюшин" на аэродром израненным, еле живым от осколков снарядов, пулеметных очередей, и три раза фашистские асы, наверное, сообщали своему командованию о сбитом штурмовике "Ил-2"-это были случаи, когда приходилось немедленно идти на вынужденную посадку. Самым запомнившимся стало 19 ноября 1943 года.

Еще 24 октября фашистское верховное командование, понимая, что стоит для рейха потеря Донбасса, криворожского района, рубежа Днепра, предпринимало отчаянные попытки если не сбросить в реку, то хотя бы задержать наступление Красной Армии. Все, что можно было наскрести с других фронтов, оставляя на Западе жидкие заслоны, густой метлой выметая тылы гитлеровское командование бросило на Днепр.

Вечером 24 октября на некоторых участках наши подразделения отступили километров на десять, но не удержались и откатились к реке Ингулец. На ее берегах развернулись ожесточенные бои. Немцы вынуждены были прекратить атаки и перейти к обороне. То же сделали и наши части. В середине ноября враг выдвинул в район Кривого Рога крупные механизированные части, в том числе танковый корпус. Эти части двигались по дороге Братолюбовка - Гуровка.

Наша группа из двенадцати штурмовиков должна была выяснить примерно силы противника, направление основного удара его группировки. Действовать предстояло без прикрытия истребителей.

Перед самым вылетом к моему самолету подъехала автомашина начальника штаба полка. Забравшись к кабине, а я уже сидел на своем месте, он еще раз повторил свою просьбу-приказ: