Роберт Масси - Петр Великий. Прощание с Московией

Петр никогда больше не ездил в Англию, но навсегда сохранил о ней самые приятные воспоминания. Там ему многое пришлось по сердцу: отсутствие церемоний, деятельный и умелый монарх и правительство, добрая выпивка и добрая беседа – про корабли, пушки, фейерверки. С Вильгельмом они не сблизились, но король распахнул для Петра все двери, открыл доступ на верфи, на монетный двор, на литейные заводы, продемонстрировал свой флот, позволил русским беседовать с кем угодно и делать записи. Петр преисполнился признательности и увез в душе глубочайшее уважение не только к английскому кораблестроению и мастерству, но и к острову в целом. Однажды в России он сказал Перри, что «если бы не побывал в Англии, то, конечно, был бы растяпой». Более того, продолжал Перри, «Его Величество часто заявлял своим боярам, когда бывал слегка навеселе, что, по его мнению, куда лучше быть адмиралом в Англии, чем царем в России». «Англия, – говаривал Петр, – самый лучший и прекрасный остров в мире».

Глава 17

Леопольд и Август

Оставшиеся в Амстердаме члены Великого посольства были вне себя от радости, когда вновь увидели царя: им казалось, что о них просто забыли, – ведь Петр собирался в Англию на несколько недель, а задержался на четыре месяца. Зиму они коротали, разъезжая по маленькой Голландии и повсеместно зарабатывая репутацию ужасных пьяниц. Они попробовали было кататься на коньках, которых в России не водилось, но не взяли в расчет, что лед в Голландии гораздо тоньше, чем дома, в России, а потому частенько проваливались. Когда такое случалось, русские, к удивлению голландцев, вместо того чтобы сменить промокшую, обледенелую одежду, ограничивались очередной чаркой спиртного. Однако несмотря на все кутежи, зима прошла недаром. Петр по возвращении обнаружил сложенные для отправки горы боевого снаряжения и оружия, инструментов и материалов для строительства флота. Более того, посольство завербовало 640 голландцев, в том числе контр-адмирала Крюйса и других морских офицеров (кстати, Крюйс лично уговорил двести голландских офицеров ехать в Россию), матросов, инженеров, разных мастеров, кораблестроителей, врачей и других специалистов. Для доставки этих людей и оборудования в Россию зафрахтовали десять судов.

15 мая 1698 года Петр и Великое посольство выехали из Амстердама в Вену. Их путь лежал через Лейпциг, Дрезден и Прагу. В столице Саксонии, Дрездене, городе до того богатом сокровищами архитектуры и искусства, что его называли «Флоренцией на Эльбе», Петра встретили особенно тепло. Саксонский курфюрст Август стал теперь еще и польским королем под именем Августа II. Когда прибыл Петр, Август находился в своем новом королевстве, однако оставил распоряжение, чтобы гостю, которому он отчасти был обязан своим новым троном, оказали прием, достойный царственной особы.

Первые проявления гостеприимства дрезденцев рассердили Петра. Въехав в город, он увидел, что на него таращатся любопытные, которые не скрывали своего изумления при виде русского царя, да еще такого огромного роста. Чувствительность царя к подобному вниманию не ослабела, а, наоборот, обострилась за те несколько месяцев, что он пробыл на Западе, и он пригрозил немедленно покинуть Дрезден, если публику не призовут к порядку. Князь Фюрстенберг, принимавший Петра от имени курфюрста, как мог старался смягчить царский гнев. Когда той же ночью, невзирая на поздний час, Петр выразил желание посетить знаменитый дрезденский музей-кунсткамеру и личную сокровищницу саксонских правителей – так называемый «Зеленый свод», Фюрстенберг тут же согласился. Уже за полночь царь, князь и смотритель музея вошли во дворец курфюрста, где и размещался музей в семи комнатах верхнего этажа. Кунсткамера, или «кабинет редкостей», была устроена примерно за сто лет до этого для хранения и демонстрации как необычных творений природы, так и рукотворных диковинок. Здешнее собрание затейливых часов, технических приспособлений, шахтерского и токарного инструмента наряду с редкими книгами, парадными доспехами и портретами, открытое для всех ученых и знати, не могло не поразить воображение Петра. Он решил когда-нибудь создать такую же кунсткамеру в России. Окрашенный в национальный цвет Саксонии (отсюда его название), «Зеленый свод» представлял собой потайное хранилище, куда попадали через единственную дверь в жилых покоях курфюрста. Здесь саксонские правители держали одну из богатейших в Европе коллекций драгоценностей. Петра заворожили оба собрания, и он до зари разглядывал все подряд – инструменты и украшения.

На следующий вечер Фюрстенберг дал небольшой обед для узкого круга, который превратился в одну из тех шумных и буйных вечеринок, что были по душе русским гостям. Призвали трубачей, гобоистов и барабанщиков, так как понадобилась музыка. По желанию Петра были приглашены и пять дам, среди них – красавица графиня Аврора фон Кенигсмарк, фаворитка курфюрста и мать будущего великого французского маршала, Морица Саксонского. Веселье длилось до трех часов утра, причем Петр все время норовил завладеть барабанными палочками и «играл куда искуснее, чем барабанщики». Проведя ночь за вином, музыкой и танцами, Петр в беспечном настроении отбыл в Прагу и дальше – в Вену, а усталый князь Фюрстенберг, как только царь выехал из города, с облегчением написал курфюрсту: «Я благодарю Господа, что все сошло так хорошо, ибо я опасался, что не сумею полностью ублаготворить этого привередливого господина».

В четырех милях к северу от старой Вены возвышаются горы-близнецы Каленберг и Леопольдсберг; к востоку от города протекает Дунай, устремляясь на юг, в Будапешт; на западе лежат холмистые луга и Венский лес. Но, как ни великолепно было природное окружение Вены, она не могла соперничать величиной с Лондоном, Амстердамом, Парижем и даже с Москвой. Это объясняется прежде всего тем, что Вена, в отличие от других крупных европейских городов, не была ни большим портом, ни центром торговли. Единственное ее назначение состояло в том, чтобы служить резиденцией императорского дома Габсбургов, местом пересечения дорог и административным центром обширных пространств от Балтики до Сицилии, подвластных императору Леопольду I. В петровское время император правил, в сущности, двумя империями. Первой была старая Священная Римская империя, довольно непрочный союз почти независимых государств Германии и Италии, чьи связи и традиции восходили к древней, тысячелетней давности, империи Карла Великого. Вторая империя, вполне отдельная и самостоятельная, состояла из традиционных габсбургских владений в Центральной Европе – эрцгерцогства Австрийского, королевства Богемия, Венгерского королевства и недавно отвоеванных у Турции земель на Балканах.