Александр Андреев - Князь Василий Михайлович Долгоруков-Крымский

После полудня в четвертом часу Обер-Церемонимейстером Резидент, с сыном и переводчиком, отведен на Адмиральский корабль Капитана, для представления Капитан-Паше, где весьма сурово и гордо принят и немалое поругание слышал, а оттуда на Пашинской корабль Патрона, где для него особливой кают возле Капитанскаго уже приуготован был; Капитаном корабля принят изрядно, только от прочих немалое ж сносил ругательство до получения известия о мире, которое на 4-й день после арестования Резидента получено. В тот же самый день, как Резидент на корабль приведен, просил чрез Обер-Церемонимейсте-ра у Паши дозволить ему писать к Предводителю и к жене, однако не дозволено. А когда о мире извести получено, то сперва Капитан-Паша, чрез Тефтердара, Резидента поздравил, объявив при том, что он считается у них уже не невольник, но их и Государя их гость; после того призыван к Паше на берег, который равномерно его тем поздравил и весьма ласково принял, а при том отозвался: «Слава Богу, ныне стали приятелями, так и должно, приятельски обходясь, один другого пользы наблюдать, отнюдь не желая вреда своему приятелю и не допуская онаго до предвидимаго разорения.» Резидент сказал: «То правда, что чистосердое между приятелями обхождение Богу угодно.» Он присовокупил: «Когда так, то намерен, в разсуждении годоваго времяни, в коем штормы на Черном море обыкновенно начинаются, для избавления флота от гибели на открытом море, завесть оный в Кафинскую бухту, по тому что в полученном фермане только ему предписано остановить не приятельства повсюду; ибо с Россиею мир заключен, а впредь обстоятельное обо всем ему предписано будет.» Резидент отвечал: «Намерение его весьма благоразумное; но если, по новости приятельства, дозволено ему безпристрастно и нелестно изъясниться, то видится, благопристойность того требует, чтоб о своем намерении уведомить Предводителя Российско-Императорской армии, требуя его на то согласия, и до получения ответа флот оставить в нынешнем положении.» Он, на сие согласясь, приказал Тефтердару в такой силе писать, а Резидента просил то ж, сделать. Но как в то время и от Предводителя, Его Сиятельства, Князь Василья Михайловича Долгорукова, прислан был нарочный с письмом к Паше, требуя увольнения Резидента, с находящимся при нем, то Паша поручил Резиденту отписать сходно с Пашинским о том ответом, яко Резидент теперь у него гость; а как, до получения обещаннаго ему фирмана, могут случиться какия либо о выступлении обоюдных войск из Крыма дела, то он его удерживает при себе, а тогда его отправит, и только отпускает одно переводчика, при чем Резидент и наведался о своей фамилии. Паша его уверил, что жена и дети его живы, а людей всех и свиту Татара вырезали и дом разграбили. Резидент к Предводителю писал, прося о присылке ему белья, платья, шубы, денег, других надобностей и человека другого для услужения; тож и к жене, буде осталось после грабежа что нибудь.

На третий день, то есть 1-го Августа, посланные возвратились с письмом от Предводителя к Паше, что он согласен с намерением его, а Резиденту прислано: камзол теплый, халат, штаны, 6 рубах, 4 пары чулком, чаю фунт, сахару голова, часть пармазану, 50 червонных и два извощика для услуги, а по Резидентскому уведомлению пленным, на кораблях содержащимся, капитану Павлову и Мичману Лисевскому, по 10 червонных Голландских. В тот де самый день пехота Турецкая и Хаджи-Али-Паша перешли на суда, а конница, под командою Мегемет-Бея, Пашинскаго племянник, сухим путем отправилась в Кафу.

Августа 3-го флот, состоявший из 5-ти фрегатов о 66-ти пушках и других 52-х трех и одномачтовых судов, в 24-х галерах и несколько рыбачьих Некрасовских больших и мелких лодках, на коих, по прележном разведывании у Греков, кои матросы определены были, с морскими служителями, войска более не было, как от 30 до 35 тысяч всех чинов, подняв якори, с распущенными парусами поплыли в море, но противною погодою пятичасовой путь едва в три дни переплыли. На другой день по входе в Кафинскую Бухту и опущении якорей, паша наведывался у Резидента, правда ли то, о чем его один из Султанов Татарских, а имянно Алим-Гирей, чрез нарочнаго, уведомил, извиняясь болезнию, что он сам приехать не мог, будто под всем городом мины подведены, и что, по вступлении его с войском в город, оный подорван будет. Резидент его уверил, что то неправда, и Паша бы на его уверение смело, как на прямаго приятеля, положился.

9-го Августа Паша, при пушечной пальбе, перешел с корабля в город, а за ним и все сухопутное войско последовало, но Резидент оставлен на корабле, который 12-го призывай к Паше и спрашивай, в присутствии одного только наперсника его, Тефтердара, смеет ли кто из знаменитых чиноначальников в России о политических и государственных делах что ли ложное, выдумав для собственнаго только своего интереса, написать и обнародовать? Резидент его уверил, что отнюдь того никто не осмелится, зная заподлинно, что за такую дерзость живота лишен будет, разве какой изменник, коему уже жизнь наскучила, на то отважится. Паша, перебив ему речь, сказал, с некоим удивления видом: «Вот как далеко простирается

Татарское коварство: Сагиб-Гирей-Хан вздумал его обмануть, написал к нему, что он с нарочным получил письмо от Бахти-Гирей-Султана, сына Крым-Гирей-Хана, что в заключенном с Россиею мирном трактате будто выговорено остаться Крымской области на таком основании под Турецкою областию, на каком до нынешней войны балы, а не вольною и независимою, как от Предводителя второй армии сообщенные артикулы гласят, да и что он, Бахти-Гирей, пожалован от Порты Калга-Султаном и скоро из Царьграда в Крым отправится. Резидент уверил Пашу, что сообщенные Его Сиятельством, Князь Васильем Михайловичем Долгоруковым, пункты мирнаго трактата о Крыме присланы прямо от Его Сиятельства, Господина Генерал-Фельдмаршала, Графа Петра Александровича Румянцева, под руководством котораго мир заключен и спокойство обоюдным сторонам доставлено. Паша присовокупил: «О если б Султан Турецкий и Российская Императрица ныне приятелски согласились и повелели своим предводителям истребить весь коварной татарской род (разумея одних Султанов из знаменитых пород), а потом, когда условленось остаться Крыму уделом Султанским, прислать на управление Везира, а если Российской Императрице, то определить Генерал Губернатора, подлость был б предо вольна, а Россия и Турция, избавясь лишних хлопот, были б спокойны.»

Предводитель второй армии неотступно домогался у Паши о увольнении Резидента и о выступлении Паши со всем войском из Крыма, дабы одновременно и Предводитель с Российским войском из Крыма выступить мог; по чему оный и призыван был к Паше, коему содержание письма Предводителя читано; однако Паша приказал своему Тефтердару отписать, что он, по предуведомлению от Верховнаго Везира, ожидает прибытия чиновника, а имянно Фейзулаг-Эфендия, чрез коего получить имеет обстоятельный обо всем ферман, а до того время Резидента отпустить Не может; елико же до его армии принадлежит, то сослался на Резидента, что половина оной в Анатолию уже отпущена, котораго и просил Предводителя о том уверить. А сие войско, как Резидент сведал, послано в Анатолию, по полученному чрез нарочнаго известию о взбунтовавших Левентов, под предводительством Некоего именитаго разбойника Кара-Мустафы.