Ричард Колье - Дуче! Взлет и падение Бенито Муссолини

К тому времени из 600 000 жителей Неаполя 22 000 погибли при 105 воздушных налетах авиации союзников. Сорок процентов жилых домов были разрушены. Теперь начатое союзниками стали продолжать немцы. 16 сентября Шолль приказал очистить зону побережья на глубину 300 метров и эвакуировать 35 000 семей. Затем немецкие солдаты приступили к систематическому уничтожению промышленного потенциала города. Большой и красивый порт превратился в кладбище подорванных кранов, мостовых ферм и полуразрушенных многоквартирных домов.

У жителей не было ни газа, ни воды, ни света, телефонные линии не работали, а хлебный рацион был сокращен до одной унции (28,3 грамма) в день. Но они не теряли мужества, поскольку 5-я армия генерала Марка Кларка была на расстоянии сорока километров от города.

Немцы продолжали свою разрушительную деятельность. Однако горожане не сразу оценили опасность, нависшую над еще одним жизненно важным объектом Неаполя. Одной из первых это осознала двадцатитрехлетняя Маддалена Церасуоло, дочь сапожника, буквально ворвавшаяся к отцу, проживавшему на улице Вико-делла-Неве, и крикнувшая:

— Надо что-то делать. Они начинают минировать Понте-делла-Санита.

Речь шла об огромном виадуке, проходившем всего в пятидесяти метрах от их дома и имевшем семьдесят три метра в длину и двадцать четыре в ширину, соединявшем город с шоссе, идущим на Рим. Под самим виадуком, а также к западу и востоку от него располагались жилые дома. Карло Церасуоло сразу же воскликнул с яростью:

— Ну уж нет, этого мы им не позволим! Ведь опасности подвергаются и наши жилища.

С тремя товарищами отца Маддалена побежала к мосту, на южной оконечности которого два немецких солдата делали шурф для закладки динамита. Подойдя к ним с тыла, один из мужчин открыл огонь. На другом конце, у статуи короля Умберто I, отец Маддалены с группой горожан также начали стрелять, оказывая им поддержку.

Один из солдат был убит, другой немец, пригнувшись, побежал к грузовику, стоявшему на удалении ста метров. В этот момент двадцатитрехлетний пехотный лейтенант Дино дель Прете подскочил к месту закладки динамита, схватил взрывчатку и забросил далеко в сторону.

Мост был спасен, однако неаполитанцам надо было готовиться к борьбе за каждую пядь своего истерзанного, но по-прежнему дорогого города.

Ранним утром 28 сентября на всех важнейших улицах города стали возводиться баррикады. На востоке баррикады с установленными на них пулеметами прикрывали площадь Национале, отрезав немцев от их складов в Поггиореале. На севере старики, женщины и дети строили баррикаду трехсотметровой длины, используя трамвайные вагоны, железные решетки и обломки скал. Когда грузовики с немецкими солдатами попытались обойти баррикаду, по ним был открыт огонь.

Теперь Неаполь предстал перед немцами как смертельно опасная ловушка, готовая поглотить их солдат, мотоциклы и грузовики. Винтовочные выстрелы раздавались даже в узких улочках и переулках, никогда не видевших солнца. Из развалин домов строчили пулеметы. Из-за баррикад, сложенных из кроватей, школьных парт, булыжников, вынутых из мостовых, газетных киосков и прочего подручного материала, в немецкие автомашины летели ручные гранаты. В воздухе стояла пыль, пахло порохом и гниющим мусором.

Это не было акцией, запланированной стратегами и никто даже не предполагал, что «четыре дня Неаполя», явившиеся реакцией итальянцев на возрождение «оси», проложат путь к общенациональному движению Сопротивления. 29 сентября, день святого Михаила, стало днем-символом. «В этот день святой изгнал дьявола из рая. Так что и мы должны выгнать немцев из Неаполя!» В течение многих месяцев в тысячах домов Италии стали создаваться целые подпольные склады оружия и боеприпасов, похищенных в казармах карабинеров и так называемой финансовой гвардии. Мясник Фердинандо Кастеллано, например, стрелял в немцев у Понте-делла-Санита из револьвера, который он до того прятал за декоративной головой быка в своем магазинчике. Железнодорожный инспектор Джиованни Аббате прятал ручные гранаты в плетеной корзиночке, висевшей обычно за окном. Джузеппе Санджес, кондуктор городского трамвая, держал патроны в большой кожаной сумке, в которой у него ранее находились проездные билеты.

Федерико Цваб, уроженец Триеста, коммунист, обладал целым арсеналом оружия. Из различных казарм, разбросанных по городу, под грудами апельсинов и грейпфрутов на грузовиках ему были доставлены 50 пистолетов, 300 ручных гранат и три разобранных пулемета, которые он потом собрал сам.

Альфредо Паренте, библиотекарь Института итальянской истории, с группой друзей стал изготовлять зажигательную смесь в бутылках из-под вина, называвшуюся «коктейлем Молотова». Страховому агенту Джулио Шеттини удалось похитить у немцев оставленный на непродолжительное время без присмотра пулемет.

В борьбе за свободу принимали участие люди независимо от возраста и пола. У упоминавшейся выше Маддалены на плече остались синяки от отдачи при выстрелах из винтовки, обращаться с которой она научилась весьма быстро. Капитан Стефано Фадда, получивший ранение под Эль-Аламейном и ходивший на костылях, возглавил группу горожан, ворвавшуюся в префектуру, захватил там оружие и организовал опорные пункты вдоль западной стороны улицы Виа Чиайя. Когда семидесятилетний профессор Антонино Тарсиа заметил, что немцы отошли от лицея Саннаццаро, из которого его двадцать лет тому назад изгнали фашисты, он, как был, в летнем сером костюме с соломенной шляпой, прошел в свою бывшую классную комнату, где организовал командный пункт партизан.

Для координации действий патриотов профессор отпечатал на пишущей машинке сто экземпляров составленного им манифеста и расклеил их на ближайших улицах.

Хотя в списках бойцов числилось всего около 1600 человек, тысячи добровольных помощников рисковали своей жизнью, поднося боеприпасы, перевязывая и укрывая раненых и чиня пакости немцам. Ассистент священника церкви Сантиссимо Сакраменто двадцативосьмилетний дон Маттео Лиза, худой и в очках, следуя заповеди не убивать, нашел-таки возможность принять участие в боях.

В два часа ночи на второй день восстания он находился вместе с двумя служками на крыше своего шестиэтажного дома по улице Виа Сальватор Роза, когда заметил колонну из двадцати немецких грузовиков, направлявшуюся в сторону Вомеро. Не успела головная автомашина поравняться с домом, как на нее вниз полетели тяжелые каменные цветочницы с геранью.

Эти цветочницы пробили крышу кабины, словно лист бумаги, выведя из строя водителя. Вся колонна остановилась, тогда на головы выскочивших из машин немцев посыпался дождь цветочных горшков, кирпичей и различного железа. Потеряв почти два часа времени, немцы были вынуждены ретироваться.