Ганс Рефельд - В ад с «Великой Германией»

13 декабря 1943 г. Теперь мне кажется, что все это было давно! Сегодня я должен идти к командиру полка IIa/2. Офицера Генерального штаба (по снабжению) отправляют в Петрово-Долину. Это так далеко! Его прикомандировывают к ветеринарной академии в Ганновере. С ним отправляют нас, двух унтер-офицеров, и еще одного приятеля, которые хотят изучать медицину. Мы отправились назад, в свою часть, но не прошли и нескольких километров, как заработала артиллерия противника и линия фронта превратилась в сущий ад. Иван со своей артиллерией стреляет и по прифронтовой полосе. Впереди каждую ночь производятся земляные работы. Саперы строят бункеры, траншеи и возводят огневые позиции.

Соломой на позициях стрелков покрывают промерзшее дно окопа. Плотно к позициям ставят тяжелые орудия, которые гарантируют защиту от обстрела окопов. Каждую атаку иванов встретит смертельный огонь! Я вижу две батареи реактивных минометов, двуствольные минометы на броневике, далее полевые орудия от калибра 10,5 до 15-см («Шмель») и батарею пушек калибра 10,5-см. Это отличная огневая мощь! По нашему представлению, как и офицера Генерального штаба IIа/2, мы можем быть уверенными, что с нашим откомандированием все пройдет благополучно. Я возвращаюсь в Водану.

14–15 декабря 1943 г. Я слышу по радио зашифрованные приказы. Один касается «Великой Германии». Выпрямляя образовавшуюся на фронте дугу, она выводилась из района боевых действий. Наша дивизия направлялась в Лемберг, где царило относительное спокойствие. Об этом можно было только мечтать! Но мы это заслужили!

16–17 декабря 1943 г. Мне дают новое задание (по особому поручению!). Рождество стучится в дверь! Фельдфебель приказывает: «Обеспечить елками!» Я еду в следующий более крупный город, чем Ново-Житомир. Навстречу движутся длинные колонны беженцев из деревни. Мужчины и женщины идут за хрупкими, полуразвалившимися повозками. Дети, завернутые в скатерти или же во всяческое тряпье, разместились сверху на телегах. В самой деревне нет никаких рождественских елок! Здесь, на Украине, почти нет хвойных лесов. Где я должен достать эти рождественские елки? Итак, я еду дальше, в Кривой Рог. Я надеюсь, что там, в большом городе, возможно, где-нибудь в «парке культуры» высажены рождественские елки. Но их выкопали уже наши вояки, обосновавшиеся в Кривом Роге! Нам досталось только несколько ветвей и сосна. Во время поездки по улицам мы захватили толстого гуся, которого вояки подвесили на проволоке снаружи лавки. Это должно было, пожалуй, возместить наши потери. В холодном воздухе гусь должен был хорошо сохраниться! «Уже и слюнки потекли, да виноград висит на горе слишком высоко». Посреди города — подорванные рудники и разрушенные терриконы. Таков Кривой Рог. Либо демонтаж был проведен слишком легкомысленно, либо шахты просто взорваны. Первое, что мне пришло на ум, что это не город, а сплошная вскрытая, утонувшая шахта. Земля красная. От демонтажа? Город тянется вдоль высоких отвалов. Крутые склоны спускаются к реке. Это выглядит несколько дико в городе. Я узнал, что иван был несколько недель назад уже однажды в городе, однако Кривой Рог сумели освободить.

21 декабря 1943 г. Немецкие служебные инстанции было особенно усердны при восстановлении шахт (или при демонтаже?). Вокруг города поднимаются металлургические заводы и шахты. Отсюда идет на Лемберг шоссе IV. Поздно вечером мы возвращаемся в Водану, к сожалению, только с отдельными рождественскими елками и, соответственно, ветками сосны.

22 декабря 1943 г. Я снова еду в Петрово-Долину в Генеральный штаб IIа/2 к штабному офицеру. Там я встречаю также того унтер-офицера, который хочет учиться медицине. Через час ожидания нас вызывают: «Приготовьтесь, будете представлены генералу». Теперь это уже серьезно! Сначала нас направляют к адъютанту майору Тео Бетге (был раньше командиром 8-й роты, а потом командиром 2-го батальона моторизованной пехоты.) Он осматривает нас сверху донизу, ободряет и, хотя я еще не знаю, о чем пойдет речь, открывая дверь в кабинет генерала, говорит мне: «Первый, заходите медленно». Затем мы представляемся, как положено «молодцевато»: «Унтер-офицер Рехфельд 9-й роты, командир взвода минометчиков, кандидат в студенты ветеринарной медицины в ветеринарной академии Ганновера». Мой товарищ представляется в свою очередь. Генерал Вальтер Хернлейн с серьезным видом внимательно рассматривает нас. Смотрит на награды и думает, наверное: «Надеюсь, они заработали их по праву». Затем обращается к нам: «Вы должны отправиться теперь к месту вашей учебы. И будете „астрономами, заглядывающими в задницы коровам“? Ветеринарами? Хотите покинуть нашу великолепную танковую дивизию?» Я отвечаю один: «Так точно, господин генерал!» Генерал поворачивается к столу, достает из-под него три бокала коньяка и бутылку «Хеннесси». Он осторожно наливает бокалы, ободряюще смотрит на нас и дает каждому из нас по бокалу в руки. Мой приятель поднял бокал ко рту, сделал маленький глоток и кашлянул. Я выпил сразу. Потом увидел, что генерал с наслаждением отхлебнул глоток коньяка. Тогда я прекратил пить и тоже сделал только маленький глоток.

Мой генерал продолжал пить глотками и затем сказал: «Я вижу, что мои унтер-офицеры умеют пить по капле». Он посмотрел на меня и дал нам обоим по второму бокалу. Теперь, однако, я пью как положено. Мой приятель тоже усвоил «уроки» генерала, как следует пить такой благородный напиток. После коротких частных вопросов такого типа, как: «Где вы живете? Состоите ли в браке? Влюбляетесь ли? Обручены? Нет? Ну, вы еще молоды и можете немного подождать!» — «Конечно, господин генерал!» — вырывается прямо у меня изо рта. Мы стоим навытяжку, потом отдаем честь и поворачиваемся на каблуках. В приемной майор Бетге оформляет нам документы. Нас просто переводят в другую часть. Затем я встречаю фельдфебеля Вальтера Пфайля из Хагена. Нам удалось только кратко поговорить с ним. Он направлялся на полевую кухню и в тот же самый день возвращался в Водану. Вальтера вызывал начальник штаба Вилли Клайн на несколько дней с фронта, так как он должен был получить награду — Железный крест 1-го класса. Пфайль имеет оригинальное прозвище Чинг Чанг, так как поет в поезде или вечером в роте эту красивую «песню китайца». По происхождению Вальтер из Мюнстера и говорит на нижненемецком наречии.

23 декабря 1943 г. Мы устанавливаем рождественскую елку! У нас, правда, только ветки, но на маленькую елку хватает. Берем яйцо, вставляем деревяшку, делаем отверстия и втыкаем несколько веток елки. «О, елка, елка!» Из серебряной бумаги я режу «дождь». Тонко надерганная вата заменяет снег. Из ветвей установленного дерева рождается настоящая рождественская елка. Мы укрепляем остаток ветвей в комнате на стене. Теперь у нас настоящее Рождество! Как старые солдаты, мы сами печем блинчики и пышки.