Энди Дуган - Неприступный Роберт де Ниро

Имея в своем активе Де Ниро, Линзон должен был теперь искать режиссера на этот фильм. Он выбрал молодого шотландского режиссера Майкла Кейтон-Джонса. Потерпев неудачу с триллерной телесерией четвертого канала британского телевидения, Кейтон-Джонс выпустил затем три относительно неплохих фильма. Его кинодебют, фильм «Скандал», о деле Профьюмо, собрал приличные деньги на обоих берегах Атлантики. Две другие его картины тоже понравились публике в Америке и Великобритании. Кейтон-Джонс ощутил симпатию к книге Вольфа, поскольку, как и автор, родился и вырос в маленьком городке, лучшие дни которого были в прошлом… Со своей стороны, Де Ниро почувствовал симпатию к Кейтон-Джонсу. Шотландец, конечно, не мог тягаться с «крутой» молодежью вроде Квентина Тарантино, но для Де Ниро это было, по крайней мере, отходом от малоэффективной практики его последних лет, когда он ставил только на заведомо беспроигрышные варианты, в которых и выиграть было ничего невозможно. Как оказалось, на сей раз выбор его был явно успешен.

«Я думаю, если Боб решает играть какую-то роль, так тому и быть, — говорит Кейтон-Джонс. — Он делает то, что он делает. Он самый трудный актер для работы из всех, с кем я встречался в жизни. Не думаю, что он чувствует необходимость выполнять какие-то коммерческие запросы, он просто ощущает себя актером, и все. Он не делает картину, он делает только роль в картине. Думаю, его влечет к интересным характерам, и не карьерные соображения подталкивают его к выбору той или иной роли. Для него большая проблема — это вопросы, обусловленные тем, что мы знаем его физические данные, его работу «натурой». Постепенно понимаешь, что в этом человеке есть и другая сторона, в нем много нежности, красоты и мягкости. Насколько я в этом понимаю, в своей работе он занимается исследованием черт собственного характера. И если он постоянно обращается к темным сторонам души, то лишь потому, что их интереснее играть…»

Дуайт Хансен был, пожалуй, самым сложным персонажем из всех, которые Де Ниро сыграл за долгое время. Он может выглядеть очаровательным плутом, когда имеет дело с матерью Вольфа (ее играет Эллен Баркин), а может выглядеть настоящим садистом — в отношениях с самим Вольфом. Остается только гадать, думал ли Де Ниро о Мэни Фарбер или о любовниках своей собственной матери, когда решил играть Дуайта. Кейтон-Джонс пригласил на роль юного Тобиаса Вольфа новичка Леонардо Ди Каприо, и тот оправдал доверие, показав поразительное по силе исполнение.

«Леонардо ничуть не смущался от присутствия рядом Де Ниро, — вспоминает Кейтон-Джонс. — Боб и Эллен готовятся к роли по своим правилам, они люди взрослые и делают для роли массу всякого. Леонардо спросил меня, что ему надо делать в смысле подготовки, а я-то и не хотел на самом деле, чтобы он что-то для этого делал. Я хотел, чтобы он вел себя просто как ребенок. Мне нужно было самому бороться на съемочной площадке за него, чтобы в результате он получился спонтанным и естественным — то есть как раз вопреки всему, чего от него ожидали… Он был так честен и так эмоционально открыт, что другим актерам приходилось дотягиваться до него. Он был наравне с Бобом и Эллен, и им не приходилось глядеть на него свысока. Скорее он смог бы на них так посмотреть».

Де Ниро тоже был под большим впечатлением от игры юного актера, хотя позднее признавался, что обошелся с юношей чуть круче, чем следовало.

«В той картине я играю отчима, у которого есть, помимо пасынка, свои дети, — говорил Де Ниро на пресс-конференции в Каннах в мае 1993 года. — У меня у самого трое детей, и в фильме «Жизнь этого парня» я использовал определенные собственные ощущения по поводу детей и пытался обратить их на Леонардо. Он примерно одного возраста с моим сыном, а ведь временами я, как любой отец, чувствовал, будто я убиваю собственного сына — так что именно эти чувства я перенес на бедного Леонардо».

Заявление Де Ниро в Каннах о наличии у него троих детей может быть либо простой ошибкой в подсчетах, либо необъяснимым фрейдистским вывертом сознания. Ведь всего за несколько недель до того судья в Лос-Анджелесе установил, что у Де Ниро не трое детей, а двое…

«Жизнь этого парня» делалась для «Уорнер Бразерс» в тот период, когда студия достигла колоссальных успехов в проталкивании на рынок беспроигрышных боевиков типа «Бэтмен», «Смертельно оружие» и тому подобных. А такая картина, как «Жизнь этого парня», оказалась в более сложном рыночном положении. Фильм было нелегко продвинуть в прокат, и несмотря на множество положительных рецензий и удачно прошедшие показы в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе, премьера его не прошла в широкой аудитории. В Великобритании фильм вообще практически не шел. По печальной иронии судьбы, когда Де Ниро, впервые за много лет наконец сделал блестящую роль, у него уже не осталось зрителей…

33. «Третий глаз»

Карьера Де Ниро достигла критической точки. Вся его энергия была направлена на подъем «ТрайБеКа», но он заплатил за удовольствие иметь собственную студию немалую цену — он потерял свой статус актера. Несомненно, он и сам прекрасно понимал, что «размазывает свой талант слишком тонким слоем…». Он прожил свою жизнь в поисках внутренней правды своих персонажей, и ему было, вероятно, ясно, что в большинстве своих последних ролей он этой правды не нашел…

Самые лучшие актеры бывают одарены от природы тем, что в поисках образного слова иногда называют «третьим глазом». Некоторые люди верят, что так называемая «шишковидная железа», расположенная между лобными долями мозга, отвечает за умение человека предугадывать события. Стоит только развить активность этой железы, и человек намного усилит свои мыслительные способности и остроту чувств. Вероятно, именно подобные экстраординарные способности и проявляются у великих актеров, а мы, остальные люди, и понятия не имеем, какие процессы происходят в их мозгу при этом… Великие актеры могут дистанцироваться от собственного исполнения роли — у них появляется некое «видение со стороны», которое позволяет им взглянуть на собственную игру извне. Точно так же некоторые пациенты во время хирургической операции, по собственным словам, вдруг видят откуда-то сверху операционный зал, работающих хирургов и свое тело под простыней. Когда сцена получается, актер знает, что она удалась. «Третий глаз» позволяет исполнителю оценить свою работу как бы извне. Ведь только через посредство зрителя актер может определить, хорошо или плохо ему удалась роль. Если аудитория восприняла его исполнение, оно удачно. По крайней мере, оно не притворно.

В театре, во всяком случае, невозможно обмануть зрителя хотя бы в смысле реальности, вещественности самого актерского исполнения. А в фильме ситуация меняется. Само по себе кино — своего рода надувательство, ведь феномен его основан на показе человеку 24 кадров в секунду, которые сливаются в один за счет так называемого «удержания образа», когда глаз не воспринимает разрывы в меняющихся кадрах и сообщает в мозг информацию о происходящем движении объектов. И сама съемка является в этом смысле надувательством — иначе на каждую сцену уходило бы по нескольку дней. Словом, даже при использовании в современном кино блестящих спецэффектов и головокружительных трюков оно, по части обмана зрителя, и по сей день не далеко ушло от «прибывающего поезда» братьев Люмьер. Игра в кино — это виртуозный оптический обман, который зрители бессознательно принимают за истину.