Давид Боровский - Александр Аркадьевич Горбунов
Любимов рассказывал, что и Мейерхольд, и Бабель играли с сильными мира сего, «но ведь с ними играть нельзя, а я – нет, никогда»…
«Как только талантливый человек, – говорил художник Борис Жутовский, – вступает во взаимоотношения с властью в поисках успеха в жизни, во-первых, кончается творчество, потому что все силы уходят на борьбу, а во-вторых, начинается торговля, потому что он хочет одно, а они хотят другое. Про искусство можно забыть».
Странное дело, но Любимов не понимал, во-первых, что среди тех, кто тогда в Советском Союзе принимал решения, либералов, готовых дать на откуп любой вид искусства и поступиться железобетонными идеологическими принципами, не было и быть не могло, и, во-вторых, заблуждался, полагая, что по кардинальным вопросам на взгляды того же Андропова (известно, как он проявлял себя по отношению к инакомыслящим и «взбрыкнувшим» было представителям творческой интеллигенции в бытность председателем КГБ) могут повлиять люди из андроповского окружения, профессиональные составители докладов генеральных секретарей, невероятно гордившиеся созданием одной строки или даже одного слова для доклада, время от времени фрондирующие по мелочам и фрондой своей – «районного масштаба» – бравировавшие.
Они-то, стоит заметить, и убедили Любимова в том, что помогут – через Андропова – избавить режиссера и его театр от чиновничьего произвола. Юрий Петрович искренне был уверен, что «Таганку» без него прикроют, без него она не имеет права на существование, и актеры все должны уйти…
Любимов, по мнению Давида Боровского, надеялся, «исходя из таинственных и загадочных отношений с Андроповым, на радужную жизнь».
Свою роль сыграл и миф, столь усердно Любимовым поддерживавшийся, что он и сам со временем в него поверил, – будто бы Юрий Петрович отговорил в свое время детей Андропова, которые якобы хотели работать у него в театре, от того, чтобы они поступали в театральные учебные заведения и обучались актерскому мастерству. (Доводилось даже читать, якобы Андропов сам – границы мифологии резиновые – просил Любимова не принимать его детей на работу в театр). И Андропов – будто бы – звонил Любимову и благодарил его за это и, как говорил Давид Боровский, «вроде бы сделался, таким образом, его “должником”».
«Поступали ко мне в театр детьми, – рассказывал Любимов историю, переходившую из одного интервью в другое, в том числе в беседе с Джоном Глэдом в Вашингтоне в 1986 году. – Только кончили десятилетку (у детей Андропова несколько лет разницы в возрасте, Игорь старше сестры на пять лет, они никак не могли вместе окончить десятилетку: Игорь сделал это в 1959 году, а Ирина – после одиннадцати классов – в 1964 году. – А. Г.). Я их не принял. В клоуны не взял. За что Андропов был мне глубоко благодарен. Это факт. Когда мы с ним встретились, то он сказал: “Я вам, прежде всего, благодарен как отец”».
Любимов в очередной раз повторил выдумку, авторство которой ему и принадлежит. Причем рассказывал он всякий раз об этом, варьируя содержание повествования. Согласно одной из интерпретаций, коих в общей сложности не менее полудюжины, Андропов, заявив о «спасении» Любимовым его детей, сказал: «Вы не приняли их в свой театр. Вы представляете, какой позор: мои дети на “Таганке”!»
Выдумка, миф…
То, что Любимов говорил об Ирине и Игоре Андроповых, Ирина деликатно называет «абсолютной легендой». В школе, в которой она училась, был драматический кружок. Вел его 27-летний выпускник Щукинского училища Борис Голдаев – из того самого выпуска «Щуки», ставшего затем основой Театра на Таганке. Голдаев в «Анне Карениной» Александра Зархи играл роль Константина Лёвина. В театре он работал недолго. Школьников-десятиклассников, среди которых была и Ирина Андропова, привел к Любимову в 1964 году, в дни, когда «Таганка» только-только начинала свой путь. Привел с отрепетированным им с ребятами отрывком из какой-то пьесы. Ирина Андропова рассказывает, что она «вообще на сцену-то не выходила. Просто подыгрывала на фортепиано». И «никаких артистических способностей», по ее признанию, у нее не было. И не собиралась она ни в какое театральное училище, а усердно готовилась к поступлению в МГУ, где благополучно проучилась затем пять лет на филологическом факультете. Ирина считает, что, поскольку, по ее словам, «папа был человеком с тонким юмором», можно поверить, что, «увидевшись с Любимовым, он действительно мог пошутить: “Я вам благодарен за то, что вы мою дочь не взяли в театр”. Вот это могло быть. Одна фраза».
Что же до сына Юрия Андропова – Игоря, так тот даже на фортепиано не подыгрывал, в драмкружке не занимался, в театр ходил как зритель и думал только о МГИМО, в который поступил в 1964 году – том самом, когда была создана «Таганка». Но до этого – по настоянию отца – Игорь после окончания школы сначала два года работал учеником лаборанта, а потом лаборантом на одном закрытом предприятии.
Игорь Андропов успешно проучился в этом престижном вузе пять лет и пошел по дипломатической стезе, был, в частности, послом в Греции, но уже после смерти отца, который, по словам старых мидовцев, сыну никогда не протежировал.
Ирину и Игоря Андроповых с театральным миром связывали только такие обстоятельства: Ирина какое-то время была замужем за актером Театра имени Маяковского Михаилом Филипповым, а Игорь вторым браком был женат на актрисе ЦТСА Людмиле Чурсиной.
Только рукой «благоволящего» к Театру на Таганке вообще и Юрию Любимову в частности могла быть составлена – под грифом «секретно» – записка, адресованная 13 июля 1981 года ЦК КПСС за подписью председателя КГБ Юрия Андропова:
«Комитет государственной безопасности СССР. Секретно.
О возможных антиобщественных проявлениях в связи с годовщиной смерти актера Высоцкого.
По полученным от оперативных источников данным, главный режиссер Московского театра драмы и комедии на Таганке Ю. Любимов при подготовке нового спектакля об умершем в 1980 году актере этого театра В. Высоцком пытается с тенденциозных позиций показать творческий путь Высоцкого, его взаимоотношения с органами культуры, представить актера как большого художника-“борца”, якобы “незаслуженно” и нарочито забытого властями.
Премьера спектакля планируется 25 с. г., в день годовщины смерти Высоцкого.
В этот же день неофициально возникший “Комитет по творческому наследию Высоцкого” при Театре на Таганке (Ю. Любимов, администратор В. Янклович, художник Д. Боровский, актер МХАТа В. Абдулов и другие) намеревается провести мероприятия, посвященные памяти актера в месте его захоронения на Ваганьковском кладбище в г. Москве
