Александр Романов - Королев

– Будем называть наш корабль – корабль-спутник. Так точнее, – выдержав паузу, Королев вернулся к самой сути обсуждаемого вопроса. – Мы с Михаилом Клавдиевичем примерно оговорили основные положения для разработки пилотируемого корабля-спутника.

Во-первых, надежность управления спутником с Земли. Пока нет твердой уверенности, как поведет себя человек в невесомости. А если он не сможет выполнять обязанности пилота?

Во-вторых, четкая ориентация спутника в космическом пространстве, определение средств для торможения в момент схода его с орбиты на траекторию спуска к Земле.

И, наконец, третье положение: обеспечение безопасности для корабля и человека в нем при возвращении на Землю. Данные говорят о том, что во время прохождения кораблем плотных слоев атмосферы на него будут воздействовать весьма высокие температуры.

Подробно охарактеризовав названные положения для конструирования первого в мире космического корабля, Сергей Павлович особо выделил:

– Есть одно непреложное требование – уникальный пилотируемый летательный аппарат должен впитать в себя все достижения современной науки и техники. И, пожалуйста, не изобретайте «колес», внимательно перечитайте труды Юрия Васильевича Кондратюка и Фридриха Артуровича Цандера. В них каждая строка полезна нам.

Бушуев, Тихонравов и Феоктистов недоуменно переглянулись. Они уже подготовили перечень НИИ и других организаций, которые могли бы быть полезны им при разработке проекта космического корабля, но не успели показать его Королеву.

– Так вот, друзья! Посмотрите, где что можно взять для нашего корабля-спутника из опыта авиации, подводного кораблестроения. Надо побывать у тех, кто занимается проблемами жизнеобеспечения: скафандры, другие системы... Одним словом, подумайте. «Колеса», конечно, понадобятся, – рассмеялся в конце беседы Королев. – Но только там, где без них не обойтись. Таким «колесом», если правду сказать, я считаю саму компоновку корабля...

После совещания, усталый, Сергей Павлович поехал домой. Заботливая Нина Ивановна ждала его с горячим ужином.

– Устал, Сережа?

– Не волнуйся, как обычно. Сегодня был важный и интересный день. Толковые люди работают у меня. Сразу все схватывают, понимают. Вот сегодня дал задание, а уж скоро, уверен, получу готовые решения.

– Сережа, мы давно с тобой нигде не были.

– Как, а Кисловодск в прошлом декабре? – улыбнулся Сергей Павлович.

– Ты все шутишь, а я права. Сколько новых интересных спектаклей, а мы ничего не видели.

– Обязательно сходим, не обижайся. Но сейчас, поверь, очень некогда. Я пойду поработаю. – И Сергей Павлович ушел в кабинет, украдкой выпив сердечные капли. То, что сердце все чаще давало о себе знать, он пе признавался даже самому себе. Уже из-за рабочего стола он крикнул жене:

– Сходи в театр с сестрами, хорошо? – Сергей Павлович решил пока не говорить, что скоро очередная командировка на Байконур.

Вся жизнь его сейчас напоминала вихрь, который захватывал, крутил и не отпускал. Запуски ракет, подготовка к завоеванию Луны и конструирование космического корабля. Все одновременно, обо всем успеть подумать, принять решение, проверить. Но Сергей Павлович был рад такому жизненному ритму. В атом ритме жил и весь коллектив ОКБ и завода. Сотрудники хорошо знали и любили свое дело.

В мае 1958 года Бушуев, Тихонравов и Феоктистов представили проект небывалого летательного аппарата, который состоял из двух отсеков – кабины космонавта и приборно-агрегатного,

Проблемы возникали одна за другой. Главной стала разработка способа возвращения корабля из космоса на Землю. Это, по словам Королева, «вопрос вопросов». Проектируемый спуск корабля на Землю из орбитального полета не имел аналогов и представлял собой уникальную проблему. Часто думали вслух, сообща.

– Надо выбрать способ вывести корабль с орбиты полета и направить его движение в сторону Земли, чтобы затратить на это минимум энергии. Необходима тормозная установка.

– Верно. Думайте, предлагайте, – ответил Королев, записывая мысли выступающих на листок бумаги.

– Допустим, что эту техническую задачу решили, – раздался чей-то голос. – Есть еще вторая, не менее важная: корабль войдет в плотные спои атмосферы с гигантской скоростью – в двадцать пять раз больше звуковой. Вокруг нашего суденышка по законам газовой динамики образуется плазма температурой в пять-десять тысяч градусов. Корабль сгорит как пушинка в костре.

– Понадобится жаростойкое покрытие, назовем его «шуба», – подсказал Главный конструктор и добавил: – Еще какие соображения?

– Последняя проблема – какими средствами посадить корабль после торможения в атмосфере на Землю, желательно в расчетный район.

– Может быть, при помощи несущего винта, кая у вертолета?

– Трудная проблема, – не согласился другой участник заседания. – Сергей Павлович, вы как-то советовали не изобретать «колес». Есть же довольно мощные парашютные системы. Десантники BOB с неба тяжелен-пые танки сбрасывают. Да и у нас есть достаточный опыт возвращения на парашютах контейнеров с научным оборудованием и собаками при запусках геофизических ракет.

– Не забывайте, товарищи, пока мы имеем ракету-носитель, которая может поднять в космос и придать нужное ускорение объекту массой не свыше четырех с половиной тонн. Это немалый вес, но при этом каждый килограмм на учете.

На одном из заседаний у кого-то родилась мысль, показавшаяся многим вначале просто нелепой.

– А надо ли возвращать весь корабль на Землю?

– Ну-ну, – заинтересовался Королев, – разворачивайте вашу мысль.

– После того как приборно-агрег-атный отсек с его тормозной установкой выполнит свои «обязанности», вскоре перед входом корабля-спутника в атмосферу, его за ненадобностью взять да и отстыковать. Останется только спускаемая часть корабля. Ее масса почти вполовину меньше всего летательного аппарата. Потребуется меньшая по весу парашютная система.

– Идея интересная, разумная, – подхватил Королев, – все еще раз просчитайте. Впредь кабину космонавта прошу именовать «спускаемый аппарат».

Ни у кого не возникло сомнения, что кабина корабля, где будет жить и работать пилот, обязана быть герметичной, а как агрегатно-приборный отсек?

Конец спорам положил Главный.

– Герметизация обязательна,– и тут же пояснил: – У нас нет приборов, способных работать в условиях глубокого вакуума. Делать их нет опыта и времени. А каждый прибор герметизировать отдельно сложно и ненадежно. Да, пора окончательно решить вопрос о форме корабля и прежде всего спускаемого отсека. Послушаем Феоктистова.