Ганс Рефельд - В ад с «Великой Германией»

24 декабря 1943 г. Сочельник: в канцелярии — теплая встреча. Звучит по радио музыка. Пришла почта: целых два мешка для нашей роты. Фельдфебель Оскар заходит к нам позже. Он выезжал на передовую, отвозил молодым солдатам рождественские подарки. Оскар рассказывает, что там он нашел таких «высоких ребят», каких не видел никогда. Даже выше нашего генерала Хёурнляйна, да и всех командиров. Это мое третье военное Рождество вдали от дома! Мы стреляем трассирующими пулями, и ослепительные вспышки освещают небо. Наш фельдфебель держит речь: он подчеркивает, что наша компания никогда не была такой малочисленной, как теперь! Впереди на позициях добрых 20 бойцов, 2 тяжелых пулемета и 2 миномета. От 125 до 150 мужчин полегло. Это только за первую кампанию. Мы, обозники, укрылись здесь, в Водане. В соседних селах мужчины из нашей роты откомандированы для охраны штаба. Далее от нас, в Ново-Украинке, второй обоз с ремонтной бригадой, а затем, повсюду в поле, солдаты или полевые лазареты для раненых. Даже нашего командира роты нет среди нас! Он ранен и отдыхает где-нибудь на родине. В нашей роте ни одного офицера! Командуют фельдфебели и унтер-офицеры. Затем Оскар рисует нам дальнейшую перспективу на 1943 год. Наше присутствие здесь — это печальная необходимость. Но нас нельзя победить! Мы не должны даже знать такого слова, как капитуляция! Но никогда не надо забывать тех, кого мы потеряли! Это закон! Затем мы тихо сидим вместе. Только позднее будет произнесено первое живое слово!

25–26 декабря 1943 г. Рождество, Водана. Наша рота получает много подарков. Для каждого два рождественских кекса, сигареты, водка, колбаса и другое продовольствие. Пирогов больше, чем мы способны съесть. Мы оставляем их на вечер. Но снаружи и в помине нет рождественской погоды! В течение дня идет дождь, ночью холодно, и все вокруг покрывается зеркальным льдом. Дороги и улицы затянуты этим льдом, словно «сахарной глазурью»! Такого льда я не видел никогда раньше! Взяли в плен группу иванов и расстреляли по закону военного времени. В первый день Рождества! Мы отбросили врага в контратаке, незваные гости уничтожены, а наши солдаты заняли прежние позиции. По радио мы узнали, что иван наступает у Житомира и севернее Невеля.

27–30 декабря 1943 г. Я привожу в порядок свои дела и готовлюсь к отъезду. Сегодня я получил от фельдфебеля приказ о направлении меня в армейскую ветеринарную академию. Остается решить, как преодолеть главную трудность — добраться из Водана к вокзалу.

31 декабря 1943 г. Новогодний вечер. Мы празднуем в большом уютном помещении с пуншем и вкусными пирогами. Но всему хорошему приходит конец! В соседнем селе, где стоит обоз 14-й роты, случилось что-то ужасное! К нам оттуда прибывают солдаты и нарушают наше мирное существование. В открытые двери врываются пары холодного воздуха! Нас выгоняют наружу. Задыхаясь и кашляя, мы переходим к контратаке! С последними беглецами из расположения 14-й роты мы бросаемся в их канцелярию, чтобы продолжать праздновать там, а они отравляют нас слезоточивым газом! С какой это стати они должны оказаться в лучших условиях, чем мы! 14-я рота вынуждена была поменять помещение, а мы тем временем должны оставаться на холоде до тех пор, пока желто-оранжевый дым не испарился. Однако в полночь мир был снова восстановлен! Над позициями слева и справа от нас и перед нами поднимаются сигнальные ракеты. Иллюминация по всему фронту! Мы слышим также, как пули разрываются в ночном небе. Кое-где гремят, рвутся гранаты. Однако в прежние времена мы допускали в это время гораздо более дикое «буйство». Но сейчас положение намного серьезнее для нас, чем в прошлом 1943 году. Что принесет нам новый, 1944 год?

1 января 1944 г. Сегодня я получил свой приказ. Прощаюсь с приятелями. Пишу моему командиру роты в военный госпиталь. Меня нагружают «сокровищами Востока» (так это поется в прекрасной песне!). Я отправляюсь в полдень с Вильгельмом, фельдфебелем Бербрихом, к шоссе IV. Там мне предстоит последнее прощание, после чего я ожидаю попутку. Наконец грузовик подхватывает меня после Долизево (примерно в 6 км перед Кривым Рогом). Оттуда идут поезда до Апостолово.

