Александр Хорт - Любовь Орлова

Дальше больше – тот самый профессор, который рекомендовал ей загородное житье, посоветовал приобрести корову. Уход за скотиной, по его мнению, благотворно повлияет на организм. Покупка коровы в то время была сопряжена с большими трудностями – скотине место в колхозе, а не в частном доме. Любовь Петровна вновь использовала свой авторитет – добилась разрешения купить старшей сестре корову. Вообще, пользуясь статусом всенародной любимицы, Орлова помогала многим знакомым и даже незнакомым, скажем, зрителям, присылавшим ей слезные письма. Она говорила внучатой племяннице, что в этом-то заключается преимущество известности – есть возможность делать людям добро.

На участке Нонны Петровны имелся небольшой флигелек, в котором гости располагались переночевать или пожить несколько дней. Благо в орловском окружении нашлись люди, владеющие пером, – я имею в виду Н. Голикову и Д. Щеглова, – подробно описавшие ее дом – комнаты, веранды, ванную, мебель, обстановку. Они хорошо передают атмосферу внуковской жизни с ее мелкими хозяйственными делами, посиделками, чаепитиями, пирогами, карточными играми, в которых участвовали сестра Нонна Петровна, вечно дымившая «Беломором» Анисимова-Вульф (сама Любовь Петровна курила очень мало – пачки сигарет хватало на неделю), балетмейстер Галина Александровна Шаховская, которая на три года позже Орловой окончила тот же хореографический техникум и ставила танцы в большинстве кинофильмов Александрова, Раневская, бывшая жена драматурга Прута Софья Ефимовна, артистка оперетты Ева Яковлевна Милютина и другие соседи. Бывала здесь знакомая всей московской богемы Лиля Юрьевна Брик. Уж ее-то, капризную и богатую, получавшую громадные деньги как наследница Маяковского, трудно чем-либо удивить, и то она сообщила в письме пасынку Василию Катаняну: «Была на даче у Любови Петровны Орловой. У них очень хорошо. Ничего дорогого, но со всякими невинными затеями и привезенными отовсюду цацками. Хорошо придумана в столовой горка для фарфора и хрусталя – между оконными рамами: посуда на полках видна и из столовой и из сада. Чудная крытая терраса на уровне газона, камин, весь увешанный какими-то медалями, жетонами и амулетами и т. п.».[74]

Загородный дом был, если угодно, хобби Любови Петровны. Она любила подбирать шторы, портьеры, обивочные ткани для мебели, своими руками пришивала всякие рюшечки и фестончики. Все, кому посчастливилось побывать в том жилище, считали оформленный ею интерьер идеальным. Только один раз порядок в доме был сильно нарушен. Когда хозяева находились в отъезде, сын Александрова Дуглас устроил на даче студенческую пьянку-гулянку. Возвратившись, Любовь Петровна была настолько рассержена последствиями веселой пирушки, что запретила мужу приглашать к ним сына.

Если бы наследники и властные структуры были посообразительнее, то дачу Орловой и Александрова без особого труда удалось бы превратить в подлинный музей. Ведь там среди вещей имелись подлинные раритеты вплоть до работ Фернана Леже и Пабло Пикассо, редкие фотографии, многие из них с дарственными надписями. Однако все было по-дурацки разбазарено. В результате сейчас дачу купил какой-то иностранец, все там перестроил и сделал вокруг участка такой высокий и глухой забор, что с улицы ничего не увидать.

Между тем «Встреча на Эльбе» успешно шествовала по стране. Любовь Петровна сама была довольна своей работой в картине. Ее Джанет получилась холодной, эгоистичной, честолюбивой, а главное – холеной, красивой, нарядной. Все в этом фильме Орловой к лицу – у нее прекрасная прическа, замечательные наряды. Артистка предстает здесь зрелой дамой, не моложе своего реального возраста, однако выглядит гораздо сексуальнее, чем прежние, одетые и причесанные черт знает как Дуни и Анюты. Любовь Петровна радовалась своему прекрасному внешнему виду не меньше, чем хорошей игре, ибо незаметно подкралось время, когда ей овладело страстное желание во что бы то ни стало выглядеть молодой женщиной – не просто красивой, а именно молодой. Она слегка бравировала своим цветущим видом, заставляла миллионы зрителей гадать, что же это за средство Макропулоса попало в руки Орловой, что внешность артистки не меняется на протяжении десятилетий.

В принципе, тут нет чего-либо зазорного или удивительного. Каждой женщине вообще и артистке в частности хочется выглядеть хорошо. Подобное желание, кстати, присуще и большинству мужчин. Однако все поневоле вынуждены смириться с тем, что природа всегда возьмет свое и против возраста не попрешь. У Орловой же стремление выглядеть молодой постепенно превращалось в манию. Чтобы в теле не было ни единой жиринки, она регулярно изнуряла себя физическими упражнениями, ограничивала в еде, тратила уйму времени на макияж. Дежурные комплименты насчет прекрасного вида Любовь Петровну трогали мало. Гораздо важнее было представить, как люди в кинотеатрах восторгаются ее годами не меняющейся внешностью, гадают, сколько ей лет. Сравнивают ее, моложавую, с другими артистками, ровесницами, по внешнему виду годящимися ей в матери.

Однажды Раневская по-приятельски спросила:

– Любочка, в чем секрет вашей молодости?

– В том, что я никогда никому не завидовала и всем хотела добра, – незамедлительно последовал ответ.

Кино с его крупными планами требовало для «омоложения» определенных, порой немалых усилий операторов. В театре проще, там даже из первого ряда не все черты лица разглядишь. Любовь Петровна на съемочной площадке уже постигла многие тайны оптимального освещения и пользовалась своими знаниями в театре имени Моссовета, играя в «Русском вопросе». Причем делала это по-свойски, без всякой фанаберии. Народная артистка могла бы действовать через заведующего постановочной частью. Однако Любовь Петровна обращалась непосредственно к осветителям, что тем очень льстило, рекомендовала им, под каким углом направить тот либо иной прожектор, чтобы добиться оптимального эффекта. Свои просьбы кинозвезда излагала столь деликатно, что осветители ради нее были готовы разбиться в лепешку.

Глава 17

Музыкальная история

В карете прошлого далеко не уедешь.

Третьего сентября 1949 года Александров написал министру кинематографии СССР И. Г. Большакову заявление:

«В связи с большой и разнообразной работой, которую мне приходится вести параллельно с режиссерской деятельностью, как члену Коллегии Министерства, члену Художественного совета к/с „Мосфильм“, члену редакционного совета Госкиноиздата, члену редколлегии журнала „Искусство кино“ и предстоит вести в газете „Советское искусство“ работу члена редколлегии (юбилейный год), как докладчику, лектору, автору статей, участнику конгрессов, фестивалей, вести ВОКСовскую работу и т. д., я крайне нуждаюсь в постоянном помощнике-секретаре, стенографе для связи со всеми организациями и для оформления переписки и литературных материалов, которых особенно много и по картине о Глинке. В связи с этим прошу Вашего разрешения и согласия на оформление помощника в составе съемочной группы к/с „Мосфильм“. Фактически такой помощник у меня давно работает (А. И. Маурин), но без Вашего указания оформление его уже в течение многих месяцев затрудняется».[75]