Хроники Финского спецпереселенца - Татьяна Петровна Мельникова
Наш город, как много было описано выше, имеет всего одну единственную центральную улицу между гор. В основном население в своих собственных домах по склонам гор, численность которого 100 тысяч человек. Крупного рогатого скота держали 30 тысяч голов, молока всем хватало, и скотина на базаре продавалась в живом виде на мясо по доступным ценам. После этого (мудрого) решения осталось всего две тысячи голов и год за годом все уменьшается, скоро ни одного не будет. Конечно на Красной площади в Москве неразумно держать скот, а в наших Сибирских поселках и рудниках городского типа это надо было приветствовать. Развалить налаженное хозяйство – ума много не надо, а потом настроить его вновь порой не получается. Ударили труженика по рукам, которого он не скоро забудет. Теперь многие возмущаются, что в магазинах ничего нет. Драматург В.Розов выразил так: «У некоторых руководителей больной мозг, поэтому весь организм болеет».
После того, как Н.С.Хрущев ушел с политической арены, Л.И.Брежнев пытался поправить дела в аграрном секторе страны. Были приняты разные меры воздействия на продовольственную программу страны, чтобы улучшить снабжение продуктами питания, но всё безрезультатно. Затем поступила директива, чтобы за это дело взяться всем миром. Каждое крупное предприятие должно иметь у себя подсобное хозяйство, чтобы обеспечить своих рабочих продуктами питания. За это дело руководители брались с большой неохотой. Находили целый ряд причин, и всё откладывали строительство скотных дворов. Но на этот раз Леня шутить не собирался, если желаешь занимать руководящий пост – выполняй указания, если нет, то выложи партбилет и освободи место! На твою должность мы другого товарища подберём. После таких крупных мер, дело двинулось с места. Некоторые предприятия построили коровники, закупили коров, кто свиноферму завел – были и такие, что завели овец, кроликов даже пасеки появились. Всё пришло в движение, были настроены оптимистически – ожидали скорой отдачи. Как говорится цыплят по осени считают, так поступили и у нас. По результатам года, по подсчету экономистов, все эти подсобные хозяйства были убыточными, за исключением некоторых. Дешевле обошлось бы закупить в Австралии баранину, чем самим её производить. Некоторые товарищи не соглашались с такой постановкой вопроса, а говорили – это ведь свое, а не купленное. Эти два нокаута: коллективизация и ликвидация скота в городах и рабочих поселках, поставили страну в такое трудное положение, что до сих пор не можем справиться с продовольственной программой. Будем надеяться, что перестройка решит эти проблемы – даст право сельскому труженику, чтобы он стал настоящим хозяином земли.
После окончания весенне-полевых работ, каждый год добывали, строительный камень для собственных нужд, а теперь для нужд колхоза. За деревней, возле реки Назия был каменный карьер, еще во время НЭПА купцы некоторые вели там разработку. Верхний слой земли и глины были сняты, обнажён камень, довольно добротный, применяли для возведения фундаментов под строительство домов, ступеньки для крыльца также строились из этого камня. Первый день приходилось очищать наносы, которые каждый год попадали в карьер после проливных осенних дождей глина, мелкий камень и т.д. Эта работа была довольно трудоемкая. После окончания очистки, мужики обычно обмывали начин. Это мероприятие проходило тут же, недалеко от карьера, на лоне природы. Чокались, поздравляли друг друга и пропустили по чарке. Некоторые сельчане после выпитой чарки, сразу стали собираться домой, не смотря ни на какие уговоры, чтобы посидеть за компанию. Находили столь веские причины, что им поверили и не стали задерживать. Но были среди односельчан и такие, которые без всяких уговоров, ни одной стопки не пропускали и сидели до последнего.
Одним из таких компанейских мужиков Кузьма Петрович. Он жил напротив дяди Саши. Пил он за всех, никого не хотел обидеть, за здравие и упокой. Наконец отключился, как сидел под кустом, тут и растянулся спать. Настало время расходиться по домам. Водка была вся выпита и дело двигалось к вечеру. «А что будем делать с Кузьма Петровичем?» – спросил кто-то. Тот продолжал спать, издавая пьяные храпы, и чего-то во сне ругался. Все хором ответили -выспится и сам придет. Погода была теплая, да плюс к тому пары алкоголя подогревали его, так и решили. Все пошли домой, а двое из парней незаметно вернулись и решили устроить шутку над Кузьма Петровичем. Подошли к нему, спустили штаны и большую полную лопату жидкой желтой глины наложили в гальцоны и застегнули снова ремнем. Кузьма Петрович спал сном Александра Македонского, издавал храпы, как будто кто-то катил телегу, изредка чмокал губами, очевидно с кем-то разговаривал. Весь интерес в этой затее теперь заключался в том, чтобы проследить как он на это будет реагировать, когда проснется. Надо было подобрать более удобное место и наблюдать за финишем, не выдавая себя. Берега реки Назия были резко противоположными, правый был пологий, а левый крутой. В зимнее время все деревенские ребятишки приезжали сюда кататься на лыжах, с этого крутого берега, под которым находился карьер. Отошли метров на 200 и залегли под кустами, откуда было хорошо видно. Время тянулось медленно, а объект всё спал. Вдруг он зашевелился, встал на ноги, огляделся вокруг – нет никого, выходит оставили меня здесь. Почувствовал неладное, стал с наружной стороны щупать свои штаны, очевидно почувствовал тяжесть. Он еще раз проверил вокруг кустов, может быть еще кто-нибудь спит здесь? Убедившись, что никого нет, расстегнул ремень. Долго и пристально смотрел себе в штаны в полупьяном состоянии. Сам стал удивляться и мотать головой во все стороны. У него такие вещи случались частенько, когда перепьет, но тут он не поверил своим глазам. Подозрительно много было содержимого в штанах, сколько он жил, не мог припомнить, чтобы за один раз столько наворотить. По цвету вполне подходило, но количество вызывало сомнение. И Кузьма Петрович решил сделать анализ на нюх. Зацепил указательным пальнем из штанов, поднес к носу – не пахнет. Диким голосом закричит на всю глотку, так что лес эхом отдавало его слова: Убью, убью, мать-перемать, как только узнаю – чья эта работа.
ПЕРЕСЕЛЕНЦЫ
Для безопасности города Ленинграда, после 30-х годов правительство решило укрепить границы. Чтобы перестроить оборонные сооружения, необходимо было переселить все ближайшие деревни с пограничных районов. Таким образом, в нашу деревню переселилось несколько десятков финских семей и все эти люди были трудолюбивые, честные и быстро влились полноправными