2 января 1944 г. Еду по железной дороге до Николаева, но далее до Одессы уже на грузовике вдоль побережья Черного моря. Иной раз дорога идет прямо по берегу моря, а потом удаляется от побережья. Вижу разбитую русскую канонерскую лодку, которую выбросило прямо на берег. Спустя добрых шесть часов прибываем в Одессу. Дальше я должен ехать на поезде, поэтому в городе у меня, к сожалению, совсем мало времени. Покупаю в лавке душистый кусок мыла. Затем иду к морю посмотреть на знаменитую русскую лестницу, которая запечатлена в фильме «Броненосец „Потемкин“». В начале второй половины дня отправляюсь «служебным поездом». Мои мысли летят впереди локомотива. Как будет проходить моя учеба? Где я найду армейскую ветеринарную академию? Где возьму учебники? Много вопросов, на которые пока еще нет ответа.

3–4 января 1944 г. Поезд идет на Шверинку — Лемберг — Пржемышль. Там большой госпиталь для восстанавливающих свое здоровье отпускников с Восточного фронта. С приятелем с Черноморского флота едем далее в Краков.

5–6 января 1944 г. Поезд идет до дрезденского вокзала. Отсюда направляемся далее по железной дороге в Ганновер. По ошибке я сначала иду в ветеринарную высшую школу. Там мне объясняют, как пройти на улицу Мёкерн в армейскую ветеринарную академию. Наконец меня официально зачисляют в число слушателей учебной группы (L II). Затем я отправляюсь в мрачные казармы. Мое первое действие — это ходатайство в канцелярии о краткосрочном отпуске.

7–8 января 1944 г. Мне дают «добро». И я отправляюсь 8 января в Хаген, что было для меня, откровенно говоря, большой неожиданностью! На это я никак не рассчитывал! К сожалению, три дня проходят слишком быстро!

8–9 января 1944 г. Я являюсь к своим родителям, которые, конечно, радуются, так как я прибыл с далекого фронта. Как может быть прекрасна жизнь! Я вздыхаю с облегчением.

10 января 1944 г. Ночью выезжаю в Ганновер. Там я посещаю несколько лекций. Затем я должен представиться генералу. Мне дали хорошую характеристику: «активный ветеринарный офицер». Затем меня перевели в группу «L I». Однако там уже второй семестр читают лекции. В военные времена лучшими считаются заведения, где проходят в течение года три семестра. Здесь, пожалуй, эти господа не справятся с так называемым прикомандированным к ним генералом-слушателем! Пожалуй, произошла какая-либо «формальная ошибка». С моим «невыясненным случаем» я отправляюсь к инспектору из Берлина. Он переводит меня в группу L II (офицеры запаса). Каждое утро мы едем в академию на автобусе, который заправляют дровами. Между тем я приобрел несколько книг, а также учебник анатомии Элленберга Баума. Самое новое издание «Ц.А.Г.» (Циетшманна — Акеркнехта-Грау). Когда я туда заглядываю, то только головой качаю: «Головомойка какая-то, вот еще напасть на мою голову». И это только одна книга! В Ганновере часто объявляют воздушные тревоги. Англо-американцы прилетают каждую ночь! В первом триместре идут лекции не только по анатомии, но также по физиологии, химии или физике! Важно для меня, однако, то, что я зачислен первым номером! Среди студентов, которые ходят на лекции в мундирах, можно встретить людей всех званий, но, кажется, факт товарищества признается в первую очередь. Мне бросилось в глаза, что некоторые студенты в коротких перерывах между лекциями свободно общаются друг с другом. Однажды ко мне подошел один из господ и спросил, не хотел бы я посетить его дом. Это был Эрих Хаген, возглавлявший студенческое сообщество «Товарищество Лейбниц». Некоторые из этих товариществ состояли в единой корпорации еще до захвата власти нацистами! У них даже осталась традиция корпоративных дуэлей, хотя ее в свое время и запретили. Господа из этого товарищества нравятся мне. Я легко вошел в их компанию и провожу с ними много прекрасных часов! Однажды мы затеяли традиционную игру «Хождение ночью по улицам всей общиной по кругу за руководителем» и солидно выпили! Чтобы не потерять темной ночью направление к улице Мёкерн, где находится ветеринарная академия, товарищ, идущий первым, положил саблю на трамвайный рельс. Вслед за этим мы, пятеро или шестеро мужчин, балансируем, как в танце, на рельсах, стараясь удержаться изо всех сил. Затем следуем дальше до первого оружейного склада, где берем сабли и вновь кладем на рельсы, чтобы не потерять ориентировки. Так мы развлекаемся до утренней зари! В таком виде нельзя, конечно, идти через главный вход в академию, но мы знаем дыру в изгороди смежной казармы, и там каждый в отдельности проходит к зданию. А затем мы все бежим вверх по лестнице к нашим комнатам! По счастью, нас не заметили. Утром я жду выговора от «берлинского инспектора». На наше счастье, главный ветеринарный врач доктор Герхард Шульце (Бокенем), командир учебной группы L II, также член товарищества «Лейбниц».